Фрося. Часть 4

— Фраерша, а знаешь толк в тюремных порядках.

Кто это тебе так расстарался, небось, полюбовничек?

— Нет, сын.

— Сколько ему годков-то будет?

— Семнадцать, школу в этом году закончил и в институт поступил.

— Хорошего пацана воспитала, тяжко ему будет без маманьки. а батяня есть?

Фрося даже не заметила, как вдруг открыла душу перед той, с кем чуть раньше даже словом обмолвиться не хотелось.

— Нет, он умер, когда мой сын ещё не родился.

Нет возле него рядом ни одной родной души.

— Постарайся, отмазаться от большого срока, кое в чём иди на сознанку, чтоб не больше, чем на трёшку потянуть.

Фросе не терпелось прочитать письмо от сына, которое лежало сверху посылки и она отошла от Кувалды.

Подойдя к Насте, поставила на её нары ящик с посылкой, уселась и обняла новую подругу за плечи.

— Настенька, можешь полакомиться из этой коробки, чем только захочется, а я пока почитаю письмо от сына.

— Читай моя сердечная, читай, я тебя подожду, потом вместе и пожируем, а мой Санька ни одной мне посылки не передал, а я за него, можно сказать, здесь и нахожусь, всё старалась ему денежек подкинуть, чтоб он смог, как следует в городе устроиться, чтоб квартиру со своей пройдохой кооперативную построил, чтоб одевался и питался не хуже городских.

Ай, что там говорить, читай, читай письмо от своего мальчика.

Фрося развернула листок, письмо было коротким.

«Привет мамочка!

Береги себя, за меня не расстраивайся, я не пропаду.

В квартире у нас я уже навёл порядок, оставленное тобой полотенце и другое бельё выстирал в стиральной машине, оно стало чистым, не хуже, чем после твоей стирки.

Я не голодаю, сварил себе новое грузинское блюдо, тебе бы понравилось.

Я очень переживаю за тебя, наши соседи и другие знакомые тоже.

Мамуль, кушай на здоровье, будет возможность, пришлю тебе ещё.

Начал ходатайствовать о свидании, очень хочу повидаться с тобой, я тебя очень люблю и жду скорого твоего возвращения домой.»

Дочитав письмо от Сёмки, Фрося забралась на свои нары на втором этаже, уткнулась в подушку и дала волю слезам.

Много раз ей в жизни бывало плохо, но так, наверное, никогда.

Нет, за себя она не волновалась, скоро обвыкнется в этом обществе хищников и уверена, что сможет дать достойный отпор всякому, кто позарится на её честь и душу.

Если эта Щепка думает, что она её унизила, так нет, просто преподала хороший урок, а учиться жить она умеет, с восемнадцати лет в эту школу ходит.

Ради сына, ради своего любимого Сёмки, она должна сделать всё от неё зависящее, чтобы вырваться из этого порочного круга, даже если придётся лизать ноги мерзкой Кувалды.

А, может быть, она не такая уже мерзкая, просто обыкновенная зэчка, битая, перебитая жизнью, вон, как сердечно расспрашивала о сыне.

Её никто не трогал, все обитатели камеры проявляли непостижимую для неё чуткость.

Фрося так пролежала в обнимку с подушкой до самого ужина.

Наконец, сползла со своих нар, вымыла заплаканное лицо под краном и подсела к подруге.

Когда привезли ужин, они с Настей взяли у раздатчика только хлеб и уселись на нижних нарах пировать.

Только сейчас Фрося поняла, как она изголодалась за эти три дня.

Одурманивающий запах разносился по всей камере, но это их мало волновало, как и других, которые поглощали вкусненькое из передач с воли.

Одна совсем юная девушка с нар напротив, буквально, смотрела им в рот, сглатывая с шумом слюну, Фрося не выдержала и кинула ей на колени кусок колбасы.

— Фросенька, что ты так едой раскидываешься, разве тебя кто-то пожалел или пожалеет.

— Настя, ведь ты же меня пожалела?

Сконфуженной подруге нечего было на это ответить, она молча прожёвывала с аппетитом солёное сало.

Фрося, после того, как выдала часть посылки в общее пользование, решила, что она вправе попросить у заправил камеры кипятка и не ошиблась.

