Страница 3 из 20
Вопросов не было. Несмотря на последние слова учителя, класс почему-то все больше погружался в оцепенение.
– В таком случае приступим. Арутюнян.
– Здесь.
Зеро на мгновение перевел взгляд на поднявшуюся полненькую девочку с толстой косой, отчего у той внутри все похолодело, и продолжил:
– Бойко, – после чего продвинул палец дальше по списку. – Викулин.
– 3-з-здесь.
Один за другим ученики вставали, чтобы тут же сесть. Зеро редко задерживал взгляд на ком-либо дольше секунды, – казалось, он пронзал им каждого до самого дна, подчинял себе и, убедившись, что человек полностью в его власти, отпускал.
– Князева.
– Здесь.
– Макеева.
– Здесь.
Впервые Зеро споткнулся, когда произнес:
– Мухаммедов.
– Здесь. – Али посмотрел с вызовом и заставил учителя нахмуриться.
На географии Маша рассказала про Али кое-какие подробности, и Аня с интересом разглядывала этого как будто вылитого из стали паренька. Даже Эдик боялся его после недавнего случая, происшедшего в первых числах сентября и стоившего ему разбитого носа. Как он говорил, «было бы из-за чего!». Всего-то сказал вполголоса у Али за спиной: «Понаехали… Ур-роды черномазые!» Но Али повернулся и молча, не говоря ни слова и не спрашивая, кого Эдик имел в виду, заехал ему в нос с такой силой, что кровь целый час останавливали в медкабинете, а после Эдику неделю пришлось просидеть дома, пока нос не обрел первоначальные размеры. Конечно, потом у директора в присутствии отца Эдик возмущенно кричал, что он вовсе не имел в виду этого приду… ну, который появился в школе всего неделю назад. Но Али посмотрел на него сверху вниз (несмотря на то, что был на полголовы ниже) и промолчал, а на следующий день приезжал его отец, глава мусульманской общины, и о чем-то говорил с директором. «Наверняка взятку давал, чтобы сыночка в школе оставили», – говорил Эдик на переменах, не забывая, впрочем, посмотреть по сторонам и убедиться, что Али рядом нет…
Зеро с недовольным видом посадил Али на место.
Зато были среди учеников и такие, кто удостоился одобрительного кивка учителя. Например, Серафим Прыщев по прозвищу Прыщ, сосед Эдика, – по Машиному выражению, его глаза и уши, – влезающий без спросу во все разговоры и знающий все про всех, и Нонна Мордарь, с которой Аня уже имела «счастье» познакомиться. Впрочем, в этом не было ничего странного. Как Аня уже заметила, Морда с Прыщом на переменах постоянно шушукались, плотоядно облизываясь и перебегая глазками с одного одноклассника на другого. Обмен опытом, как говорил Федор. Прыщ был худым и вертлявым, с холодными потными ладонями и большими ушами, а Морда, напротив, крупная, на полголовы выше всех девочек в классе, но было в них обоих что-то родственное.
Остальные же напряженно ждали своей фамилии и вскакивали, чтобы через секунду сесть опустошенными, как после экзамена, и наблюдать за теми, кому экзамен предстоял. Напряжение усиливалось еще и потому, что, начиная с Али, Профессор не всегда соблюдал алфавитный порядок и вызывал учеников по лишь ему понятному принципу.
И все же один мальчик за происходящим не следил. Это был Костя Филонов. Он сидел на последней парте у окна и нашел себе развлечение поинтересней – на подоконник прилетел ворон. Он был раза в полтора больше обычных ворон, черный цвет перьев местами перемежался у него с серым (Костя подумал даже, что он поседел, но потом решил, что такого не бывает), и вел себя как-то странно: сел головой к окну и – Костя мог бы поклясться – стал рассматривать происходящее в классе. Когда кто-нибудь вставал, ворон поворачивал к нему голову и смотрел сначала одним, а потом другим глазом, как будто не привык к тому, что глаза у него с разных сторон головы. На тех, на ком останавливался Зеро, останавливал свой взгляд и ворон.
А перекличка продолжалась:
– Русакова.
– Здесь. – Аня поднялась и выпрямилась, стараясь держаться ровно.
Зеро глянул в журнал и спросил:
– Почему у тебя нет ни одной оценки?
