Универсальный бег

Вояка подбежал и наткнулся на нож. Теперь Райэдар держал уже двоих, они склонялись над ним, закрывая от глаз остальных. Оба автомата он положил себе на грудь, зажал в зубах ремешки на рукоятках.

— Эй, — прокричал, повторяя обращения насаженного на малый клинок солдата, — все сюда! Все идите сюда!

С той стороны, в которой было здание вокзала, послышался плеск шагов. Приближалось, по крайней мере, человек шесть. Пересекали озёра из крови, удерживаемые берегами из мертвецов.

Когда они были совсем близко, Райэдар оттолкнул от себя два трупа солдат, — они распрямились и наклонились на спины, — выпустил из рук гарды клинков, и схватил за руки обоих мертвецов, свесил безжизненно голову набок, — создавалось впечатление, что это не он, а они держат его за руки, напрягаются, тащат, пытаются поднять, для того и отшатнулись назад.

Сквозь щёлочки между веками Райэдар видел, как солдаты подошли. Беглец выпустил мёртвые руки, и схватился за гарды, вскакивая, сбросил трупы с клинков на приближающихся солдат, взмахнул, мечом срубая голову напрочь, а ножом лишь перехватывая горло, — но зато хорошо, качественно, на пару сантиметров вглубь. Потом взмахнул клинками ещё раз, пересёк на этот раз пополам одного врага, а другого раскрыл, как делают при аутопсии. И вновь — убивая тех, на которых повалились трупы двух самых первых, которых держал над собой. Предыдущих четырёх так быстро разделал, что эти не успели ни оттолкнуть падающие на них трупы, ни, тем более, поднять автоматы, висящие на шеях.

Потом метнул нож в левое плечо армейца, тот был в четырёх метрах. Меч засунул подмышку, и перехватил рукояти автоматов, висящих на челюсти. Переходя на бег, стал водить огнеплюющимися стволами по поисковикам, по пулемётным расчётам, которые пили кофе, купленный в магазинчике здесь же, у выхода с вокзала. Шёл по центру платформы, и пули автоматчиков, стоявших по обе стороны от неё, не могли до него добраться. Но его гранаты могли долететь до них, если не сами, то хотя бы осколки. Райэдар взял оба автомата в одну руку, и извлекая гранаты, выдёргивал чеки зубами, бросал гранаты под платформы, поочерёдно, то на одну сторону, то на другую. То с одной стороны, то с другой, поднимались облака огня, и летели то сапоги, то фрагменты тел, иногда ударом подбрасывало и относительно целые — но мёртвые — тела.

Кто-то из пулемётчиков уцелел, был за щитом и не высовывался из-за него, сейчас торопливо заряжал новую ленту. Но когда закрыл крышку, поднял глаза от устройства, увидел перед собой воина, выкрашенного в красный цвет, с мечом под правой мышкой, с двумя автоматами в правой руке.

Свободной, левой, рукой, Райэдар схватил последнего пулемётчика за шею и разбил его голову о бронированный щит над стволами пулемёта. При этом безостановочно стрелял по солдатам у грузовиков.

Когда приблизился к грузовикам, — вокруг них лежало много мёртвых, — бросил под каждый гранату. Машины взлетели выше, чем крыша вокзала, в который Райэдар зашёл, за секунду до взрывов.

Между тем, по платформам к вокзалу из бронепоездов на запасных путях, битком набитых военными и оружием, бежали солдаты. Вояки выскакивали из транспортёров, стоящих на той стороне огромного здания вокзала, неслись к воротам и втекали на первый этаж.

Райэдар затерялся в залах ожидания и кассах, маленьких ресторанах и магазинчиках, кафе и парикмахерских, газетных киосках, комнатах отдыха проезжающих и персонала. Вокзал был пуст, то ли всех удалили ещё до прибытия поезда, то ли люди убежали, увидев через огромные окна массовое избиение военными мирного населения на платформе.

Беглец крался между кассами, перебегая от одной к следующей, иногда таился в какой-нибудь. Меч он повесил за спину — приспособил к рукоятке петельку, в которую продел голову и правую руку. И надеялся, что этот вокзал не станет для него такой же петелькой, только для одной головы.

Магазины в автоматах он поменял, и держал оружие наизготовку.

