Слёзы Лимба

— Здравствуйте, — с неуверенной улыбкой на запачканном лице произнесла Эмми и брезгливо отошла от своего дяди, будто не могла выносить доносящийся от его тела аромат.

— Привет. Я — хорошая знакомая твоей мамы. Она попросила, чтобы я позаботилась о тебе, пока та не выздоровеет.

— Вы заберете меня отсюда? — с надеждой взглянула та на нее своими большими выразительными глазами каштанового цвета.

— Да. Конечно.

— Давай, малявка, собирай вещи! — прикрикнул на девочку Ронни. — Вот же Сьюзен дура, нагуляла с каким-то богатым мужиком эту мелкоту, теперь я должен мучиться с ней.

— Я хочу оставаться вежливой, Ронни. Но с трудом сдерживаю себя.

— Вы, дамочка, не стесняйтесь. Говорите все по существу, нам будет интересно вас послушать, — Ронни с ухмылкой сел на спинку дивана и исподлобья взглянул на девушку. — Не пытайтесь меня воспитывать, это бесполезно.

— Я это уже заметила. Вы — взрослый человек. Уже должны сами отвечать за свои поступки. Я заберу Эмми и просто уйду отсюда. А вы занимайтесь своими привычными делами.

— О, а вы и правда добрая тетка. Мне такие нравятся. Кстати, вам мужик не нужен? — как-то эротично облизал тот свои губы, после чего начал имитировать языком оральный секс, заставив Татьяну брезгливо отвести взгляд. — Стесняетесь? Я и не таких трахал, так что бессмысленно отворачиваться от меня.

К счастью, Эмми лишила Татьяну права продолжать разговор с братом Сьюзен, вызвавшем у женщины крайнюю неприязнь. Девочка вышла из ванной комнаты с вышитой красивым узором сумочкой, из которой выглядывали корешки книг и немного одежды.

— Ну что, моя хорошая? Ты готова? — ласково посмотрела на Эмми Татьяна и получила в качестве ответа ее утвердительный кивок головы. — Хорошо. Тогда отправляемся в небольшое путешествие. Думаю, ты уже устала находиться в этом месте.

— Да. Устала. Дядя Ронни не разрешал мне целый день выходить из ванной. Говорил, что тут взрослые разговоры.

— А мы накажем дядю Ронни, — Татьяна со злостью взглянула на брата Сьюзен. — Не так ли?.. Ну ладно, пошли. Нам уже нельзя здесь находиться, — девушка протянула к девочке свою руку. — Не бойся. Все будет хорошо.

— Можно я возьму фотографию папы? — неожиданно задала вопрос Эмма, так и не сдвинувшись с места. — Она стоит на полке.

— Конечно. Ронни, покажите мне, где стоит фотография?

— Эмма, зачем тебе фотка твоего папаши? Этот урод засунул тебя в эту дыру, а ты еще умудряешься к нему что-то чувствовать, — с негодованием произнес тот и подошел к висевшей на стене полке, достав оттуда рамку с фотографией.

— Папа обещал забрать меня отсюда, — девочка выхватила у дяди заветную фотографию и прижала к груди, как нечто самое дорогое в ее жизни. — Моего папу зовут Петр, — с улыбкой подошла Эмма к Татьяне и показала ей черно-белый семейный снимок. — Это я, это мама, — девочка начала знакомить девушку с героями фотографии, тыкая в каждого из них маленьким пальцем. — А это папа.

Татьяна не знала, почему ее прошиб холодный пот, когда она посмотрела на широко улыбающегося мужчину на фото. Но через мгновение поняла, что вызвало в ней такие бурные неприятные эмоции, разнесшиеся вместе с кровью по всему организму. Эмма называла папой мужчину, которого Татьяна все это время считала своим мужем.

— Твой папа очень красивый, — с дрожью в голосе произнесла Татьяна, понимая, что ее дыхание перекрывал застрявший в горле твердый комок. — Думаю, он сдержит свое обещание и вернется за тобой.

— Папа любит меня. Мама всегда говорит мне это… А она точно поправится?

— Да, с ней все будет хорошо… Я тебе обещаю… Ну что? Пойдем? — Татьяна попыталась не показывать девочке свои горестные эмоции и, пересилив себя, улыбнулась, взяв ее за руку.

