Страница 16 из 103
На курсах английского языка Штефице сразу понравилось. Занятия проходили недалеко от ее работы. На верхнем этаже располагалось небольшое кафе, где во время переменок пили чай и кофе и пробовали болтать. Там были не только они, Англичане, но и Французы, и Немцы. Это были люди разных возрастов и профессий, и все очень милые. Ей казалось, что их больше радует то, что они здесь все вместе, чем изучение языка.
Штефица убедилась, что знание языка очень полезно, ведь если не пригодится в чем другом, то уж во время путешествия в Пальму-на-Мальорке, как Матильда, она не растеряется и, если придется, сможет разговаривать с туристами из разных стран. Впрочем, наверняка придется.
И преподавательница была весьма мила, со всеми одинаково любезна. Английский знала как настоящая англичанка. Больше всего Штефице понравилось заниматься в лингафонном кабинете, потому что там можно было надеть наушники, включить магнитофон и думать о чем-нибудь своем, пока диктор по-английски что-то бормочет в ухо.
И вот, когда проходило тринадцатое занятие, в класс вошел мужчина и представился как мистер Френдич, из чего все заключили, что он уже немного знает английский. Мистер Френдич сел рядом со Штефицей и тут же включился в работу.
Урок почему-то очень быстро закончился, и Штефица с учебниками и тетрадками в руках направилась к трамваю. Она и сама не знала, как получилось, что к остановке пошел и мистер Френдич.
Они молчали, и, лишь когда подошел трамвай, пятнашка, и Штефица приготовилась войти в вагон, мистер Френдич тихо проговорил:
— My name is Винко Френдич.
Штефица смутилась, вдруг услышав свой собственный голос:
— My name is Штефица Цвек.
Штефица осторожно взглянула на мистера Френдича. Он улыбнулся. Она покраснела, застеснялась этого и покраснела еще больше. Она повернулась и посмотрела, не идет ли трамвай. Трамвай приближался. Пятнашка. Может, он спешит, но тактично ждет, когда я уеду, думала она. Подошел трамвай. Штефица в растерянности посмотрела на мистера Френдича. Впереди нее, громко отдуваясь, в трамвай поднималась какая-то толстуха. Только Штефица вознамерелась войти, как мистер Френдич произнес:
— What do you prefer, tea or coffee?[3]
— Coffee! — выпалила Штефица с такой скоростью, так задыхаясь и так громко, что вместо «кофе» вышел какой-то странный писк… И трамвай ушел.
Молчали. Штефице казалось, что она вот-вот провалится сквозь землю от стыда. Мистер Френдич наверняка хочет поскорее уехать, а она все пропускает трамваи и заставляет его торчать здесь с ней. Она снова взглянула на него. У него были мягкие голубые глаза, выглядел он очень воспитанным и скромным, а может, ей так казалось… Во всяком случае, не получалось у нее сесть в трамвай. А трамвай опять подходил. Пятнашка. Кончиком каблука Штефица усердно топтала окурок. Все, думала она, уж теперь-то нужно сесть!
Она бросила на Френдича последний взгляд и решительно повернулась, чтобы войти наконец в трамвай, но мистер Френдич опять проговорил:.
— Than, let’s drink a cup of coffee![4]
— Yes, — смутилась Штефица.
И трамвай ушел.
Штефица и мистер Френдич шагали по улице и молчали. Нужно бы что-нибудь спросить у него по-английски, напряглась Штефица — и отказалась от своего намерения. Этим она наверняка нарушила бы нечто такое, что возникло между ними и что могло легко порваться, как капроновый чулок. Впрочем, думала Штефица, если бы двое людей встретились, например, на луне, им наверняка пришлось бы общаться между собой на каком-нибудь новом, лунном языке… И почему на ум пришел такой глупый пример?.. Какое отношение ко всему этому имеет луна…
Затем в голове у Штефицы стало крутиться тринадцатое занятие. Тринадцать… Ей внезапно показалось очень важным то обстоятельство, что мистер Френдич появился именно на тринадцатом уроке. Тринадцать?.. Да это ведь Аннушка говорила о роковом для Штефицы числе тринадцать!..
Пока они стояли на перекрестке в ожидании зеленого света, Штефица раскрыла учебник и пробежала глазами текст[5]. Она почувствовала себя так, будто прочитала бумажку с предсказанием судьбы из лапок морской свинки.
Yes, мигнул зеленый сигнал светофора, yes, забилось сердце, yes, говорили улыбки прохожих, yes, звонили трамваи, yes, сверкали окна домов, yes, шатался выпивоха, yes, поддакивали улицы, yes, yes, yes…
Все кафе были уже закрыты, но Штефица Цвек и мистер Френдич все шли и шли. Штефица чувствовала, что все вокруг пришло в движение и теперь не скоро остановится, все сорвалось с места и побежало вперед. Только вперед, все дальше, как lesson fourteen, lesson fifteen, lesson sixteen…
(THE END)
Любовно-романтические отделочные детали,
которые могут сгодиться для аппликации
(приложение)
Не прошло и часа, как они познакомились с мистером Френдичем, а она уже почувствовала к нему непреодолимую симпатию. Ей захотелось всегда быть с ним. Она говорила себе, что это смешно, но уже представляла себе свою будущую жизнь с ним вместе и страстно желала, чтобы их пути никогда не разошлись.
Штефица действительно была счастлива, хотя и убеждала себя, что глупо так прочно связывать себя в мыслях с мужчиной, которого едва знаешь. И все-таки утешала себя надеждой, что он, с его удивительным сплавом юношеских и мужских свойств и черт, заслуживает того, чтобы быть неженатым.
Пока они шли к светофору, у Штефицы появилось ощущение, что за тот краткий промежуток времени, который провела с ним, она решительно вышла из реки страхов и сомнений, в которой до сих пор находилась.
Слух ласкали слова и страстные нотки его голоса. Она почувствовала, как сильно стучало сердце.
Он был привлекательный, элегантный, утонченный, обладал всеми чертами, которые Штефица ценила в мужчине.
Он посмотрел на нее своим теплым взглядом, и Штефица поняла, что он способен подарить ей настоящую любовь, а не только мимолетное приключение.
Он взял ее руку и поднес к своим губам. Штефица затрепетала от этого прикосновения, а он заключил ее в объятия и поцеловал. Они не сказали друг другу ни слова, поцелуй оказался красноречивее любых слов.
Мистер Френдич пробудил в ней давно забытые ощущения. Она знала, что если она согласится пойти к нему выпить кофе, то не устоит перед искушением.
Так как Штефица продолжала молчать, он опять обнял ее и привлек к себе. Штефица посмотрела ему в лицо и почувствовала желание поцеловать его. Она смотрела в эти глубокие глаза, которые умоляли о поцелуе, говорили ей о его одиночестве, о желании обрести ее и остаться навек вместе.
Он сильно прижал ее к себе и страстно поцеловал. Вспыхнувшая любовь сжигала все запреты и трудности. Штефица почувствовала, что ее сердце способно трепетать от любви.