Солдат

Вскоре после того как была оставлена бесплодная мысль о вмешательстве в Индокитае, произошло новое обострение в связи с вопросом об островах Куэмой и Мацу. Опять в высших сферах возникла мысль о вооруженном вмешательстве. И снова у меця возникли разногласия с интервенционистами.

Я тщательна изучил карты. КуэмоЙ и Мацу—два небольших острова, занятых нашими друзьями—китайскими националистами '. Они досягаемы для дальнобойной артиллерии красных китайцев. По-моему, эти острова не больше чем посты подслушивания на внешней линии наблюдения. Ценность их как баз для наступления невелика. Мацу был бы совершенно бесполезен в этом отношении, а Куэмой не намного лучше, так как на материке ближе чем на 500 километров от них нет ни одного крупного военного объекта. Если бы нам пришлось вступить в красный Китай своими сухопутными войсками, мы определенно не воспользовались бы островом Куэмой. Точно так же и красные не стали бы использовать Куэмой для вторжения на Формозу. Он расположен на лучшем и кратчайшем пути, но имеется множество других трамплинов.

Я изучил и разведывательные донесения. Таким образом, я располагал не меньшей информацией, чем кто-либо другой, относительно деятельности красных на материке против островов Мацу и Куэмой. По-моему, деятельность китайцев там не давала оснований приходить к заключению, что они планируют нападение на Формозу. Их активность могла носить как оборонительный, так и наступательный характер. Они строили аэродромы и прокладывали железные дороги, по которым моглги перебрасывать войска к побережью в случае вторжения с Формозы. Но не было никаких указаний на сосредоточение там наземных войск или организацию группы вторжения.

Эти соображения я и высказал перед комиссиями конгресса по делам вооруженных сил, когда озабоченность по поводу островов Мацу и Куэмой достигла крайнего предела^"Конгресс постановил предоставить решение этого вопроса самому президенту. Он должен был решать, когда и где мы применим силу в этом районе, где красный Китай и Китай националистический находятся в непосредственном соприкосновении.

В связи с этим вопрос об островах Куэмой и Мацу временно был снят, но, разумеется, он будет вставать снова и снова. Я не сомневаюсь, что мы вступили бы 35 в войну для защиты Формозы или Пескадорских островов, и должны были бы вступить, ибо потеря любого из них пробила бы серьезную брешь в нашей внешней линии обороны на Тихом океане и в то же время заста- . вила бы наших добрых друзей за границей усомниться в решимости Соединенных Штатов. Однако юридический, исторический и географически фон вопроса об островах Куэмой и Мацу совершенно иной. Вступление в войну из-за них казалось мне неоправданным и трагическим шагом.

Я ни на одно мгновенье не собираюсь подвергать сомнению честность всех тех, кто не разделяет этого взгляда. По-видимому, они искренне считали* что лучше было бы встретить угрозу тогда и там, ясно показав красным, что любое покушение на территорию националистического Китая, как бы мала она ни была, означает войну.

Для меня эта концепция совершенно неприемлема.

Я не претендую на роль прорицателя. Один бог знает, что произойдет. Но такие действия было бы почти невозможно локализовать. Ввергнув нас в прямой конфликт с красным Китаем, они переросли бы в самую настоящую тотальную войну с применением всех тех ужасных средств, которыми мы располагаем.

И мы могли бы с помощью всех имеющихся в нашем распоряжений средств завоевать Китай.

Но я оспариваю тезис, гласящий, что уничтожение военной моши красного Китая было бы в наших высших интересах. С помощью военных средств мы могли бы создать там огромный вакуум. Чтобы заполнить этот вакуум, туда пришлось бы ввести сотни тысяч людей, и мы вышли бы на границы с Россией протяженностью свыше 11 тысяч километров. Если бы мы не вступили туда, Россия сама заполнила бы этот вакуум, и угроза нашей собственной безопасности не уменьшилась бы ни на йоту.

По-моему, желание осуществить интервенцию в Индокитае и готовность применить силу в деле с островами Куэмой и Мацу отражают образ мышления, который имеет опасную тенденцию принять доктрину «превентивной войны». На мой взгляд, ничто не могло бы более трагически продемонстрировать наше полное моральное

банкротство, чем сознательное развязывание нами «превентивной войны». Как только мы сделали бы этот фатальный шаг, наша цивилизация была бы обречена. С этого времени, чтобы выжить, нам пришлось бы полагаться на завоевания до тех пор, пока наше общество не погибло бы, как погибли империи Александра Македонского и внутренне разложившаяся Римская империя. В истории человечества ни одна цивилизация, основанная на завоеваниях, долго не существовала. Америка не стала бы исключением.

г

ГЛАВА 33 .

ДЕНЬ В ПЕНТАГОНЕ

Мой рабочий день в Пентагоне начинался в восемь тридцать утра. Утром у себя па столе я обычно находил кипу радиограмм, уже просмотренных и рассортированных работниками штаба. Радиограммы поступали в течение ночи. В них содержалась самая свежая информация о насущных проблемах, стоящих перед частями и соединениями американской армии, разбросанной по всему миру. Кроме того, здесь же находились резюме основных радиограмм, полученных государственным департаментом в течение последних двенадцати часов и переданных для ознакомления начальникам штабов всех видов вооруженных сил.

Во многих радиограммах ставились вопросы, требовавшие моего решения. Вопросы, затрагиваемые в неко* торых из них, могли быть разрешены замечательными работниками моего штаба, а я давал им только основные наметки. Радиограммы, имевшие отношение к оперативным вопросам, направлялись моему заместителю генерал-лейтенанту Мак-Олиффу, а позднее, когда Мак-Олифф был направлен в Европу на должность командующего 7-й армией, с таким же доверием я отнесся к новому заместителю — моему старому преданному другу генерал-лейтенанту Уолтеру Уайблу. Вопросы, связанные с планированием и исследованиями, составляли поле деятельности генерал-лейтенанта Лемпитцера. Финансовые проблемы, имевшие отношение к армии, лежали на ответственности блестящего финансового эксперта генерал-лейтенанта Джорджа Деккера. В разрешении всех вопросов заместитель начальника штаба генерал Джои Хэлл, а позднее генерал Чарльз Болтэ выступали в ка-

г

V

1

честве моего второго «я» и имели право действовать от моегЬ имени. Власть в любой военной инстанции может и должна быть децентрализована, а ответственность — никогда. Поэтому в мои обязанности входило не только принятие моих личных решений, но и ответственность за все действия моих заместителей.

Ознакомившись с утренними радиограммами, я начинал проводить совещания и выслушивать доклады, на основе которых следовало принимать решения. После обсуждения докладов, делавшихся в устной форме с максимальным использованием схем и диаграмм, уже не оставалось никаких неясных вопросов. Доклады составляли способные молодые офицеры из секретариата,, отлично разбиравшиеся во всех деталях самых сложных вопросов. «Сэр! — обычно начинали они, переступая порог кабинета.— Разрешите обратиться с вопросом, требующим немедленных мер. После обсуждения вопроса необходимо ваше решение!» Или: «Сэр! Разрешите ознакомить вас с информацией? Вашего решения не требуется». Хотя эти доклады проводились в краткой форме, по окончании их обычно не оставалось никаких неясностей. Если мнение офицеров о наиболее приемлемом варианте было единодушным, вопрос решался на месте, если же, например, начальник инженерных войск имел какие-то возражения, то он обосновывал свое мнение, которое я учитывал.