Страница 2 из 7
Анастасия N., основатель дизайн-студии, бизнес-мама
Дорогие мамы! Если где-нибудь вы прочитаете или услышите подобную историю, знайте: это лукавство. В обществе годовалого ребенка невозможно работать над эскизами и работать вообще. Наверняка у героини есть помощники, которые берут на себя малыша, пока та занимается любимым делом. Либо эскизы барышня рисует глубокой ночью. Просто в существующих реалиях, к сожалению, стыдно публично признаться, что ты пригласила к годовалому ребенку бонну, а сама трудишься в свое удовольствие. Работать, так уж и быть, позволено, только если ты мать-одиночка с 30-летней ипотекой. В нашем обществе принято считать, что мать обязана страдать во имя ребенка, а не порхать по салонам красоты и чирикать с подружками в кафе. Несмотря на все требования к современной матери, воплощенные в глянцевых журналах, в сознании большинства идеальная мать – это женщина с испорченной фигурой и выпавшими зубами, по которой сразу видно, что она всю себя отдала детям. Тут уместно вспомнить картину Николая Копейкина «Мать – это святое».
Но счастливое материнство невозможно в рамках стереотипов.
Помимо историй о том, что подруга подруги на девятом месяце беременности взяла и открыла магазин шарфов-снудов, в нашей жизни сегодня существуют беспрецедентные творцы иллюзий и комплексов – социальные сети и глянцевые журналы. Social media стали сущим испытанием для современной матери. Все девять месяцев счастливого ожидания я покупала смешные полосатые шапочки в Mothercare и с радостью приняла в дар коляску от друзей. А в «мамских» фейсбук-сообществах мне оперативно объяснили, что Mothercare – это китайский ширпотреб и приличная мать никогда не положит ребенка в бэушную коляску. Что зимний комбинезон может быть только Moncler, а поло и рубашки – исключительно Ralph Lauren. Вскоре выяснилось, что предприимчивые родительницы давно уже организовали бизнес по продаже реплик Lauren в Instagram. Более того, оказалось, что все нормальные активные мамы, выйдя в декрет со своих скучных работ, открыли «что-то свое». Да-да, моя дорогая домашняя овца, тебе стоит сходить на «мамский завтрак» в «32.05», где под капучино с капкейками успешные коллеги расскажут тебе, что декрет – самое удачное время для профессионального перерождения.
– Как, как такое возможно? – восхищенно охала я, часами укачивая Германа на фитболе и чувствуя себя аутсайдером. Выходит, что все продвинутые мамаши успешно зарабатывают и делятся опытом на модных ланчах, посыпая нежные детские головы крошками от круассанов, а я прыгаю на мяче?! Они фонтанируют идеями, затевают стартапы, продают в Instagram бусы из лепестков роз и, прости господи, фетровые буквы на магнитах. Эти святые женщины заняты делом, получают сотни лайков и зарабатывают деньги! Почему же я второй месяц не могу дописать статью? И надеваю новые платья исключительно в детскую поликлинику?
И тут мироздание посмотрело на меня, на теплый от моей попы фитбол и на кричащего Германа, ухмыльнулось в добрые усы и послало мне интересный проект – серию интервью с бизнес-мамами, которые любезно откликнулись на мольбу: рассказать, как это на самом деле непросто – быть таковыми.
Так сложились обстоятельства, что я не могла позволить себе полноценный декрет: ипотека, сложности у мужа в бизнесе и предыдущие работодатели, которые в лучших традициях российского «кидка 90-х» оставили меня без какой-либо декретной компенсации. Но будучи беременной, я все же представляла себе, что работать с ребенком – это почти удовольствие. Малыш, как обещал мне интернет, целый день спит, а ты занимаешься своими делами…
Матвей, конечно, спал, но только на руках. До семи месяцев. Остальное время он сидел на руках или плакал на руках. Хорошо, что часть работы можно было делать на планшете, лежа с сопящим ребенком на диване. Другую часть я проворачивала, сидя на ледяной лавке в заснеженном парке, пока сын спал в коляске. Пальцы сводило от холода, но так я могла делать важные звонки и писать письма. Ну и ночные смены никто не отменял – я проштудировала лунный календарь и вышла на график сна с 22:00 до 2:00 и с 6:00 до момента пробуждения сына.
