Страница 392 из 414
– И как скоро можно сделать опытный образец? – спросил Никита Сергеевич.
– Года через два-три, – ответил Борушко. – Задел по Т-15 у нас был законсервирован, оснастку мы тоже сохранили. У нас есть даже торпедный аппарат для Т-15, который предполагалось поставить на первую лодку проекта 627, ещё в его первом варианте. Его можно использовать для постройки прототипа донной пусковой установки.
Сейчас под руководством Александра Ильича отрабатывается опытный образец атомного реактора, на его основе можно будет сделать энергетическую установку для торпеды. Первые ходовые испытания можно провести по готовности энергоустановки. Остальное будет зависеть от разработчиков системы управления – смотря какие варианты они смогут реализовать быстрее. Скорее всего, на доводку системы управления может уйти два-три года. «Ходовую часть» можно довести за год-полтора после начала испытаний.
Хрущёв отметил для себя, что сроки, названные Борушко, выглядят излишне оптимистичными, но спорить не стал. «Сделают – так сделают», – решил для себя Первый секретарь: «Если просчитались со сроками – для такой необычной системы можно сроки и продлить».
– Силовая установка там получается не слишком сложная, – пояснил Лейпунский. – Реактор мы используем от вспомогательной энергоустановки для дизельных подлодок, его уже начали отрабатывать экспериментально, турбогенератор можно сделать на основе серийных образцов относительно быстро, на первых образцах используем тот же ходовой электродвигатель, что стоял на Т-15, или его более современный аналог.
– Насколько дорогой получается эта система? – Никита Сергеевич не мог не учитывать дополнительную нагрузку на экономику.
– Заметно дешевле баллистических ракет, – ответил Кузнецов. – Агрегаты получаются непредельной конструкции, соответственно, достаточно надёжные. Длительная отработка может понадобиться разве что, для системы управления. Но её можно проводить уже сейчас, поставив систему управления на любой катер или небольшое судно.
– А кто систему управления разрабатывает? – спросил Хрущёв.
– НИИ-648, они делают системы управления для ракет «воздух-земля» и управляемых бомб.
– А, Белов, Николай Иваныч, – вспомнил Первый секретарь. – Хорошо, я товарищу Калмыкову дам указание посодействовать и держать его работу на контроле.
– Пока они ведут работу в рамках единой программы разработки систем автоматического управления на принципах радионавигации. Для адаптации их наработок к нашей торпеде требуется постановление Совета министров.
– У вас проект постановления подготовлен?
– Только в общих чертах. Мы хотели сначала получить одобрение высшего руководства.
– Давайте-ка вот как поступим, – решил Никита Сергеевич. – Помнится, у нас Николай Никитич Исанин работает над перспективным подводным аппаратом, глубоководным спасателем для подводных лодок...
В ЦКБ-16 Николая Никитича Исанина велись работы над различными опытными проектами подводных лодок и глубоководных аппаратов. Это был далеко не первый случай разработки в СССР подводных исследовательских аппаратов. Первый отечественный обитаемый подводный аппарат-гидростат был построен ещё в 1923 г. по проекту инженера-механика Евгения Григорьевича Даниленко (Реальная история http://www.nationaldefense.ru/includes/periodics/navy/2013/0925/233511727/detail.shtml).
Гидростат Даниленко совершил первое погружение 2 сентября 1923 г, а 9 сентября 1923 г. был установлен первый отечественный рекорд глубины погружения – 123 метра. Гидростат Даниленко успешно применялся для различных подводно-технических работ и подводных исследований. Эстафету строительства аппаратов-гидростатов подхватил в 1926 году инженер Александр Захарович Каплановский. Его гидростат был проще и удобнее в обслуживании, чем аппарат Даниленко. В 1944-м году Каплановский построил ещё один гидростат – ГКС-В, для Аварийно-спасательной службы (АСС) ВМФ. В 1953 г. он был переоборудован для научных исследований и передан Полярному институту рыбного хозяйства и океанографии. ГКС-В стал первым отечественным подводным аппаратом, при помощи которого начали проводиться систематические научные исследования. Он успешно прослужил науке до 1965 г.
