Солдат

Лучшая рыбная ловля и самые изумительные виды были на островах Галапагос, где наше правительство все еще держало небольшую авиационную часть на аэродроме, построенном во время воины для самолетов, которые патрулировали в море на западных подступах к Панамскому каналу.

Мне не приходилось встречать другого подобного места на земном шаре. На этих островах оказываешься словно в прошлой геологической эре. Мир птиц и рыб на Галапагосе фантастичен как по размерам, так и по обилию видов. Из моря выступают огромные конусы древних потухших вулканов. На их скалистых утесах, покрытых тощей, высохшей растительностью, гнездятся мириады птиц. Они так мало знают человека, что не испытывают перед ним никакого страха.

Мы пробыли там пятьдесят два часа и, вероятно, со* рок восемь из них посвятили рыбной ловле.

В этих водах водились крупные рыбы-парусники. За неделю до нашего приезда рыбаки поймали рыбу весом

в 96 килограммов. Мы не пробовали ловить парусников, но поймали много золотистых макрелей, быстрых и энергичных рыб. отличающихся великолепной окраской, а в готовом виде — чудесным ароматом. Для рыбаков Гала-пагоса акулы были так же опасны, как для старого рыбака из повести Хзмннгуэя. Однажды я насчитал в радиусе около 50 метров вокруг нашего катера 47 акул, лениво плавающих у самой поверхности воды. У меня был с собой карабин, и мы по очереди стреляли в них, но это как будто не очень беспокоило хищников. Когда пуля ударяла в воду, они начинали двигаться немного быстрее, по потом опять замедляли движение и продолжали так же лениво олисызать круги.

Но, конечно, не все время я проводил в увеселительных прогулках. Когда я принял командование на Кариб-ском море, там еще находились небольшие части всех трех видов вооруженных сил. У нас был отряд подводных лодок, базировавшийся на острове Коко-Соло, и трупа истребителей F-80, которые в то время были самыми современными истребителями, базировавшимися в зоне канала. Однако период финансовых ограничений еще не кончился, и министр обороны Льюис Джонсон продолжал, как он выражался, «срезать жир» с военного ведомства. По вместе с жиром он срезал и мышцы. Вскоре у нас отобрали и подводные лодки и истребите* ли, что было, на мой взгляд, крайне неразумно.

Наша панамская идиллия прервалась неожиданно. Я принял командование па Панаме в июне 1948 года. В начале сентября 1919 года, когда мы с женой выехали с официальным визитом в Венесуэлу, я получил сообщение из Пентагона. Генерал Брэдли с должности начальника штаба армии был перемещен па должность председателя объединенного комитета начальников штабов. Генерал Джозеф Лоутон Коллинз должен был принять обязанности начальника штаба армии и предлагал мне пост заместителя начальника штаба по оперативным и . административным вопросам. Все эти перемещения спутали наши планы. Мы с женой получили приглашение посетить Бразилию, которую моя жена етце не видела и где у меня было много близких друзей. Совершить это путешествие так и нс удалось, потому что в Панаме меня ждала еще одна телеграмма, требовавшая моей незамедлительной явки в Вашингтон. Я тут же решил-, приняв некоторые меры предосторожности, лететь на бомбардировщике В-17, переоборудованном в пассажирский самолет.

Едва мы закончили последние приготовления, как с печальным выражением лица ко мне зашел полковник Итон — мой начальник строевого отдела. Я уже знал, что это предвещает неприятные новости:.

— Ну, Док, в чем дело? — спросил я, уверенный, что случилась какая-то неприятность.

Он протянул мне бумагу.

— Я не хотел вам показывать,— сказал он,— она уже несколько дней у меня.

И я прочитал директиву министра обороны Джонсона, категорически запрещающую перевозку, семей военнослужащих по воздуху.

Это известие крайне разочаровало меня, потому что, прилетев домой на самолете, я еще имел бы время ненадолго съездить в Сан-Диего повидаться с матерью, представить ей Пении, показать нового внука. Теперь я лишился этой возможности.

