Страница 15 из 22
- Я ей сейчас перезвоню.
- Может быть, сначала мы поужинаем, а потом позвонишь.
- От ее новостей многое зависит. - Я имел в виду не только Марата, но и себя. Все-таки, "лебединая песня" должна пройти безукоризненно, все точки и запятые расставлены...
Дарья рассказала, что Марат ей позвонил и попросил встречи с Юлей. У него есть для Юли важная информация. Дарья организовала встречу. Сама стояла в сторонке и наблюдала за сестрой и незнакомцем, чтобы в любую минуту прийти ей на помощь. Сначала Юля выглядела потерянной, потом внимательно слушала парня и хмурилась, а потом принялась его отчитывать. А он встал на колени перед ней. Добрячка Юлька его тотчас простила. Схватила парня за руку, заставила подняться с колен, подвела к сестре, познакомила и затем заявила, что не намерена оставаться в клинике ни на минуту.
До больницы Дарья и Марат добирались порознь, поэтому она не видела, на чем он приехал. Когда они втроем покинули территорию клиники, спустя время, которое ушло на оформление необходимых бумаг и сбор вещей, Дарья очень удивилась, завидев четырехколесного любимца сестры. Как ни в чем не бывало Юля скользнула за руль. Она была жизнерадостна как никогда и совсем не походила на ту тень, которой была еще утром.
- Роман Александрович, Юля мне так ничего и не рассказала, - обидчиво доложила Дарья. - Но я сама догадалась, что это тот самый парень? Марат?
- Тот самый. Не думаю, что вам нужно знать все подробности, главное, что ваша сестра ожила, стала прежней или лучше прежнего. Если Юлия захочет, она сама всё расскажет со временем.
- Марат причинил ей боль. Но, кажется, Юля его простила. Эта дурочка влюблена в него по уши, видно невооруженным взглядом. Что же делать?
- Лично вам ничего делать не надо. Юля взрослая девочка, хороший человек, плохих поступков не совершит, и надеюсь, больше не попадет на удочку проходимцев...
Мы ужинали в полном молчании. Я сразу пресек все вопросы, перенес все подробности дела на завтрашний день...
Мне приснился странный сон.
Сначала меня пытали огнем и требовали признаний. Кто требовал, я разобрать не мог: на палаче была маска. Потом палач куда-то исчез. Мне стало легко и хорошо. Мне никогда не было так хорошо, даже в тот момент, когда я понял, что Варя любит меня, и в тот день, когда на свет появилась моя Симка.
В комнате, в которой я находился было множество светильников. Светильники висели на потолке, на стенах, причем в несуразном виде, как будто стена - это потолок. Мне показалось, что даже к полу были приклеены шарообразные светильники, которые походили на инопланетные корабли. Вокруг было белым-бело, словно комната завалена снегом. Это был не снег, это был холодный свет. Белый свет. Я лежал на кровати с белым бельем и водил глазами. Я что-то искал. Или кого-то. Я точно знал, что в комнате должен кто-то быть. Вдруг в сторону отъехала невидимая дверь, и появился отец. Во всем белом. За отцом шла бабушка, тоже во всем белом. За бабушкой шла моя мать. И тоже в белом. Отец усадил женщин на края моей кровати, а сам встал рядом.
- Ромка, зачем ты здесь? - спросил он у меня.
- Я просто сплю, - подумав, нашел я вразумительный ответ.
Трое моих родных переглянулись, а бабушка сказала внушительным голосом:
- Мальчик спит.
Отец и мать согласно кивнули.
- Я чувствую какой-то подвох, - пробормотал я, хотел подняться с кровати, но не смог. Хотел обнять своих близких, тоже не смог, тянулся к ним, а они отодвигались от меня, как от прокаженного.
- Ничего не хочешь нам сказать? - спросила мать.
- Мам, мне тебя очень не хватало, - сказал я, проигнорировав ее вопрос.
- Отец заменил тебе меня. И справился с этим замечательно. При жизни я его не ценила. Он всегда очень любил меня, а я...
- Лучше не будем об этом говорить, - ласково осадил маму батя.
- Мой сын однолюб, он доказал это всей своей жизнью, так и не создав новую полноценную семью, - с укоризной произнесла бабушка.
- Он пытался создать семью, - напомнил я. - Но я ему не позволил.
