Страница 18 из 23
Публичность группы, официальная поддержка ее деятельности церковными властями, общий вектор государственной политики, направленный в сторону церковных реформ, приводят к быстрому расширению круга «32-х». В конце марта свящ. Владимир Колачев сообщал А. П. Рождественскому: «Наши групповые собрания по Воскресеньям у о. Рудинского (Итал<ьянская,> 12) с 8 часов. Там до умножения <?> свыше 50 число участников»[155]; а свящ. Константин Аггеев в письме от 2 апреля сетовал: «Наступает первый шаг открытой борьбы… Наступает испытание и для нашего кружка, теперь механически разросшегося…» (С. 308).
Видимо, изначально кружок был принципиально открыт для всех желающих в него вступить: «Наш кружок ширится, но. заметно ухудшается: затесались люди, с нами ничего общего не имевшие; затесались, потому что наша взяла…» (С. 303). Разрастание кружка привело его инициаторов к вопросу о границах. Аггеев выступил с предложением принимать в кружок только тех, кто подпишет составленные им тезисы. «Не подпишешь, ходи, слушай, но членом кружка не можешь быть» (С. 303). Видимо, эта идея не получила поддержки большинства, поэтому было принято другое решение, позволявшее группе сохранять свою идентичность: «Вопрос об организации решен так. Всеми делами и подготовкой к заседаниям заведует избранное бюро из 5 человек, в которое предызбраны – общее собрание окончательно должно избрать – кроме меня, оо. Чельцов, Колачев, Кремлевский (секретарь и казначей нашего кружка) и Аксаков Н. П. Заседания бюро постоянные. О месте и предмете рассуждений извещаются все члены кружка. И каждый из последних может приходить с правом голоса. Детальные стороны устава разрабатываются мною и будут представлены на первое же собрание кружка, т. е. в среду Фоминой» (С. 312).
На первом этапе своего существования группа «32-х» стихийно обретает концентрическую структуру. В центре (ядро) – бюро из пяти человек, определяющее стратегию деятельности группы, тематику встреч, составляющее записки и другие программные документы; ближайший к ядру круг – «пионеры нашего пастырского кружка, человек десять», собирающиеся в экстренных случаях, а также «для обсуждения некоторых вопросов, на которые не хватает времени на рядовых заседаниях» (С. 312); второй от центра круг – 20–30 клириков, которые решились на первый визит к митр. Антонию, и наконец, периферия – все остальные участники кружка, присоединившиеся позже, отчасти по идейным, отчасти по конъюнктурным соображениям.
В первой половине 1905 г. группа «32-х» еще сохраняет внутреннее единство с высшей церковной иерархией. В первую очередь это единство выразилось в той поддержке, которую группа петербургских священников оказала митр. Антонию в ситуации гонений на него. В адресе на имя владыки, составленном по просьбе группы свящ. Константином Аггеевым, в частности, говорилось: «Примите от нас, наш Архипастырь, выражение сыновнего страдания за своего отца и нашего преданного Вам сочувствия. Верьте, Владыко, скорби и 6оли, наносимые Вашему сердцу за одинаково дорогое всем нам дело церковного обновления – наши скорби и наши боли. И верные завету Спасителя об одинаковом кресте учителя и преданных ему учеников мы готовы разделить с Вами возможные в будущем тяжелые последствия недостойной агитации против Вас..…» (С. 318).
В то же время очевидно, что уже на этом этапе у группы петербургских священников назревал конфликт с епископатом, в первую очередь с еп. Антонием (Храповицким), полагавшим, что подлинную ответственность за церковь может нести только черное духовенство и, следовательно, собор должен быть по преимуществу архиерейским.
Таким образом, группа «32-х», организационно оформившись в конце января – начале февраля 1905 г., к концу марта уже смогла воплотить «идеи, носившиеся в воздухе», в более или менее целостной программе внутрицерковных преобразований. Программа складывалась в ситуации живого и динамичного диалога с церковными и общественными силами и в то же время содержала в себе давно выношенное и продуманное ядро.