Потом стало проще. Возраст от шести месяцев до года, пока малыш не ходит, я бы назвала самым «удобным» для трудящейся дома матери: Матвей развлекал себя игрушками, изучал мир, достаточно было просто убрать все опасные предметы из его ареала обитания. Сейчас ребенку полтора года, он не просто ходит, а бегает, и с ним не забалуешь. Кроме того, к нашим прогулкам, во время которых я делаю львиную долю звонков, добавились бассейн и «развивашки». Так что мой бизнес-день начинается в девять вечера, когда Матвей отправляется спать…
Светлана Сугацкая, независимый консультант по маркетингу
Старшей моей дочери сейчас 17 лет. Она родилась в тот период, когда я работала по найму. Работодатели меня не торопили, но у меня была потребность вернуться в строй как можно быстрее: первый раз в офисе меня увидели через неделю после родов. Два месяца я приезжала на работу через день, потом вышла на полную неделю, при этом от грудного вскармливания не отказалась, успевая запасать ценную провизию для дочки. Такого же подхода придерживалась и в дальнейшем.
Когда спустя пять лет у нас появилась вторая дочь, у меня уже несколько лет было собственное дело, которое, по моему убеждению, не предполагает декретных отпусков в принципе – сервисный бизнес построен на простом базисе: либо ты обслуживаешь клиентов сам, либо клиенты уходят к кому-то другому. Сына я родила в 35, а младшую дочь – в 41, и каждый раз появление ребенка мы, вся наша растущая семья, воспринимали как чудесный дар.
Няня? Конечно, да! С момента появления первенца няня – одна из ключевых фигур в нашей семье. Первая работала у нас 10 лет, до пенсионного возраста, и до сих пор навещает детей, а вторая няня с нами восьмой год. Нам повезло, к нам пришли именно те люди, которые должны были прийти. И я очень признательна этим прекрасным женщинам за их труд, за их доброту, отзывчивость и надежность. Жалею ли я о том, что не посвятила себя полностью воспитанию детей? Нет, и прежде всего потому, что отдаю себе отчет в том, что мои жизненные приоритеты строятся в соответствии с моими желаниями: будучи человеком деятельным, добытчицей по натуре, я не смогла привязаться к гнезду, превратиться в воркующую горлицу. Но плоды нашего с мужем труда позволяют нам вот уже пять лет распоряжаться самым ценным активом человека – временем – так, что мы проводим с детьми большую его часть, успевая и поговорить по душам, и ужинать, а чаще всего и обедать все вместе.
А о няне есть еще один стереотип: говорят, что ребенок, проводящий значительное время с няней, становится похожим на нее. По собственному опыту скажу – чушь полная, и пусть этот надуманный страх никого не останавливает. Главное, чтобы выбранный вами в помощь в столь важном деле человек был порядочен, емкое такое качество, – об остальном переживать не стоит. Конечно, многое зависит от позиции отца ребенка. Некоторые мужчины, к сожалению, используют рождение малыша как основание для закрепления своего статуса главы семьи с формированием у женщины чувства вины от мысли, что ей хочется вернуться к активной жизни, к работе. Если это ранит молодую маму, лучше не поддаваться, а еще лучше – обсудить и выработать общий взгляд на то, как будет строиться жизнь семьи после появления младенца заранее – до его рождения.
Амария Рай, управляющий партнер юридического бюро REALEX, певица, писатель, попечитель фонда «Даунсайд Ап»
Итак, что же у нас получается? Сначала я стремилась поскорее приступить к работе, хотя бы для общего развития. Боялась выйти в тираж, выпасть из обоймы, стать сбитым летчиком или, что самое страшное, «старым редактором», которая ждет пенсии в журнале «Василиса» и на презентациях украдкой заворачивает в салфеточку куриные рулеты – взять с собой. К тому же мои родственники, по телефону или приходя в гости, непременно спрашивали: «А когда ты выйдешь на работу?» А я каждое утро, вскакивая по детскому крику, который нельзя, как будильник на смартфоне, отложить на пять минут, думала, что никогда еще у меня не было такой работы. Без выходных и права на ланч. Без единой командировки, возможности делегировать обязанности коллегам и шанса прийти с единственным подчиненным (или боссом?) хоть к какому-нибудь консенсусу.