Страница 4 из 15
Мисс Кора, однако, хоть с интересом приглядывалась к мистеру Тэлботу, которого не видела годы, не нашла в нём ничего замечательного. Да, пожалуй, довольно привлекателен, но ни в какое сравнение не идёт с Раймондом Шелдоном. Мать восторгалась его состоянием, брат не уставал намекать, как прекрасно было бы ей стать виконтессой, а ему -- роднёй Шелдонов, все девицы города только о нём и говорили. И когда самой мисс Иствуд представили три дня тому назад молодого виконта Шелдона -- она сразу увидела в нём идеал своих девичьих грёз.
Глава 3, в которой пред нами снова предста
ёт Раймонд Шелдон, сначала смиренно внимающий мудрым словам отца, а после -- совершающий глупость, от которой его эти слова предостерегали.
Раймонд Шелдон и его брат Родерик рано лишились матери, но их отец, милорд Брайан, человек умный и властный, не доверил воспитание сыновей преподавателям частных школ. Им были выписаны лучшие учителя королевства, и милорд лично проверял знания детей. Когда Раймонду минуло пятнадцать он -- в первый и единственный раз -- был застигнут отцом на пристрастии к пороку, склонность к которому проявлял в юности Руссо. Раймонд ожидал чего угодно -- от оплеухи до порции розог, но не того потерянного и больного выражения, что отобразилось на лице отца, его растерянных и горестных слов: "Вы же Шелдон... как же можно? Ведь осквернить храм Духа Святого..."
Милорд не договорил и вышел.
Через час Раймонд тихо постучал в дверь отца. Получив разрешение войти, в ужасе замер на пороге -- отец, сгорбившийся и постаревший на десять лет, сидел в кресле. Губы и пальцы Раймонда затряслись, он в слезах рухнул на колени, долго целовал руки отца, умолял простить его, клялся, что больше никогда не позволит себе осквернять себя. Отец кивнул, тихо прикоснулся к его волосам и проговорил что-то невразумительное о сходстве Раймонда с матерью. В эти короткие мгновения юный Шелдон смог прочувствовать одиночество и боль отца, его любовь к нему, раньше едва ли видимую за внешней суровостью. Теперь Раймонд, понимая, как отец любит его, особенно боялся огорчить милорда и трепетал перед ним. Занимался ночами и никогда не позволял себе того, чем однажды так огорчил отца.
Его же младший брат Родерик полагал отцовскую власть ярмом, которую придется терпеть до совершеннолетия. Он искренне не понимал брата, который как одержимый учил конспекты, не отпускал учителя до тех пор, пока до конца не постигал неясное, а главное, робел перед отцом как ребёнок. Родерик, пожалуй, проникся бы к старшему братцу презрением за раболепие и угодливость, но было в Раймонде нечто, чего побаивался и Родерик. Однажды, после званого обеда в доме отца, он позволил себе несколько пошловатых замечаний в адрес девицы, присутствовавшей там с матерью и братом. Раймонд, который был на голову выше брата, левой рукой приподнял его за воротник, оторвав на три дюйма от земли, а правой закатил оплеуху, отшвырнув на диван. В его глазах промелькнуло нечто такое, что перепугало Родерика до дрожи.
С тех пор Раймонд никогда не утруждал себя общением с братом, Родерик тоже сторонился его. Они не были даже в приятельских отношениях, и старший брат с брезгливым недоумением замечал в младшем умение выбирать себе приятелей среди подонков общества и склонность к вещам запретным и порочным. В само?м же Раймонде в эти годы обозначилась жёсткость суждений и безапелляционность оценок. Он был, как и отец, адептом Высокой церкви и теперь стал проявлять рвение к вере. В семнадцать лет Раймонд поступил на богословский факультет Кембриджа, Родерику же был куплен чин армейского полковника.
С тех пор минуло пятилетие.
Раймонд, окончив Кембридж, несколько месяцев путешествовал по Европе и только неделю тому назад вернулся в Уинчестер. По его возвращении они с отцом сделали все необходимые визиты. Раймонд принимал все приглашения, которыми его буквально засыпали, и по тому, как любезны были с ним дамы, было заметно, что он и вправду являлся предметом всеобщих вожделений свах, мамаш и их дочек. Его прекрасное воспитание, изысканные манеры и внешняя привлекательность покорили общество. На самого Раймонда, после бессонных ночей в Кембридже, аскетизма и самоограничения, обстановка салона подействовала, как бокал шампанского -- согрела и чуть разнежила. Он ощутил странную истому и возбуждение, которое усилием воли всегда гнал от себя. Женщины... Он чувствовал, что голова идёт кругом.
