Весы совести

Сузив глаза, Степан осмотрел тело Леона. Был и у него инцидент, после которого он встать неделю не мог, а потом еще и швы накладывали. Блядь! Моя игрушка, и никому не позволю ее обижать! Степан резко встал, подошел к Леону и присев потеребил по плечу. Тот почти сразу проснулся, открыл глаза и вопросительно уставился на разбудившего его мужчину.

- Вставай, одевайся и иди к себе. Помойся и спать. Когда я захочу, вызову. Тебе записку в завтрак или обед положат. В дом без приглашения не заходи. Все, иди.

Леон кивнул, послушно встал, взял свои вещи, оделся и шатаясь пошел к выходу. Степан аж залюбовался. Выбранный мною и затраханный мною, подумалось ему и даже потеплело на сердце.

Леон приходил в большой дом с периодичностью раз в три-четыре дня. Часа три-четыре извивался под Степаном, выполнял его желания и потом вымотанный шел к себе. Мылся. Мазал растраханную задницу охлаждающим и заживляющим кремами и мазями, ложился спать. Смотрел телевизор, благо был полно записей разных кинофильмов, программ, сериалов и телешоу. Потом работал в саду. Читал книги по садоводству и про каждое растение. В общем стал садовником с интим услугами. А потом Степан уехал более чем на две недели. Когда вернулся, был злой как собака и позвав Леона выместил на нем все свое раздражение. Одел ему ограничитель и трахал до тех пор, пока тот сознание не потерял. Потом снял игрушку и продолжил. Леон очнулся лежавшим у себя, а доктор его осматривал. Потом ему запретили вставать пару дней.

Степан рвал и метал. Его мальчик погиб. И не просто погиб, а сгорел заживо в машине, когда она врезалась на всей скорости в бетонное ограждение. И Степан кинул все свои скрытые резервы на поиски улик и всего, что только можно было собрать. Обставил дело так, что комар носу не подточил, но следа, что все это подстава не нашел. Разум цеплялся за все крючки и веревочки, поступающая информация и ее крохи складывались в картину не очень приятную. А вот сердце ныло, ревность грызла горло и подстегивая совесть, злорадствовала. Мол не нужно было его отпускать от себя. Привязал к себе и радуйся на здоровье. Нет же, испугался, прикрылся опасностью, которую за милю ощущаешь и в кусты. Да разве бы ты не смог его защитить? Да разве бы ты не сумел его спрятать? Да ты же Компас ебучий и сучий шахматист, у которого все фигуры на доске того цвета, которого именно ты хочешь! Скотина трусливая!

Степан метался раненным зверем по дому, временами выдавал рык и отписывался Компасом людям, передавал как робот кучу информации и опять метался по комнатам, пинал мебель, спускался в погреб и орал дурниной, что бы другие не слышали. Даже Леон его не успокоил, а только раззадорил. Запах его тела в памяти смешан с запахом его мальчика. Алекс, сученок, был везде. В воздухе, удушливо витая и окружая его вокруг.

В таком темпе миновало дней шесть. А потом случилась неожиданность, которая успокоила Степана мгновенно. В тот момент он вошел в дом и услышал:

- Здорово, Степан.

Степан притормозил и обернулся. В гостиной, не в той, где Степан кувыркался со своим мальчиком и еще кучей народа, а в малой и которая видна сразу рядом с лестницей, стоял человек. Степан его сразу узнал. Один из палачей. Зовут Себастьян Альвадо. В мозгах щелкнуло, стаей пронеслось миллион причин и их следствие, зацепки и сформировалась одна простая логическая цепочка - палач прибыл убрать Переговорщика. Почему? Степан осторожен. Всегда и очень тщательно подчищает за собой хвосты. Как Компас он в курсе всего. Среди криминальных структур, среди его верхушки, в лицо его знают, как Переговорщика. И прислали в обход Компаса. Значит, кто-то что-то рассказал. И это может быть только кто-то кто знает чуть больше, чем нужно.

- Здорово, палач-посыльный. Ты пришел посылку передать? - Степан вошел в гостиную совершенно не страшась его. Пока рано бояться. Альвадо хоть и хороший спец, но тут его территория.

- И да, и нет. - Он пожал плечами. Мужчина был одного роста со Степаном, немного уже в плечах, светлое лицо, шрам на виске. Волосы короткий ежик, гладко выбрит, глаза цепкие, как у гончей.

