Страница 45 из 47
Глава 13
Полночь, час преступлений. Я объявляюсь в холле гостиницы «Айли-Ситофи». Портье в белой куртке читает за стойкой иллюстрированный журнальчик «Чин-чин».
– Я хотел бы поговорить с одним из ваших клиентов, который должен был остановиться здесь сегодня вечером, господином Бе-РхюРье, – говорю я.
– Кто его хочет видеть?
– Месье Дюпон.
Он снимает трубку, и на другом конце резким скачком пробуждается Толстяк. Портье сообщает ему о моем визите.
– Вы можете подняться в номер 124, – приглашает меня цербер.
Я благодарю его. До сих пор все идет по плану. Берю спокойно снял себе номер в этой гостинице на одном этаже с таинственным Хелдером. Я захожу в номер коллеги.
– Ну как. Толстяк?
– Птичка у себя в гнездышке.
– Ты в этом уверен?
– Еще бы! Я заработал себе ячмень, пася в замочную скважину! Он вернулся к себе около одиннадцати и только что выключил свет.
– Он там один?
– Как рождественская елка в сиротском приюте!
– Тогда идЕм!
Берю массирует свой глаз, надутый воздушной струЕй из замочной скважины.
– Такие штучки, – возмущается он, – не должны входить в обязанности старшего инспектора!
– Да, но ты можешь внести расходы на примочки в свои командировочные.
– Ну да?
Мы, крадучись, выходим из своего номера и приближаемся к 118. Прижав ухо к двери, мы прислушиваемся. До нас доносится легкое похрапывание. Не знаю, обращали вы когда-нибудь внимание на то, что существуют два вида храпа: львиный рык и змеиный посвист. То, что улавливает мой слух, относится ко второй разновидности.
– Вперед, – говорю я Толстяку. И деликатно стучу в дверь. Up`o прекращается. Я стучу еще раз. Под дверь просачивается луч света.
– Кто там? – взволнованно спрашивают за дверью.
Я зажимаю нос пальцами и негромко вякаю:
– Микики ньяк ху, шофо туки я мамотто!
Я произношу это весьма уверенно, так как из интервью Рульта с японским городовым усвоил, что Хелдер не понимает по-японски.
– Минутку, – отвечают мне.
За дверью слышится шорох в спешке надеваемого шмотья, затем шаркающие по ковру шаги.
– Вы дежурный по этажу?
– Йе, йе, муссье, дзинь-урной по это-зю!
Щелкает замок, дверь приоткрывается. Перед нами на мгновенье возникает бородатое лицо типа в ночной рубашке, наспех заправленной в брюки. Этого достаточно. Берю бросается вперед с опущенной вниз головой. Он отбрасывает беднягу назад, и тот отлетает в другой конец комнаты. Я быстро захожу в номер и закрываю за собой дверь.
Берю вступает в отчаянную схватку с постояльцем «АйлиСитофи».
Они валятся на пол, бой становится все более интересным. Берю в тысячу раз сильнее, но Хелдер в двенадцать тысяч раз превосходит своего противника в ловкости.
Я вижу, как из хлебальника Берю на несколько кабельтовых отскакивает его вставная челюсть, за ней следуют очки Хелдера. От клубка тел исходят пыхтенье, сопенье, напряжение, рев и стон. Наконец, темп схватки замедляется. Хелдеру удается провести захват Толстяку, и тот начинает задыхаться между ног своего соперника. Он предпринимает отчаянные попытки, чтобы вырваться. Его рука дотягивается до рыжей бороды Хелдера и тянет ее вниз. Она остается в кулаке Берю.
Я смотрю и не верю своим глазам. Даже сейчас, когда я описываю это приключение, я продолжаю сомневаться в своих чувствах. Человек, лишенный очков и бороды, и сдерживающий разъяренного бычару Берюрье, так вот, этот человек, – слушайте сюда получше, а для этого распахните ваши помятые за плохое поведение в детстве лопухи, – итак, этот человек – не кто иной как мой кузен Гектор!
Нас ожидает минута великого изумления. Мы смотрим друг на друга, узнаем друг друга, восстанавливаем чувства взаимного доверия и восклицанием:
– Гектор!
– Антуан!
Гектор разжимает свою хватку.
– Месье Берюрье! Извините, ради Бога! Но представьте себя на моем месте! Когда вам заезжают головой в живот, и у вас нет времени заглянуть в лицо тому, кто это делает.
– Ничего, ничего, – с уважением бормочет Толстяк, – а вы знаете толк в захватах дзюдо!
– Я проштудировал кучу литературы по дзюдо, когда работал в министерстве. Я – единственный из черных поясов, кто учился дзюдо заочно!
Он встает, отряхивается и одергивает свою ночную рубашенцию.
– Какая для меня неожиданность встретить тебя здесь, Антуан!
– Для меня тоже. Мы сбились с ног, разыскивая тебя!
– И не говори, такого и в кинухе не увидишь!
Вот ведь, черт возьми! Что же происходит? Гектора не узнать. Из бледной рохли он преобразился в сильного, сурового, уверенного в себе мужчину. Он шпарит на арго. Он берет со стола пачку Го-луа-цзе и зажигает спичку об свои штаны.
– Ну, рассказывай!
– Не знаю, известно ли тебе, Тоньо, что мы с Пинюшем открыли частное сыскное агентство...
– Знаю. Продолжай!
– Однажды к нам пришла дама...
– Мадам Хелдер, если не ошибаюсь...
– Эй, кузен, приткнись-ка слеганца! Если ты все знаешь, не компостируй мне мозги!
– Ну-ну! Ладно, продолжай!
Гектор глубоко затягивается, щеголевато выпускает дым через ноздри и, достав бутылку из-под подушки, бросает еЕ Берю.
– Промочите трубы, месье Берюрье, чтобы чуток взбодриться!
– Спасибо, – робко благодарит его старший инспектор, – это очень кстати, а то, знаете ли, у меня был весьма напряженный денек: бочка с муравьями, попытка удушить и утопить меня, потом обработка семи кисок, да еще переливание крови под занавес, есть от чего взбодриться!
Он пьет. Гектор с нескрываемым удовлетворением наблюдает за ним.
– Ладно, продолжим, – говорит он. – Я стал следить за Хелдером, который обхаживал малышку-японочку. Эта узкоглазка ошивалась в японском посольстве. Однажды после слежки я возвращался к себе в контору, на темной улице меня догнала машина, из которой выскочили два громилы и набросились на меня. Мне двинули сзади по чану, и я отключился. Когда я пришел в себя, то увидел, что меня связали и заперли в подвале. Веселенькое дельце! По мне вовсю шустрили крысы, а я сам чуть было не загнулся от голодухи! Так я прокантовался три дня. Наконец, один из тех типов принес мне пожевать. Но как я мог метануть что-нибудь себе на клык со связанными на протяжении шестидесяти часов руками? Я сказал об этом чуваку, и он развязал меня. Я слегка очухался и в тот момент, когда он меньше всего этого ожидал, подсек его по костылям и заправил ему свой ключ номер два. Власть переменилась. Когда он оклемался, то был уже связан по рукам и ногам. При помощи его же волыны я быстренько расколол его и узнал такую любопытную штуковину: он со своим кентом работал на Хелдера. Они устроили взрыв в японском посольстве, чтобы спереть оттуда ценный конверт.