Военные врывались в залы, вначале бросая внутрь гранаты, а Райэдар старался быть на один зал от них впереди. Наконец, он стал за дверью, и когда очередная граната взорвалась, нырнул в задымлённое помещение, — там ещё опускались сорванные взрывом с потолка листочки пластмассы, — упал в самую гущу обломков, — некоторые из них горели, нагрёб на себя побольше мусора, прикрылся разорванной, обугленной с края, скатертью. И замер.

Вояки ворвались в помещение, целой группой, просмотрели все углы, направляя туда стволы винтовок. Стояли по кругу, спинами внутрь, к груде обломков, под которые закопался Райэдар. И продолжали стоять так же, все десять, когда он вскочил, разбросав куски мебели, стен, потолка, и сделал чудовищный рубящий взмах, лишивший голов разом всех врагов.

И когда следующая группа военных вошла в это помещение, она увидела десятилучевую звезду, которая сложилась сама собой, к тому моменту, когда Райэдар опустил свой меч. И в этом помещении, увидев такой знак из мертвецов, вояки впервые почуяли ужас.

А Райэдар продолжал отступать к центру здания.

Когда следующая группа приблизилась к нему, он задержался на секунды у двери, через которую они должны были придти за ним, и ушёл дальше. Когда солдат дёрнул рукоятку на себя, вместе с отворившейся дверью в комнате оказалась и граната, без чеки — та болталась на длинной ниточке, привязанной к противоположной стене. Спустя мгновение после взрыва сдетонировала и та граната, которую военный хотел забросить в помещение, где оказалась ловушка. Ещё одна группа была уничтожена, в полном составе размётана на куски.

Беглеца медленно, но неумолимо, загоняли в угол. Райэдару пришлось вступить в перестрелку ещё с одним отрядом военных, и сразу же после того, как он выбил его, на него напоролась новая группа.

Какое счастье, что он здесь один. Он благодарил небо, что оно надоумило его оставить любимую на Лойской станции. Ему не удалось бы уберечь Алирию, вывести из этого огненного рая, а боль утраты убила бы и его.

Райэдар оказался в каком-то минимагазинчике, и увидев кучи сладостей, вспомнил как давно ел в последний раз. Когда же это было? Утром в понедельник, когда его взяли? Нет, он успел немного подкрепиться у Димудуса. Да ещё печенье в квартире, в которой они с Алирией нашли на время приют. Райэдар надорвал зубами обёртку и откусил несколько клеточек шоколада. Где-то позади раздался шорох и он, обернувшись, увидел метнувшиеся вдоль стены в коридоре, ведущем в технические помещения, фигуры в пятнистой форме. Выругался, чуть не подавился. Вскинул автомат, пригнувшись, пробирался между стеллажей с товарами. Пытаясь быстрее разжевать шоколад. А это было не так просто — плитка оказалась с арахисом. Противники были уже в двух рядах стеллажей. Орехи скрипели на зубах. Он надеялся, что и впредь если что будет скрипеть во рту, то только арахис, а не осколки зубов. Из параллельного прохода вынырнул солдат, Райэдар одиночным выстрелом прошил ему грудь. В следующем проёме показался ещё вояка. Времени на еду, как всегда, нет. Выплёвывая всё, что находилось во рту, беглец отпрыгнул в сторону, уходя от вражеских пуль, сам непрерывно стрелял. Плевок вышел похуже, чем выстрелы, — воздуха не хватило. Разжёванный шоколад и слюна коричневого цвета стекали по подбородку. Оскалившись от злости, Райэдар сбрасывал со стеллажа стволом автомата вещи, в поисках того, чем можно было утереться. Попадались бруски мыла, коробки стирального порошка, флаконы шампуни. Наконец, беглец вытер лицо упаковкой мыла и понял, что ещё больше размазал грязь.

Райэдар представил, какой разговор произойдёт, когда он вернётся к Алирии, и она поцелует его. «Что это? Почему кровь твоих врагов сладкая?» «Кровь убитого врага всегда сладка. Но там есть немного шоколада». Так он ответит ей. И это будет чистая правда.

Райэдар хватал с полок пакеты с удобрениями, банки высококлассной жидкости для разжигания костров «В рай от Райэдара» — надо будет брать с корпорации пеню за использование имени в качестве торговой марки, — рулоны пластиковой плёнки для парников, журналы о садоводстве — сваливал всё в большую бумажную сумку. Потом рванулся по коридорам и техническим переходам, пригибаясь, держа в правой руке автоматы, а в левой — «покупки». Остановился посреди зала ожидания, вывалил вещи на пол. Склонился над ними, но краем глаза следил за входом.