- И от кого? - Степан сел в кресло, которое в этой комнате было подобно спусковому курку.

Палач Альвадо присел на другое кресло и этим подписал себе приговор.

- Ты ведь знаешь, что, когда к Переговорщику приходит палач, его заказали там, - он показал на потолок пальцем.

- И чей приказ? И вообще с чего такие резкие перемены ветра? - он положил руки на подлокотники, незаметно одновременно нажал легкие пазы мизинцами.

- Сала приказал.

- Да? - удивился Степан. - За что?

Альвадо достал пистолет с глушителем, посмотрел на Степана. Тот незаметно едва надавил указательными пальцами на мягкий материал, под которым силиконовый спусковой механизм.

- Свалка самолетов.

- Что? - он сделал вид, что удивился, а у самого чуть сердце не выпрыгнуло из груди. Об этом знает только человек Сала, док, Алекс и он сам. Док был с ним. С внешним миром дел не имеет. Человек Сала его проверенный и доверенный тип, который глотку за боса порвет. Сам Степан никому такую инфу не кидал. Если свалка накрылась или там копы прошерстили, то их навели. Алекс...

- Знаешь, Сала недоволен. Свалку вверх дном перевернули и нашли схрон. А там были заготовки очень нужных вещей, для готовящегося дела. Сала передал, что ты его очень огорчил. И что только тебе был показан этот выход и именно эта свалка.

- Странно... - Степан надавил безымянными пальцами. - Насколько я помню, Переговорщиков призывают на совет через приглашение Компаса, а я ничего такого не получал.

- Решили его не тревожить. - Пожал плечами Альвадо. - Потом извинятся.

- Он не обрадуется. - Надавив всеми пальцами, Степан посмотрел на то, как человек в кресле мгновенно обмяк и его оружие выпало из рук. - Компас совершенно не обрадуется такой вот самоуправщине. И извинения себе в задницу пусть затолкают...хотя, кому я это говорю? Ты ведь и не слышишь уже ничего.

Моргнув, Степан расплылся в широченной улыбке. Мальчишка был жив. Он даже руками рот закрыл. Глаза заблестели. Копы никого от Компаса не спрячут. От Компаса никто никого не спрячет! Компас вездесущ! Он встал, вызвал своих людей и Альвадо перетащили в подвал. Доктор тут же исследовал его рот на предмет знаменитого ядовитого зуба и удалил таковых аж целых два. Благо техника сейчас такая, что стоит только поводить специальной палочкой и на прикрепленном к ней шнуре вся инфа перебегает в небольшой аппарат, что легко в одной руке держать, и тут же выдается на монитор. Очень хорошая штучка. Главное все видно и простые пломбы ковырять не нужно. Ну а док сделал дело быстро, чисто и еще ватный тампон ему засандалил смоченный в специальном растворе. К слову, Альвадо в себя еще не скоро придет. Та хренотень, что ему в задницу и спину воткнулась, а через тонкие иголочки была впрыснута, усыпляет мгновенно и глушит всю болевую систему на шестнадцать часов.

Степан тут же принялся строчить письмецо кое-кому и с очень нехорошими последствиями. В частности, записочка была для Сала, и в ней был короткий такой словестный понос - Я очень недоволен, когда мои пешки без моего ведома хотят столкнуть с доски те, кто к игре отношения вообще не имеют.

Для Сала эти слова означали полный пиздец. Компас ему написал, лично, а это либо золото, либо плаха. Для Сала плаха. И уже через пару часов в его бункере разразится охуеть какая свистопляска. Потому что Компас уже написал тем, кто стоит выше Сала, в совет, где решают и разгребают дела палачей, чистильщиков и переговорщиков, смотрят - убить или оставить в живых. Чистильщики не просто пешки, это те, кто зачищает концы, подтирает лишнюю кровь с разбитых физиономий. Переговорщики делают так что бы первым было меньше работы, а вторым, палачам, меньше головной боли. Ибо палачи приходят и показательно наказывают. Либо при свидетелях, либо отдают истерзанные тела, али записи и фотографии. Эти люди, целая каста, личные пешки Компаса. Никогда его не видели, но и трогать их он просто так не даст. А тут на тебе, Степочка, к самому Компасу пришвартовались и сообщили, что мол потом извинятся, когда пулю в башку пустят.