Итак, нам пришлось изменить все свои планы. Благодаря любезности администрации зоны канала мы полу-чили отдельную каюту на пароходе, который должен был отойти довольно’скоро. Нельзя сказать, чтобы меня обрадовала такая перемена, но все же я нс очень расстроился. За свою мггоголегнюю службу в армии я привык ко всяким неожиданностям и в военное, и в мирное время.

Пении спокойно встретила эту новость. На мой взгляд, одной из самых замечательных сторон нашей армейской семейной жизни является та легкость, с какой жены и дети военных воспринимают превратности судьбы. В девяти случаях из десяти па долю жен приходится больше неприятностей и хлопот, чем на долю мужей. Приходится отрывать детей от занятий среди учебного года и везти через всю страну, а то и на другой континент, в новое, совершенно незнакомое им место. Надо в кратчайший срок упаковать и погрузить на пароход обстановку и каждый раз занозо устраивать домашнее хозяйство в самых отдаленных уголках света. Дорогие сердцу сувениры, которые так любят собирать семьи военных, теряются и ломаются при перевозке (старая армейская поговорка говорит, что три переезда приносят больше ущерба, чем пожар). Такая цыганская жизнь Требует особого склада характера. Наши жены и дети мужественно и бодро переносят все трудности, и это -одна из самых светлых сторон армейской семейной жизни. Особенно хорошо приспосабливаются дети. Мой сын Матти в свои шесть с половиной лет успел сменить дюжину домов и гостиниц в Панаме, Соединенных Штатах, Японии и Франции. Няни учили его болтать по-японски, пр-фрапцузски, по-немецки; все эти языки он 'быстро схватывал и так же быстро забывал). И все же он не страдал от неожиданных переездов, выпадавших на его долю. Наоборот, он даже немного гордился тем, что так много ездит. Не так давно в Вашингтоне, когда он возвращался в гостиницу с прогулки, лифтер спросил его:

— Эй, малыш, где ты-был?

— Я? — отвечал Мэтти.— О, я был везде.

Мы прибыли в Нью-Йорк 34 сентября и поездом отправились в Вашингтон. В тот же день я явился в Пентагон. Меня немедленно усадили за работу—таков уж мой несчастный удел, особенно когда дело касается службы в Вашингтоне. И более пяти лет, вплоть до моей отставки в июне прошлого *)да, я: работал, не зная отдыха.

И*

ГЛАВА 22

ВОЙНА К КО РЕК

Возвратившись из Панамы, я лочти девять месяцев, не разгибаясь, работал в Пентагоне. Как раз в это время военные деятели испытывали серьезное беспокойство в связи с тем, что после окончания второй мировой войны широко распространилось следующее убеждение — в армиях будущего пехота займет второстепенное место. Это убеждение складывалось под влиянием двух факторов: горячего желания сократить военные расходы страны и ошибочного мнения, что атомная бомба может решить исход войны.

Эти взгляды сильно отразились на размещении наших войск во всем мире и особенно на Дальнем Востоке, где наши контингенты были крайне ограничены. По распоряжению свыше мы по существу искалечили свои сухопутные силы* Они несли там чисто оккупационную службу, действуя главным образом в роли полицейских, а не солдат. Даже боевой подготовкой они не занимались, так как она помешала бы им выполнять полицейские функции. Они не были подготовлены к войне ни духовно, ни физически, за исключением немногих кадровых офицеров и сержантов, которые в душе всегда готовы к бою.

Проводя навязанный нам министром обороны Льюисом Джонсоном режим экономии, мы сократили количество батальонов в пехотных полках с трех до двух. Количество огневых батарей в артиллерийских дивизионах также было сокращено с трех до двух. "Йз пехотных полков и дивизий были изъяты и поставлены па консервацию все средние танки — отчасти потому, что они не требовались для несения полицейской службы, но в основном из-за того, что при передвижении по японским дорогам они ломали мосты. И вот, когда разразилась Корейская война, она застала нас врасплох. Трудно найти оправдание- столь позорной небрежности.