Весы совести

Игорь заскрежетал зубами. Его отсюда не выпустят. Они его просто убьют. И сделают это изощренно - заебут вусмерть!

Степан поднялся наверх, вышел из дома и пошел в сторону казармы. Встретил начальника и переговорил с ним. Сообщил что хотел, сказал, что было нужно и люди зашевелились. Через час за Игорем спустились, сняли с поводка, велели одеться и увели в казарму. Часа четыре парни развлекались, потом доктор проверил итог. Дали снотворное и вывезли из бункера в неизвестном направлении, укутав в одеяло, надев на лицо маску.

Степан смотрел на то, как в машину его укладывали и как парни прыгнув внутрь уехали.

- Ну, Игорек-Вовчик, за работу. Пешка, которая не нужна своему господину, пригодится его противнику. - Он ухмыльнулся.

Леон перекусил после того, как отважился выйти из домика и проверить "столик". Там и правда стоял стол на одной ножке, на нем был разнос. Под крышкой была тарелка с супом, второе из мяса и овощей, сок и хлеб. Все было в пластиковой посуде. Сам разнос не снимался со стола. Пришлось дважды сходить.

Когда в желудке осела еда, он слегка повеселел. А потом увидел, как в дом вошло человек шесть, а потом семеро вышло. При чем вели они мужчину, который был бледный, какой-то изможденный что ли. Не больной, скорее уставший. Леон лишь взглядом их проводил. У него самого полно забот, чтобы еще о ком-то голову забивать. Вот, например, придется как-то терпеть воск. Станком это дело пяти секунд. А вот воск...

Поежившись, войдя в ванную, Леон осмотрел все ящички и запасы разных кремов для эпиляции, масел для тела, пен для ванной, разные шампуни, маски для лица, крема для кожи и даже силиконовые перчатки и носочки. Набор для маникюра и педикюра состоял из специального приборчика, добавочных насадок, отдельных мягких пилочек и щипчиков.

Ко всему прилагались инструкции. Везде и все напоминало, что его "хозяин" желает гладкое и "везде" мягкое тело. С ноготками, как только что из маникюрного салона.

Леон сглотнул. Он, конечно видел, как ему маникюр и педикюр делали, когда клиенты заказывали ну просто блестящего мальчика, но что бы самому себе такое делать...пришлось. В ванной он пробыл часа три. Крем для депиляции пришлось наносить и на лицо. Бритвы тут не было, а у него те же усы и подбородок не обделены растительностью. Тут даже крем для интимной депиляции был.

В итоге, из ванной он вышел распаренный и гладкий как младенец. И пришлось ему еще и растягивать себя. Пробку вставил, лег на кровать и задремал. Вздрогнул где-то за час до момента икс. Сердце бешено стучало. Пришлось минут пять успокаиваться. Захотелось смертельно в туалет. Пробку вытаскивал там. Потом пришлось подружиться с клизмой. Опять. Пробку назад вернул, правда взял немного побольше. Размер этого ирода ему известен, так что, лучше быть предельно растянутым. Минут за десять до времени он убрал из тела посторонний предмет, оделся. Правда пришлось одевать другие вещи. Если он в своих придет, ему еще и по шее влепить могут. Тут намек кристальный - трусы. У Леона боксеры. А тут набор стрингов. Пришлось смириться. Да и в простых вещах он себя уютнее ощущал.

Одевшись, отметив, что они словно на него шитые, посмотрел на часы и судорожно выдохнул. Пора идти. Ну, пошел. Вошел в дом и услышал:

- Обувь за порогом оставь и всегда там оставляй, если это не косплей и к костюму не прилагается.

Голос звучал из гостиной, как ее Степан назвал "блядской". Леон поспешно скинул шлепки, открыл дверь и выставил их за порог. Дверь закрыл и медленно двинулся в сторону гостиной. Степан нашелся сидящим в кресле. Он попивал, ни много ни мало, сок из высокого стеклянного стакана. На появившегося Леона смотрел с интересом.

- Разденься и повернись, покажись.

Леон медленно стянул футболку, штаны, подобие трусов, так как не признавал такое, и выпрямился, медленно повернулся вокруг своей оси.

- Молодец, привел себя в порядок. Задницу подготовил?

- Да.

- Иди сюда.

Леон подошел. Было жутко и страшно. Этот взгляд пронизывал и был холодным, расчетливым. Степан поставил стакан на столик, стоявший рядом и протянув руки взял его за бока. Притянул к себе и заставил забраться на кресло упираясь коленями по бокам его ног. Можно сказать, он его посадил на себя.

