Тамара и Давид

Она нашла большое утешение, посетив любимую Вардзию, где сооружался великолепный пещерный дворец в скале. Она ознакомилась также с состоянием управления во всех частях царства, уделяя особенное внимание сооружению неприступных замков и крепостей, которые должны были украшать и укреплять Иверию.

Во время пребывания в Опизах Тамара вызвала к себе Бека, чтобы переговорить с ним об украшении иконы Богоматери в Сионском соборе, затем она хотела узнать, в каком положении находятся крестьяне, пожертвованные монастырям некоторыми из ее сторонников-феодалов.

Настоятель монастыря обстоятельно доложил ей, что поселяне сдают им воск и мед, их больше не беспокоят никакими поборами; кто же особенно нуждается, тех обеспечивают пропитанием, за что они исполняют хозяйственные службы в монастыре.

Затем Тамара обратилась к Бека с вопросом:

— Скажи мне, нашел ли у вас приют беглец из поместья князя Сурамели? По моему распоряжению он должен был отправиться к вам.

Бека от волнения долго не мог ничего произнести и виновато молчал.

— С ним случилось что-нибудь плохое? — спросила Тамара. — Не скрывай ничего. Говори всю правду! Мне важно знать, послушался ли Сурамели моего указа или распорядился по-своему?

Бека низко поклонился ей, не зная, что сказать царице. Помолчав еще немного, он тихо, нерешительно начал:

— Не знаю, как поведать, о преславная царица, об этом непостижимом и странном деле, которому у нас все дивятся. Не знаем, что дальше будет и что приключится с Вартаном, плохое или хорошее.

— Говори, что случилось? — приказала Тамара, и лицо у нее стало такое строгое, что Бека стало страшно.

— Милостивица Вы наша! — пролепетал он. — Не гневайтесь, что слов не найду для рассказа. Пришел к нам на послушание Вартан, привел мальчишку, стал работать в пекарне, обжился, думал, что сделается монархом, и вдруг нагрянул князь. Боялись, что он убьет Вартана и нам достанется. А вышло иначе. Князь обошелся мягко, при нас объяснялся с ним.

— «О твоей душе, — говорит, — царица заботится. Покаялся ты или нет?» Вартан испугался и еле дыша ответил: — «Покаялся». «Ну вот, что, — говорит князь, — ты перед богом покаялся, а теперь будешь каяться передо мной. Я тебе тоже дам послушание. И не бегай, чтобы другие с тебя пример не брали, а у царицы заботы не было о спасении твоей души!» — И увез его с собой. Прошло немного времени, и однажды к вечеру явился Вартан. Не узнали мы его, так изменился. Спрашиваем: — «Свободный или беглый?» А он тихо отвечает: — «Помолитесь за меня. Берегите сынишку! Ухожу в горы. Навечно!» Ну мы его накормили, напоили, и он рассказал нам, что с ним было: — «Привез меня князь в усадьбу и говорит мне: — «У нас грех начался с того, что убили моего любимого пса, так за это и работай на псарне. Ухаживай за собаками. Вот тебе мое послушание!» И начал я жить на псарне, кроме псов, ничего не видел. И вот третьего дня князь поехал на охоту и взял меня с собой. Как взглянул я на горы, на родные места — обмер. А он нарочно проехал мимо нашего селения и говорит: — «Видишь, люди живут, как люди, работают и царице не жалуются, а ты взбаламутил весь свет. Казнить тебя мало!» Не знаю, что со мною стало. Загорелось в душе. Вся робость прошла. Кинулся ему в ноги и говорю: — «Казни меня, князь! Казни или на волю отпусти! Не могу жить с псами! Заколю себя, а с собаками жить не останусь!» Усмехнулся князь и говорит: — «Вон что ты надумал! Хорошо! Вернемся, поговорим!» Всю охоту был я сам не свой и думал только об одном: бежать надо! Как гляну на горы — займется сердце тоскою, умереть легче, чем так жить! Вернулись; князь позвал меня к себе, долго ходил по комнате, молчал и все думал. А потом подошел к столу, написал бумагу и сказал так отчетливо, что в голове точно выбил слова: — «Вот тебе отпускная. На год. Где хочешь живи. Через год вернешься!» Махнул рукой и пошел. Больше не сказал ни слова. А я бегом к вам, боялся, что гонится за мной князь. Ну, думаю, нет мне жизни на земле. Он всюду меня найдет. А там, в горах, между небом и землей ничья человеческая злоба меня не коснется! Отпустите меня, любимые братья!» Подумали мы, подумали: в, любое время князь по своему памятозлобию может снова явиться за ним. И мы его отпустили. Пусть несчастный найдет покой своей душе!