В самом сжатом виде программа группы на первом этапе ее существования может быть сформулирована в следующих положениях:
1. Восстановление канонической свободы церкви как залог ее внутренней свободы: «Только Церковь, свободная в исповедании полноты своего самосознания, во внутреннем строе своем, в служении слова своего, в управлении всех дел своих и всего ей вверенного, только свободно самоуправляющаяся Церковь может поддерживать в совокупности чад своих полную, сыновне чистую веру в себя и в полноте обладать необходимым для осуществления ее божественного призвания голосом, от которого бы горели все человеческие сердца»[156].
2. «Мужественное свидетельство Церкви о правде общественной жизни, безбоязненное исповедание истины и перед высшими, как перед низшими»[157].
3. «Восстановление начертанного канонами строя церковного самоуправления»[158]: выборность епископата и духовенства, численное и территориальное уменьшение церковной единицы, «самостоятельная, широко развитая жизнь приходов», повременные соборы всей церкви.
4. Созыв всецерковного поместного собора Русской церкви: «…на ожидаемом русском поместном соборе, кроме непременных участников его – всех епархиальных архиереев, должны непременно присутствовать выборные от духовенства и мирян»[159].
5. Практическая разработка положения о производстве выборов на всецерковный собор[160].
В течение первой половины 1905 г. революционные события воспринимались в церковной среде как события локального масштаба: по выражению еп. Кирилла (Смирнова), «печальные события начала текущего года, обнаружившиеся главным образом в местах расположения фабрик и заводов»[161]. Однако эти события остро поставили вопрос об изменении типа религиозного сознания, начавшемся в России, стремительно превращавшейся из страны аграрного патриархального уклада в индустриальную державу.
В эту непростую эпоху церковь была призвана не только латать «социальные дыры», но и думать о том, как помочь русскому человеку утверждаться в вере в новых условиях. События 9 января обнажили назревшие социальные и духовные противоречия, но в то же время вызвали к жизни и утвердили ряд церковных инициатив, призванных эти противоречия уврачевать, В это время оформляется группа молодых инициативных священников, обладающих достаточным образованием («академиков» – выпускников духовных академий), свободным временем, готовых думать не только о хлебе насущном, но и о судьбах церкви, Не находя возможности действовать внутри существующих церковных структур, эти петербургские священники создают неформальный, не зарегистрированный епархиальной властью, «частный» кружок, который выступает с рядом инициатив, предлагающих не местное врачевание церковного организма, а его принципиальное обновление через возвращение к исходным каноническим основам, Возвращение к каноническому строю церковной жизни мыслится авторами записки через поместный собор Русской церкви, Именно с просьбой о созыве поместного собора петербургские священники и обращаются к митр, Антонию (Вадковскому),
После публикации записки группы в официальном издании СПбДА, «Церковном вестнике», и благословения митрополита группа получает широкую известность и полулегальный статус, начинает расти численно и в процессе публичной полемики вырабатывает и оттачивает свою программу,
Содержание записок «32-х», опубликованных в первой половине 1905 г, говорит о том, что первоначально группа инициативных петербургских священников, озабоченных духовной судьбой русского народа, мыслила свою деятельность прежде всего как внутрицерковную, полагая, что обновление и оздоровление церкви может повлиять на ситуацию в обществе,
155
РО РНБ. Ф. 832. Д. 327. Л. 3–5 об.
156
Церковный вестник. 1905. 17 марта. № 11. С. 322.
157
Церковный вестник. 1905. 17 марта. № 11. С. 323.
158
Там же. С. 324.
159
Там же. 26 мая. № 21. С. 646.
160
Там же. С. 647–648.
161
ЦГИА СПб. Ф. 19. Оп. 97. Д. 7. Л. 47.