– Я недавно переехала из другого города, здесь с сегодняшнего дня учусь. – Хоть и прилагая усилие, Аня говорила с учителем на равных, без боязни, но и без вызова. В ее голосе была какая-то грустная нотка, впрочем, мало кто в классе обратил на это внимание, поскольку весь ее облик был немножко «с грустинкой». Изящное телосложение, русые волосы ниже плеч, заплетенные в косу, серые глаза, слегка курносый носик… Общее впечатление от нее было легким и воздушным.
Зеро покивал, словно какие-то его догадки подтвердились, и произнес следующую фамилию:
– Сансарон.
– Здесь.
Зеро долго изучал невысокого круглолицего паренька с монгольским разрезом глаз, словно добиваясь, чтобы и он задрожал, втянул голову в плечи или хотя бы начал заикаться. Но Бидия не выражал, казалось, никаких эмоций. Внезапно с первой парты раздался смешок:
– Да чего на него смотреть, учитель, он же вас не видит! Бидя, открой глазки!
Зеро перевел взгляд на говорившего, и смешливость с того как рукой сняло.
– Встать! – Зеро чуть прищурился и внимательно стал рассматривать мгновенно побледневшего развязного парня, который пытался выдавить из себя хоть какое-то подобие улыбки. – Кто ты?
Как объяснила впоследствии Маша, Эдик был единственным сыном высокопоставленного чиновника и привык к безнаказанности, позволяя себе дерзости даже в отношении учителей. Несмотря на это, он был у них на хорошем счету, поскольку учился блестяще. Да и большинству девочек он нравился – высокий, красивый, спортивный, уверенный в себе.
Но, кажется, сейчас он впервые сильно пожалел о своей несдержанности.
– Обернибесов. Эдуард. – Парень покрылся испариной, в ужасе взирая на учителя и наклоняясь все ниже и ниже.
Казалось, нечто в облике Эдуарда заинтересовало Зеро, и он удовлетворенно кивнул.
– Сядь. Впредь будешь говорить и делать только то, что скажу я. Тебе ясно?
Эдуард торопливо сел, кивая и криво усмехаясь. Некоторое время он воровато оглядывался по сторонам, пытаясь понять, не заметил ли кто-нибудь его испуга, потом горделиво выпрямился. Сосед ткнул его в бок и, показав большой палец, шепнул на ухо:
– Бес, во! Никто бы так не смог! Круто!
Удостоившись еще одного пристального – и недовольного – взгляда Зеро, сел на место и Бидия.
– Стрельцов. – Тоже здесь.
Федор спокойно встал и спокойно посмотрел на Зеро. Как он потом объяснил Ане с Машей, ему было, в общем-то, все равно, как реагируют на нового учителя его одноклассники. Но между ним и Али уже месяц – с тех пор как новичок появился в классе – повелось негласное соперничество, и Федору не хотелось выглядеть хуже его. Ведь до сих пор он один противостоял Эдику, хотя был слабее его и победителем в стычках никогда не выходил. Но его упрямство уже так достало Беса, что он предпочитал с Федором не связываться и обходил стороной. «Пусть живет, пока я добрый», – говорил Эдик Прыщу и мрачно улыбался, слушая Прыщово хихиканье.
Федор решил, что первым свой взгляд не отведет и, конечно же, не дрогнет. Ему показалось, что Зеро не ожидал от него подобного сопротивления. Зеро нахмурился, но решимость Федора от этого не убавилась. Федор не мог сказать, сколько прошло времени – он перестал его чувствовать, – как вдруг ситуация неуловимым образом изменилась. Что-то оборвалось внутри черного глаза учителя, вместо зияющей пустоты в нем появился обычный зрачок, и Зеро, закрыв лицо руками, негромко вскрикнул… Со стороны это выглядело так, словно в глаз учителю попала соринка, но все в классе вдруг почувствовали освобождение, вздохнули и с удивлением стали оглядываться по сторонам.
В этот момент открыл рот и Костя Филонов. Да и было отчего. Ворон самым явным образом смеялся! Клюв его приоткрылся, у его основания возникли две веселые складочки, а глаза прищурились словно в улыбке. Отсмеявшись, ворон вообще закрыл глаза и начал медленно таять в воздухе. Он растаял как раз в тот момент, когда Зеро, оправившись от потрясения и продолжая будничным тоном читать список, дошел до его фамилии. Костя, опрокинув стул, встал и переспросил: