Дегустатор боли

— Иду-иду, — посмеиваясь, я облизал губы, стараясь запомнить волнующее послевкусие поцелуя, и вышел из комнаты.

В том самом баре, где я когда-то изливал душу бармену Джорджу, народу было дохрена, но я успел занять уютное местечко в самом дальнем столике, расположившимся в углу заведения. Было душновато, несмотря на то, что на улице стояла осенняя прохлада, пахло все тем же освежителем, пивом и едой. Официанты едва успевали разносить заказы посетителям. Я всегда поражался их ловкости — как можно таскать еду и напитки на подносах, умудряясь сохранять при этом равновесие и не развалить все содержимое на пол? С моей везучестью я бы точно расплескал все пиво, уронил бы все тарелки и сходил бы сам на свидание с гладкой поверхностью досок.

Ко мне подошла молоденькая официантка. У нее были короткие черные волосы, татуировки, пирсинги в некоторых местах, худощавое тело и суровый, почти металлический взгляд. Крутая девчонка, но больно отталкивающая.

— Здравствуйте. Чего желаете? — спросила она, лениво раскрывая помятый блокнотик.

— Во сколько ты заканчиваешь, пташка? — я подмигнул официантке, стараясь выглядеть дружелюбным, но та смерила меня убивающим взглядом, после которого я сник. — Я понял… Принеси мне темный имбирный эль, жареные гренки с сыром и… еще эль.

— Через десять минут заказ будет готов.

Официантка покинула мой столик, виляя задницей, и я не удержался, проследив взглядом за движением ее бедер. Хоть они и напоминали мальчишеские — узкие и твердые, — но я был рад даже этому зрелищу, ведь уже несколько дней я не видел никого из девушек, кроме Моники.

В баре стоял нескончаемый гул. Люди разговаривали, бурно обсуждая между собой интересующие их темы, работал телевизор, играла музыка, официанты и бармены обменивались фразами со своими клиентами, и лишь я сидел в гордом одиночестве. Но мне не было скучно, нет, я наслаждался возможностью выбраться куда-то из дома, пусть и без сопровождения Моники или другой девушки. Я наслаждался сменой обстановки, самим баром и пониманием, что через несколько минут мне принесут чисто английское пиво и вкусную закуску к нему.

— Ваш заказ, — девушка поставила на стол передо мной два высоких бокала с пивом, тарелку с гренками и свежие салфетки. — Приятного аппетита.

Поблагодарив ее кивком головы, я тут же принялся опустошать первый бокал. Все выпить я не смог, но сделать парочку больших глотков — с легкостью. Я не собирался напиваться, мне хотелось лишь расслабиться, привести себя в чувства и наконец-то убедить свой запаренный мозг, что все в полном порядке. Еще пять дней, и я снова вернусь в школу к своей прежней жизни. Буду снова дразнить учителей и мистера Беррингтона, срывать уроки, клеить девчонок и отрываться с Чонгуком. Все-таки мне жутко не хватало этого засранца… Я скучал по нему, и с каждым днем вдали от лучшего друга моя душа тянулась к нему все отчаянней и сильней. Он был единственным дорогим для меня человеком, но понимание этого подкашивалось, когда я задумывался о Монике. Эта девушка прочно засела в моей голове и, на мой страх, постепенно прокладывала дорогу и к моему сердцу, куда я всеми силами старался никого не впускать. Любовь, отношения, романтика — все это не для меня. Я был верен себе и Чонгуку, но чтобы отдавать всего себя девушке… Такого со мной никогда не случалось, и я до жопы боялся, что когда-нибудь случится.

Моника еще с первого момента нашей встречи заложила в меня кирпичик любопытства и интереса. Она отталкивала меня, игнорировала и всем своим видом показывала, как ей неприятно мое общество, и кто бы мог подумать, что случай в библиотеке с Шерил сблизит нас? Если бы не мое распутство в компании первой отличницы, хер бы я попал в дом Моники, и мы вряд ли бы сдружились, но то, что рождалось во мне, совсем не было похоже на простые дружеские отношения. Хотя бы то, что я ударил Барбару за оскорбления в сторону Мон, уже подтверждало мои опасения. Скажи она подобное про Эмбер, мне было бы глубоко насрать, но она унизила Монику, и я не смог сдержаться. Я избил Ричарда, просидел в больнице до утра, расплакался в душе… Неужели в моем сердце распускается то, чего я так отчаянно боялся? Неужели пришла расплата за все то дерьмо, что я творил? Я знал, что за грехи придется когда-то отвечать, но не так же жестоко. Да, я боялся влюбляться и не мог себе признаться в том, что на самом деле очень даже способен любить.

От рассуждений, что яростно копошились в моей голове, я сжал в руке холодный, запотевший стакан и обессиленно опустил голову. Я не хотел становиться слабым, не хотел, чтобы сентиментальность и любовь вили из меня веревки, но даже такой камень, как я, может сломаться под напором чего-то, что выше человеческого понимания.

Я сидел молча, с видом озлобленного зверька, крутил в руке стакан, временами попивая содержимое, и с ненавистью разглядывал окружающих. Столько людей, столько сердец, но почему-то именно мое с особой силой страдало от простых чувств, которые не были чужды всем смертным. Я же отталкивал все то светлое, что протягивало ко мне руки, забивался в темную нору и наслаждался собственным одиночеством, наивно полагая, что так мне будет лучше. Возможно, если бы я вовремя одумался и встал на путь истинный, все было бы иначе, и я был бы по-настоящему счастлив, но я уже натворил дел, которые завели меня в тупик. Настало время пожинать плоды.

Когда я почти покончил со вторым бокалом пива, зазвонил телефон. Первые секунды я не реагировал, уставившись в одну точку, но жесткая вибрация взбесила меня. Чертыхнувшись, я потянулся за телефоном и увидел, что звонил Чонгук. Он никогда не звонил первым, не был любителем простой болтовни, поэтому я удивленно округлил глаза. Что же должно произойти такого, чтобы Гук решил позвонить мне?

— Да, чувак, — отозвался я, вздыхая, — что стряслось?

— Это я у тебя хочу спросить, что стряслось, — голос друга звучал предельно серьезно, заставив меня стать таким же. — Ты уже успел что-то натворить?

— В каком смысле? О чем ты?

— Сегодня в обед я случайно услышал, как Джон разговаривал с кем-то по телефону. Знаешь, куда он собрался? В Ливерпуль, мать твою, и я очень надеюсь, что не к тебе в гости, — Гук яростно выдохнул в трубку. — Твое имя уже и в этом городе прогремело?

— Да ничего я не делал! — психанул я. — С чего ты вообще взял, что он ко мне едет?

— Даже не знаю… — друг одарил меня порцией сарказма. — Джон, твой заядлый враг, едет именно в Ливерпуль, где ты сейчас находишься. Действительно, с чего же я это взял?

Я замолчал. Чонгук был прав. Этот придурок вполне мог разнюхать, где я, и поехать на разборки. Только вот нахера ему переться в такую даль? Чтобы просто набить мне морду? Нет, такое вряд ли возможно. Сучок Джон, скорее, дождался бы моего триумфального возвращения, и вот тогда мы радостно вцепились бы друг в друга. Так что что-то здесь было нечисто…

— Ты больше ничего не слышал? — спросил я у Гука после молчаливой паузы.

— Нет, Тэхен, из его слов я понял, что он собирается в Ливерпуль. Большего мне неизвестно, — Чонгук горько усмехнулся. — Будь осторожнее, ладно? Я все же надеюсь, что это никак не связано с тобой.

— Я тоже надеюсь, дружище. Спасибо за информацию, — поджав губы, я отключил мобильник и крепко стиснул его в руке. Когда все происходящее со мной дерьмо закончится?!

Допив свое пиво и закинув в рот пару гренок, я оставил на столе нужную сумму, включая чаевые, и поспешно двинулся домой. Стало слишком тревожно после новости Чонгука о том, что Джон собрался ехать в Ливерпуль, и первое, о чем я подумал, — этот мудак может с легкостью попасть к Монике и сделать мне больно через нее. Скотина…

Я мчался домой на всех парах. Трезвой головой я понимал, что все это похоже на бред, что опасаться нечего — я со страху себе навыдумывал всякой херни, вот и мерещатся ужасающие вещи. Когда чего-то не знаешь, то всегда преувеличиваешь именно в плохую сторону, доводя себя чуть ли не до сумасшествия. Вот и со мной случилась такая история.