Татьяна открыла дверь своего автомобиля и помогла Эмми сесть на заднее сиденье. На улице уже стемнело, поэтому приходилось действовать в полутьме, что было довольно-таки проблематично. В округе не наблюдалось ни единого фонаря. Лишь редкий свет, исходивший из окон домов, который был таким слабым, будто здесь до сих пор пользовались свечами, а не электрическим освещением. Снег в этом районе тоже не убирали, поэтому девушка по-настоящему боялась, что машина может ненароком застрять в сугробе, таким образом окончив их с Эмми путешествие до центральной части Лондона. Девушка осторожно застегнула на груди девочки ремень безопасности и неожиданно заметила, что тот для нее чересчур великоват.

— Так, подожди. У меня, кажется, в багажнике была подушка. Попробую ее подложить под тебя, чтобы ремень плотно прилегал к твоей груди, — произнесла Татьяна и, устало вставив ключ в замок, открыла багажник автомобиля.

— Я знаю эту машину! — девочка в почти кромешной темноте умудрилась разглядеть детали автомобиля и радостно захлопала в ладоши, хихикая. — Мой папа возил меня на ней вместе с мамой.

— Правда? Это просто удивительно. Значит, у меня такая же машина, как у твоего папы… А сколько же тебе лет, принцесса? Ты кажешься слишком смышлёной для своего столь небольшого возраста.

— Мне скоро исполнится шесть. Но меня до сих пор называют малявкой, хотя я намного умнее людей, которые это говорят. Ронни даже читать и писать не умеет, а я уже все это делаю. Конечно, не так как взрослые, но книжки, подаренные мне папой, я читаю сама. Мама много работает, но вечером мы с ней много занимаемся уроками. Она говорит, что хочет, чтобы я стала образованной женщиной.

— Твоя мама замечательный человек, не забывай, что ты для нее самое дорогое, что может быть на всем белом свете, — произнесла Татьяна и с улыбкой показала девочке найденную в багажнике мягкую подушку. — Вот, теперь намного лучше, — женщина подложила мягкий предмет под Эмми, и теперь ремень плотно прилегал к дочке Сьюзен.

— А у вас есть парень?

— Ты задаешь довольно взрослые вопросы, моя дорогая, — удивленно взглянула на девочку та, сев рядом с ней, чтобы поправить ее сползший с шеи шарфик.

— Я люблю взрослые вопросы. Ронни говорит, что я слишком мала для этого, но я так не считаю. Иногда мне кажется, что мне больше годиков, чем ему. Он такой дурак!

— Ну, с этим я с тобой соглашусь…

— Так у вас есть тот, кого вы любите?

— Да. Есть, — с некой грустью произнесла Татьяна, погрузившись в глубокие раздумья.

— Он хороший парень?

— Да, он очень добрый и светлый человек, — улыбнулась та, глубоко вздохнув.

— А почему он не с вами?

— Я причинила ему много боли, вряд ли он еще что-то чувствует ко мне.

— Вы очень хорошая. Вряд ли на вас можно обижаться.

— Может быть. Мы все совершаем какие-либо ошибки, о чем потом сильно жалеем… Эмми… Я хотела тебя спросить. Ронни не обижал тебя до моего прихода? Почему ты сидела в ванне?

— Я не люблю запах спиртного. От него плохо и тошнит, — поморщила нос та. — Когда мама дома, Ронни никого не приводит и не пьет, сидит на диване или гуляет до поздней ночи. Но когда та уходит, то он начинает проказничать. Ронни — мерзкий капризный ребенок!

— Все мы дети, в той или иной степени. Ладно, нам нужно ехать. Ты не голодная?

— Голодная, но совсем немножко. А куда мы поедем?

— Пусть это будет сюрпризом. Хорошо? — блеснув глазами, прошептала та и погладила девочку по черным, как смоль, кудрям. — Тебя надо покормить. Мы заедем по дороге в одно мое любимое кафе. Там и поужинаем. Хорошо? А то ты уже бледненькая.

— Моя мама считает, что в кафе ходят только те, кому некуда девать деньги, — с пугающей серьезностью проговорила девочка. — Но там делают вкусный горячий шоколад. Я люблю его.

— Тогда мы с тобой закажем сразу две чашки твоего любимого напитка. Договорились? — девушка погладила девочку по щеке и как можно быстрее села за руль, но перед тем, как завести машину повернулась в сторону Эмми, чтобы удостовериться, что та удобно сидит. — Я и сама проголодалась, пока добиралась до вашего дома. Не думала, что твоя мама так далеко живет от центра города.