Страница 9 из 11
Душа человека всегда жаждет неизвестного, мысль наша всегда стремится вдаль; ненасытная, летит воображением в страны далекие, и что может быть приятнее, когда мореходец, удовлетворяя потребности души своей, несется по беспредельным морям… Настают ли бури, подымаются ли противные ветры, его наслаждение увеличивается гордостью от победы над стихиями. Не так ли обладание любимым предметом становится дороже от препятствий?
Есть какое-то тайное сочувствие природы с сердцем человека: чего он не боится, то уже ему нравится; есть в душе струны, которые по своенравию или по потребности, как на эоловой арфе, отдаются приятно при реве бурь и ветров, – и сколько ни грозят человеку гибелью бездны морей, – он только приобретает новую Решительность, новые силы презирать опасность…
Жизнь человеческая исполнена сама по себе опасностей; военная служба умножает их; но опасности сухопутной службы ограничиваются одними ужасами войны; в морской же, напротив, сверх военных случаев, человек подвергается часто большей погибели от стихий, устроенных природою на благо и пользу его, нежели в самых жестоких сражениях.
Какое обновленное ощущение несет каждый из нас после долгоплавания в своё отечество!
Науки ученому делают честь, а просвещенный делает честь наукам.
Посредством мореплавания повсюду настлан широкий мост благодетельному просвещению, нет более препон для сообщений к пользе человека.
Сама природа влагает в нас понятие о свободе, и это понятие, этот слух сердца так верны, что как бы ни заглушали их, они отзовутся при первом же воззвании. В чем же другом заключается поэзия, как не в пробуждении отголоска на песни ее в нашем сердце?
С самой юности мореходец вменяет в ничто ужасы природы, и силою привычки он так же беззаветно пускается в море, как вы ложитесь в вашу постель.
Севастополь пал, но пал с такой славой, что каждый русский, а в особенности каждый моряк, должен гордится таким падением, которое стоит блестящих побед.
Сердце человека есть хранилище воспоминаний – перебирать их значит анатомировать сердце и пересматривать живые, но живые в больном теле и возбуждать страдания тем тягчайшие, чем чувствительнее и чем нежнее сердце, наболевшее от нещастий.
Сколько новых истин открывается, какие наблюдения пополняют познания наши о человеке и природе с открытием земель и людей Нового света! Не высока ли степень назначения мореходца, который соединяет рассеянные по всему миру звенья цепи человечества!
Служба наша столько ж имеет перемен, сколь непостоянно море со своими случайностями; оттого-то мореходцы, разлученные со светом, с его обольщениями и веселостями, на краю гибели каждую минуту, отдаленные от смерти одной доской, умеют находить в самих себе источник радостей и привязывается к такой жизни, в которой другие видят одну только скуку.
Лазарев Алексей Петрович
1793–1851
Контр-адмирал (1839). Участник русско-турецких войн 1806–1812 г. и 1828–1829 г. В 1819-23 гг. лейтенантом на шлюпе «Благонамеренный» совершил кругосветное плавание, через Берингов пролив дважды проходил в Чукотское море.
Мореплаватели не упустят случая во всякое время делать исследования о всем том, что может способствовать вообще успехам науке и в особенности каждой части.
Наша служба, сопряженная с такими трудами и опасностями, имеет перед собой приятности… Люди, видящие перед собой одни необозримые пространства воды и неба, отделенные многими тысячами верст от любезного Отечества и только одной доской от бездны, в сем скучном существовании умеют находить удовольствие. Удовольствия сии тем для них драгоценнее, что встречаются не столько часто как на сухом пути посреди всегдашнего шума, и оные вовсе неизвестны тому, кто не был мореходом… Трудно выразить удовольствие, какое мы чувствуем при сем случае (имеется в виду традиция морского праздника при пересечении экватора), быть надолго удалены от Отечества, плывя в страны дивные, не видя в продолжении уже двух месяцев. берега и находясь от ближайших островов в расстоянии пятисот миль.
Не нося на своей совести упрека за какие-либо притеснения и кровопролития странах Нового Света, мы бываем везде принимаемые с особенной приязнью, какой никто из других наций не пользуется.
Врангель Фердинанд Петрович
1797–1870
Адмирал (1856). Совершил три кругосветных плавания. Полярный исследователь. В 1855–1857 годах является управляющим Морским министерством.
Бороться со стихиями, одолевать препятствия, сдружаться с трудностями – всё это так свойственно моряку, что ему иногда скучно без них. Он встречает налёт шквала с радостью, приветствует бурю в затропических морях не без некоторого удовольствия и, уверенный в своём искусстве, в ловкости неутомимых опытных матросов своих, в крепости корабля и благонадёжно всего вооружения, он не страшится грозных сил, так часто испытывающих его терпение и хладнокровие.
Литке Фёдор Петрович
1797–1882
Адмирал (1855). Участник двух кругосветных плаваний географ, исследователь Арктики, президент Академии Наук в 1864–1882.
В морских делах не следует жертвовать удобствами, даже малейшими, для красы.
Друзья, вселенная красна; но, если мы рассудим строго, найдем, что мало в ней вина, зато уж слишком много!
Есть мореходы, которые по необыкновенному ли вкусу или по желанию отличиться чем-нибудь необыкновенным ставят морскую жизнь несравненно выше береговой во всех отношениях, которые оставив корабль свой, страдают береговой болезнью. Я довольно ходил по морю, чтобы иметь право, вопреки этим моим собратьям, сказать, что всегдашняя монотонность корабельной жизни ужасна, наконец, надоедает…
…Каждый пеленг приносит пользу науке. Всякий раз помаленьку и накопится верная масса сведений.
Мореходы часто, говорят весьма различно о странах, ими посещаемых. Одну и ту же землю один описывает плодоносной, другой бесплодной, один богатой, другой бедной, это зависит как от обстоятельств, в коих мореходы пристают к какой-либо земле… как и от того, что мореходы их из страны в страну, климата в климат бывают чрезвычайно быстры…
Морская служба не позволяет ни на мгновение забыть о своем долге – иначе немедленно следует возмездие.
Проводя всю жизнь как бы под опекой, матрос и в старости остается похожим на ребенка, сохраняя все легкомыслие, всю беззаботность этого (детского) возраста, думая о завтрашнем дне, привязываясь как к родному отцу, к своему капитану и полностью доверяя ему, если тот по-отечески заботится о его нуждах.
Работа годографа есть вообще работа неблагодарная. Взглянув на лист бумаги, покрытый извилистыми чертами, изображающими берега, испещренный точками, которые представляют мели и каменья, всякий ли догадается, что нанесение так или иначе этих черт и крестиков стоило сочинителю нескольких недель, может быть месяцев, самых утомительных изысканий и соображений.