Тамара с глубоким вниманием выслушала рассказ Бека и тихо промолвила:

— Если Вартан появится, скажите ему, чтобы он не боялся и возвращался в монастырь.

Тамара была очень обрадована сообщением Бека, что Сурамели все же послушался ее и отпустил Вартана. Она поняла, что гордый князь этим проступком хотел показать свою власть над крестьянами и в то же время в известной степени подчинился ей как царице.

В Арагвском ущелье, вблизи Мцхетской крепости князь Сурамели со свитой встретил царицу. Он уже знал, как и все окрестные князья, о ее блестящей победе над Юрием и хотел приветствовать повелительницу Иверии и вместе с тем напомнить ей о себе. К удивлению князя, Тамара весьма благосклонно отнеслась к его поздравлению и сказала:

— Очень была рада, князь, услышать о Вашем великодушии, что Вы простили и отпустили на свободу беглеца-поселянина, о котором говорили мне во время моего пребывания у Вас. Помимо того, что Вы исполнили долг христианского милосердия, Вы сделали дело большой государственной важности, подав пример, достойный подражания. Это послужит к славе и процветанию нашего отечества!

Тамара нарочно подчеркнула слова «отпустили на свободу», желая этим принудить князя даровать полную свободу Вартану, и Сурамели вспыхнул, поняв ее намек.

Похвала царицы, с одной стороны, была крайне лестна и приятна для князя и поощряла его служить государству, но, с другой стороны — наносила сильный ущерб его положению, отнимая старые привилегии, утверждая силу царской власти над ним. В другое время князь не поступился бы своими правами и громко заявил бы, что они узаконены веками, но сейчас положение изменилось в пользу царицы, и Сурамели промолчал. Он был пленен умом Тамары, ее высоким стремлением, поднять величие Иверии и невольно в душе признал ее господство и победу над собой. И неожиданно получилось, что самый гордый и могущественный из эриставов Рати Сурамели почтительно склонился пред царицей.

— Да будет бессмертно Ваше царствование! Покоряюсь Вашей воле, буду служить Вам, прекрасной повелительнице Иверии, с неизменной преданностью всю жизнь! — торжественно произнес Сурамели.

— Примите от меня благодарность, князь, за Вашу готовность верно служить отечеству! Да будет мир между нами, — ответила Тамара. Расставаясь с ним, она уже знала, что Сурамели больше не будет в числе ее врагов и что она приобрела в нем верного и стойкого защитника.

Прибыв в столицу, Тамара уединилась в Исани, отказавшись от торжественного пиршества по случаю победы над Юрием, и занялась делами по управлению страной. Теперь она имела полную свободу, никто больше не вмешивался в ее распоряжения. В эти печальные дни, когда она не получала известий от Давида и была исполнена опасений нового вторжения Юрия, к ней явилась Астар и доложила, что оружейник Арчил привел человека, только что вернувшегося из Антиохии с важным известием.

— Кто он? — спросила Тамара.

— Наш, ивериец, башмачник Вальден, у него Джакели закрыл мастерскую, он уехал в Палестину, кого-то встретил там и вернулся обратно.

Будучи крайне удивлена этим сообщением, Тамара велела позвать к себе Арчила, которого хорошо знала, и Вальдена. После того, как Джакели изгнали из столицы, мастерскую Вальдена открыли ремесленники из его цеха. Вальден вернулся как раз вовремя.

Связно и толково рассказал Вальден, как на базаре в Антиохии встретил рыцаря Гагели, который дал ему деньги и велел немедля ехать обратно, явиться к царице и передать его слова: «Царевич Сослан жив и возвращается вместе со своими спутниками в Иверию», и прибавил от себя, что дорога дальняя, кишит разбойниками, ехать трудно и опасно. Этого было достаточно, чтобы Тамара поняла, что надо запастись терпением и не ждать быстрого возвращения Давида. К ее утешению, вернулся из своего уединения знаменитый поэт Руставели и сделался одним из приближенных к Тамаре лиц. Великий песнописец утешил печальную царицу, преподнеся ей в дар новую поэму, где воспевал свою любовь к ней и страдания своего друга Давида Сослана.