Кувалда тут же распорядилась и её верная Манюля поставила перед ними чайник с кипятком.

Жизнь в этот момент показалась не такой уж и мрачной, они с Настей с удовольствием пили чай в прикуску с печеньем и вафлями, не спеша рассказывая друг другу о своей жизни на воле, вспоминая детство и юность, и деревенские будни с праздникиками.

Вдруг её окликнула Кувалда:

— Иди голуба моя, сюда, тут малява пришла о тебе сказывают, что же ты молчала, что ходишь под Мирабом и Меченным.

Глава 77

Фрося, прочитав письмо от сына, сразу догадалась, что он обнаружил полотенце с номером телефона Мираба и тут же им воспользовался и позвонил.

Скорей всего, Влад уже встретился с её сыном, выяснил все известные на этот момент подробности и повёл его нужным путём, подсказывая, как облегчить матери долю в тюрьме.

Обо всём этом было не трудно догадаться, оценив содержимое посылки и вникнув в Сёмкино письмо.

Как только она услышала удивлённые слова Кувалды, тут же поняла, что её криминальные помощники развернули свою активную деятельность, а в их поддержке, она нуждалась в данный момент и даже очень.

Фрося ещё раз убедилась, насколько был умён Марк, как много он предвидел.

Накануне своего внезапного отъезда за границу, предпринял всё от него зависящее, чтобы в случае задержания, у неё была обеспеченна надёжная крыша.

Фрося вспомнила, как она не хотела этих серьёзных разговоров, которые раз за разом навязывал ей Марк.

Не смотря на то, что она всячески их избегала, Марк буквально по крупицам вводил ей в уши линию поведения во время задержания, предостерегал от хранения на виду крупных сумм денег и золотых украшений, и умолял поддерживать связь с Мирабом.

Кое-что она, конечно, предприняла, но только сейчас до неё дошло, насколько недостаточно.

Он то умница, а она полная дура, сложила почти все яйца в одну корзину, так ладно, если они просто разобьются, так ведь есть вероятность того, что их обнаружат и тогда она может до конца своих дней не выйти на волю.

Нет, тюремной романтикой она уже наелась досыта, а как известно, переедать вредно, поэтому надо воспользоваться всеми доступными средствами, воспользоваться услугами людей, пусть даже не очень симпатичных, и как учил когда-то раввин Рувен, для того, чтобы выжить, надо использовать все до последнего шанса.

Все эти мысли неслись в голове с калейдоскопической быстротой, пока она шла к столу на зов Кувалды.

Тут же сквозь сумятицу мыслей родилась идея, надо воспользоваться её благосклонностью и как можно скорей передать весточку на волю своим блатным друзьям, ведь ещё немного, и можно опоздать.

Она должна это сделать не столько ради себя, а сколько ради настоящего и будущего Сёмки.

Фрося приблизилась к столу, за которым сидела Кувалда, задумчиво подперев голову рукой и села напротив.

— Я не знала, что это имеет большое значение, они просто опекают меня по просьбе моего друга, который покинул недавно нашу страну навсегда.

В принципе, из-за него я, сейчас здесь отдуваюсь.

— Твой друг был кучерявым бобром?

— Не понимаю о чём ты меня спрашиваешь.

Кувалда ухмыльнулась.

— Ну, он, наверное, был очень богатым человеком, сумасшедшими деньжищами ворочал.

— Да, был очень богатым, но он уехал и доверил мою жизнь этим людям, о которых ты упомянула.

— Я же сразу сказала, что ты бобриха, у Кувалды глаз-алмаз.

Тут в маляве прописано, что твоим мужем был когда-то Сёмка Шпунт.

— Кто? Шпунт? Я не знала, что у него кличка была Шпунт.

Он же мне про свою тюремную жизнь почти ничего не рассказывал, да и вместе мы с ним были меньше года.

— Это его погоняло ещё с малых лет, я с ним пересекалась ещё до войны, мы тогда были беспризорными детьми, а потом я в марухах ходила у одного авторитета, а Шпунт был фартовым форточником.

Ты даже не представляешь, еврейчик маленький, худенький, а смелый был, как чёрт.

Слышу, что фамилия у тебя явно еврейская, а сама наружностью на прибалтийку или полячку косишь.