Отец, заметив это, вернувшись домой, спросил старшего сына, намерен ли он жениться? Раймонд покорно осведомился, кого он должен взять в жены? Лорд Брайан внимательно посмотрел на Раймонда. После того, памятного им обоим эпизода, отец приказал доверенным людям не спускать в университете с сына глаз -- и был доволен их отчётами. За всё время пребывания в Кембридже Раймонд ни разу не был замечен в местах, где порядочному человеку не место, если конечно, он уважает в себе образ Божий. Поведение юноши называли безупречным.
Сам Раймонд, достигнув зрелости, понял, что отец подлинно создал его, вложив в него запредельно высокие идеалы, никогда ничего не говоря об их недостижимости. Преподобный Хоуп, друг графа и наставник Раймонда в Кембридже, вторил милорду Брайану, и Раймонд, бесконечно любя отца и доверяя Хоупу, титаническим усилием воли и молитвой к Господу подавлял в себе зов плоти, дурные помыслы и искушения. Его воля и стремление к совершенству удивляли наставника и радовали отца. Теперь милорд без обиняков спросил сына, сохранил ли он чистоту? Шелдон чуть покраснел, но кивнул. Отец заметил, что при их богатстве, состояние его будущей жены существенной роли не играет, но на опороченных или бесприданницах не женятся. Безупречное поведение его невесты и состояние представляются обязательным.
"Это должна быть девушка нашего круга". С этим согласился и Раймонд.
Лорд Шелдон внимательно посмотрел на сына, чуть прикрыв тяжёлые веки. Мальчик хорош собой, любой гордился бы им. Он воспитал свою гордость, совершенство ума, воли, веры. Милорд улыбнулся, опустив голову и скрывая счастливую улыбку. Потом обратил внимание наследника своего рода на красоту мисс Иствуд, на достоинства и таланты мисс Гилмор, на добродетель сестер Сейвари. Без комментариев упомянул о мисс Эннабел Тэлбот, Лилиан Лавертон, Эмили Вудли -- и ещё некоторых. Раймонд про себя отметил, что все предложенные ему невесты располагают капиталом от двадцати до пятидесяти тысяч фунтов. Он давно не был в городе, сохранил самые смутные воспоминания о внешности упомянутых девиц, помнил лишь, что мисс Иствуд когда-то казалась ему и впрямь хорошенькой. Но о женитьбе думал с удовольствием. Его воображение рисовало ему близость с женщиной, матерью его детей, блаженство домашнего уюта с прелестной спутницей жизни, милой и преданной... Что может быть лучше?
Милорд меж тем добавил:
-- Коль скоро женщины составляют значительную часть общества, мнение их много значит для репутации человека в свете. Вы должны знать, Раймонд, секрет общения с этим полом, но никогда не показывать, что знаете его. Женщины -- странные существа, они порой бывают милы, но что касается здравого смысла, то я за всю мою жизнь не знал ни единой женщины, которая могла бы последовательно рассуждать в течение нескольких часов кряду. Исключение -- женщины за пятьдесят, но это уже не женщины. Какое-нибудь пристрастие или прихоть всегда заставляет их изменить самые разумные решения. Если люди не признают за ними красоты или пренебрегают ими, дают им больше лет, чем им на самом деле, или недооценивают их мнимый ум, обида мгновенно оборачивается вспышкой гнева, которая начисто опрокидывает последовательность их мышления. Здравомыслящий мужчина лишь льстит им, но никогда не доверяет ничего значительного, хоть и старается убедить их, что относится к ним с серьезностью -- этим они больше всего гордятся. Они до чрезвычайности любят совать свой нос в дела, которым вмешательство их только вредит и, подозревая мужчин в том, что те относятся к ним несерьёзно, начинают боготворить того, кто говорит с ними как с равными. Никакая лесть, помните это, Раймонд, не может быть для женщин слишком груба: и вы спокойно можете льстить любой, превознося в ней всё что угодно, начиная от её несуществующего ума и кончая изысканностью кружев её платья.