- Я тебе благодарен за это, ты открыл мне глаза, - признался отец, почему-то отводя от меня взгляд. Мама и бабушка смотрели на меня с трогательной заботой и одновременно настороженностью.
- Ты не всё знаешь, папа, - обдуманно заявил я.
- Я знаю всё, я читал твой дневник, - еле слышно проговорил он.
- Как? Откуда?
- Я его нашел совершенно случайно.
- Зря я спрятал дневник у тебя в квартире. Надо было его сжечь. Ты очень расстроился?
- Я тебя совсем не знал, - осторожно увильнул отец от ответа.
- Я тебя убил своими признаниями, - выдохнул я. Моя грудная клетка разрывалась от боли. Опять эта боль! Как она мне надоела! Несколько минут перерыва и снова...- Батя, скажи мне, я должен знать правду: ты умер после того, как прочел мой личный дневник? От твоего ответа зависит мое... моя... многое зависит, - выкрутился я, чтобы не шокировать своих близких.
- Саша, почему ты нам ничего не рассказывал? - удивилась бабушка. - Что ты прочел в его дневнике? Наш мальчик не мог совершить плохих поступков.
- Пусть наш хороший мальчик сам вам обо всем расскажет...
Заключение
Правда о первой истории
Почему я начал вести дневник? Иногда наступает момент, когда хочется излить душу. Исповедоваться. И случается это, когда стоишь на финише жизни. Ты финишировал, но финишную ленту еще не пересек. Лента тебя тормозит, не дает перейти на другой уровень, скажем так. Я атеист, в загробную жизнь не верю. Покойный остается в памяти близких и родных людей, и будет жить до тех пор, пока жива память о нем.
И зачем в этом случае исповедоваться? Лучше остаться в памяти положительным героем...
Но я больше не мог держать в себе прошлое...
Я скоро уйду. Я знаю. Боль... Постоянная боль во всем теле - это ли не доказательство близкого конца. Я должен рассказать всю правду...
Началось всё с Ольги Даниловой. Да, той самой пятнадцатилетней девочки, которая вела двойную жизнь, и которая оборвала свою жизнь в сарае на школьном дворе. Якобы оборвала.
В тот день мы договорились с ней встретиться в два часа дня.
На большой перемене я не пошел вместе со всеми в школьную столовую. Я отправился в Ольге. За день до этого я тоже приходил к ее школе на большой перемене. Ольга Данилова сидела на скамейке под раскидистой ивой, в стороне от всех, и читала книгу. Мне очень хотелось, чтобы Ольга не изменяла своей привычке сидеть в стороне и читать, почти невидимой для чужих глаз. Мое желание было исполнено. Ольга снова притаилась под ивой и погрузилась в чтение.
Я незаметно подкрался к ней сзади и тихо окликнул. Она удивилась, завидев меня. Я пояснил, что пришел раньше назначенного времени по одной причине: после уроков у меня дополнительные занятия по геометрии, о которых я позабыл утром, когда мы договаривались о встрече. Ольга согласилась пойти в сарай сейчас, тем более ключ от сарая лежал в кармане ее школьного фартука.
Я предложил разделиться, не хочу ее компрометировать. Ольга не поняла, чем я могу ее скомпрометировать - не кривой-косой, не бродяжка с улицы, но согласно кивнула и прямиком направилась к сараю, огибая спортивную площадку А я покинул школьный двор, с беспечным видом прошел вдоль забора, выждал, когда меня никто не видит и перемахнул через забор. Ольга уже меня ждала у двери сарая.
Пока Данилова открывала замок, я копался в своем портфеле - будто бы искал фотографии. Ольга зашла первой, я - за ней. Пока она не успела опомниться, я сразу набросил ей на шею веревку-удавку, которую достал из портфеля вместо обещанных фотографий. Ольга ожесточенно сопротивлялась, боролась за свою нелепую жизнь, но я с ней справился, ненависть придала мне сил.
Первый пункт плана был выполнен. Однако второй пункт плана оказался не таким уж простым. Размякшее тело никак не хотело подвешиваться. Но мне это удалось после... уж и не упомню с какой попытки. И откуда силы взялись! В завершении выстроил под висящим телом деревянные ящики (была уверенность, что в сарае окажется или стул, или ящики, или что-то еще, на что человек может встать перед самоповешиванием).