В 1957-58 годах для подводных исследований была переоборудована боевая подводная лодка С-148 проекта 613, получившая название «Северянка». Она предназначалась для изучения промысловых рыбных скоплений и отработки способов их поиска и траления. Лодка была оснащена уникальной системой для визуальных подводных наблюдений, подводным телевидением, эхолотами и шумопеленгаторами. В 1958—1966 годах «Северянка» совершила 10 научных походов в Атлантику и Баренцево море суммарной продолжительностью 9 месяцев, пройдя 25 тыс. миль.
В 1957-60 гг по проекту института «Гипрорыбфлот» на Балтийском заводе был спроектирован и построен современный по тому времени гидростат ГГ-57 «Север-1». В 1960 г. «Север-1» ввели в регулярную эксплуатацию. В том же году на нем был установлен отечественный рекорд глубины погружения – 609 м. Гидростат «Север-1» успешно эксплуатировался до 1978 г. и совершил более 600 погружений.
(устройство и характеристики см. http://www.deepstorm.ru/DeepStorm.files/45-92/cda/nord1/list.htm)
Первый отечественный спасательный колокол СК-57 для спасения экипажей затонувших подводных лодок был построен в 1956 г. В последующие годы были созданы усовершенствованные варианты: СК-59 и СК-527. В то же время на заводе «Красное Сормово» по проекту ЦКБ-112 (позже – «Лазурит») шло переоборудование дизельной подводной лодки проекта 613 в носитель глубоководного спасательного аппарата УПС (http://www.nationaldefense.ru/dyn_images/img11718.jpg). Этот небольшой, забавного вида подводный аппарат, слегка напоминавший знаменитую «жёлтую подводную лодку», стал первым в мире автономным спасательным подводным аппаратом.
Проект ЦКБ-16 был куда более амбициозным (АИ, см. гл. 02-46). Аппарат водоизмещением 700 тонн строился с использованием новейших научных и технологических достижений. Его прочный корпус был выполнен в виде гирлянды соединённых между собой титановых сфер. Аппарат, получивший ничего не говорящее непосвящённым обозначение «20700», был оснащён «руками»-манипуляторами и мог погружаться на глубину до 1 километра. Он был спущен на воду осенью 1960 года и в течение зимы 1960-61 гг достраивался на плаву. Он мог нести, размещать под водой на грунте и затем подбирать малогабаритные контейнеры с различной полезной нагрузкой, как с научными приборами, так и с диверсионным снаряжением. Для доставки аппарата в район выполнения работ и предназначалась перестроенная АПЛ К-27.
– Мне представляется, что начать отработку такой системы можно, – заключил Хрущёв. – Но подводный аппарат товарища Исанина и созреет раньше, и будет, к тому же, многоцелевым, то есть, сможет выполнять и разведывательно-диверсионные, и научные, и спасательные задачи. Например, сможет обнаруживать и выводить из строя гидрофонные кабели системы SOSUS, что для нас будет иметь не меньшее значение. Его эксплуатация выявит многие проблемы, с которыми вы можете столкнуться при реализации вашей разработки. Поэтому я предлагаю для координации работ по подводной тематике организовать отдельную организацию с большими полномочиями, наподобие ГРУ для армии, но с упором на морские и подводные задачи. Что скажете, Николай Герасимович?
– Скажем, Главное управление глубоководных исследований, – тут же сориентировался Кузнецов. – Правильное предложение, Никита Сергеич, поддерживаю.
– Тогда готовьте постановление, и впишите туда ещё учебный центр для подготовки экипажей для этих подводных спасательных аппаратов, – подсказал Хрущёв. – Я его проведу через Президиум ЦК и Совет министров. Торпеду вашу тоже будем делать, но опыт мне подсказывает, что обозначенные вами сроки выдержать будет нелегко. Сильно ругать за их срыв не будем, но и баклуши бить тоже не позволим. Из этого и исходите.