- Гладенький. - Улыбнулся Степан. - И боишься. Дрожишь. - Он приблизился и поцеловал его в грудь, слегка лизнул ее языком. - Не бойся. Я тебя обижать не буду. Будешь послушным и все будет хорошо. - Он поднял глаза. - Целоваться любишь?

Леон пожал плечами. Степан хмыкнул и притянул его голову, захватил губы своими и принялся вылизывать, посасывать и дразнить. Леон положил руки ему на плечи, послушно приоткрыл рот. Рука Степана поддерживала его голову, вторая поглаживала спину, посылая стайки мурашек. Целовались они долго, пока Леон не понял, что отвечает ему расслабившись и даже прижимается ближе.

- Хороший мальчик. - Шепнул Степан и погладил его попку. - А ты боялся. Давай на ковер и на спинку ложись, ножки разведи шире. Раз попка твоя уже готова, не будем затягивать. - Он лизнул его в нос и раскрыл объятия.

Леон слез с его ног и опустился на ковер. Лег на спину согнул ноги в коленях. Степан встал, взял небольшую подушку с дивана и опустившись на пол, подсунул ее под зад парня. Расстегнув штаны и достав орган, он придвинулся, раскрыл презерватив и нацепив его добавил смазки и ухватил Леона за бедра. Плавно надавил, направляя член, Степан в несколько толчков вошел полностью. Леон застонал. С первого раза ему попали по простате и это пронзило по позвоночнику мурашками.

Степан, ухватившись покрепче за его бедра начал волнообразные движения, затем перешел на рваные и быстрые. Леон постанывал, ощущая, как его зад пульсировал, как его член оживал. Через несколько минут позу сменили. Его повернули на бок, подрочили член, потыкались еще немного. Потом вышли полностью. Леон озадаченно уставился на Степана.

- Что такое? - он лукаво улыбнулся. - Еще хочешь?

Леон облизнул губы и привстал на руках. Он осмотрел расстегнутые штаны и торчавший из них член. У него тут же в заднице все взвыло, требуя продолжения. Он кивнул.

- Тогда поиграйся язычком, раз твоя задница так сильно желает его еще раз получить. - Улыбнулся он.

Леон быстро сел и приблизился к сидевшему на корточках Степану. Отметив, что тот сейчас в резинке, парень заглотил его дружка и стал ритмично насаживаться ртом. Игрался язычком и посасывал ствол. Гладил яйца и елозил задницей, в которую проникли пальцы. Было приятно и совершенно не страшно. Похоть взяла свое. Член ныл от невнимания, внутри все дрожало, а сладкий ствол был в резинке. Блядь, сука! Хочу его без этой хрени! Леон скользил по члену и подумывал, как ему ее снять, чтобы вкус его ощутить. И даже мысль не проскользнула, что он думает об этом. Что ему бы сейчас бежать отсюда на все четыре стороны, а он еще и мечтает побыстрее получить назад в задницу толстый поршень и поскакать на нем.

Степан покрутил рукой, погладил послушного мальчика по голове и отстранил от себя, заставил принять колено-локтевую позу. Леон встал на четвереньки быстро и с готовностью выпятил задницу. Степан только хмыкнул и отвесил ему шлепок. Леон вздрогнул, замер. Его тут же натянули до конца и стали ритмично трахать, от чего парень застонал, выгнул спину, подставляя себя как можно выгоднее, что бы попадал этот член куда нужно. И он попадал именно туда, где было острее всего, вырывая стоны, хриплое дыхание и заставляя плавиться...

Степан сидел в кресле и смотрел на то, как Леон посапывал, лежа на ковре. Отдавался он страстно, даже стремился подставиться получше. Оглядывая его голое тело, вспоминая, как он извивался, Степан хмыкнул. И вот куда девался затравленный зверек, который дрожал перед ним в первые минуты? Да, Леон та еще шлюшка, только не признается себе в этом никогда. Давать он научен, много раз делал такое. Милли ему все Леоновы забеги под мужиков выдала полной сводкой от самого первого, кто ему задницу вскрыл, до последнего клиента. Из них из всех никто конкуренции Степану не составит, а вот на особом контроле будут все. Даже залетные, которые на виллу ради развлечения приезжают и заказывают себе мальчика или девочку. Вот с этими Степан не любил связываться. Обычные суки, да и только. Портят котят и петов, а потом еще и говорят, что так и было, а купленная дырка и была такой большой и подранной, и нихуя не умеет.