Выбор наследницы

Когда она наконец вышла из ванной комнаты, за окном золотистые лучи стали оттенка меди — наступал вечер. В спальне было тепло благодаря огню в камине, на кровати, как и обещал Ринал, лежало полотенце и ещё кое-что. Альмарис замерла, глядя на роскошное платье из винно-красного бархата с искусной вышивкой золотой нитью, к нему рядом лежал тонкий пояс из тех же золотых нитей, и изящная диадема с рубинами. Словно заворожённая, она коснулась мягкой ткани, провела пальцем по украшению. Это будет великолепно смотреться на ней, и Альмарис, хотя никогда особо и не любила наряжаться, испытала сильное желание примерить платье.

Поспешно вытершись, она взяла было нижнюю рубашку, но потом уголки губ девушки дрогнули в лукавой улыбке. Ей же ничего не грозит, Ринал пообещал не прикасаться. Так почему бы не подразнить его немного? Альмарис подняла с кровати платье и надела его, наслаждаясь ощущениями: мягкий бархат приятно ласкал кожу, низкий вырез открывал плечи и грудь, и дыхание девушки участилось, едва она представила, что появится в таком виде перед волшебником. Легко справившись с пуговичками на спине, она взяла щётку и расположившись перед камином, начала неторопливо расчёсываться.

Она не задумывалась, с чего это Ринал предложил ей надеть этот наряд, да и собственно не хотела знать причин. Она вновь почувствовала себя просто женщиной — не принцессой, не Тайрен'эни. Мелькнувшая мысль об Артефакте и утреннем инциденте чуть было всё не испортила, мутная волна чужих эмоций чуть не затопила её, но Рили стиснула зубы и усилием воли заставила утихнуть раздражение, злость и ненависть. Сейчас это было сделать гораздо легче, чем утром в зале портала.

— Вот и ладушки, — кивнула она сама себе. — Сегодня я получу удовольствие от вечера, и совсем необязательно он снова закончится бурной ночью.

Хотя в последнем Рили была далеко не так уверена, как пыталась себя убедить. Последний раз проведя расчёской по волосам, девушка тряхнула головой, отчего пушистые, блестящие локоны рассыпались по плечам и спине, и поднялась. Надев диадему и повязав пояс, она вышла из спальни. Откуда-то Альмарис знала, куда идти: не в соседнюю гостиную, а в чудесную маленькую столовую с большими окнами до пола, через витражи в них солнечный свет превращал комнату в подобие разноцветной шкатулки с изящной мебелью.

Толкнув дверь, девушка остановилась на пороге, не в силах отвести взгляда от Ринала, стоявшего у камина. По контрасту с ней он был одет просто: чёрная шёлковая рубашка только по вороту отделана узкой серебряной тесьмой, штаны того же цвета плотно облегали мускулистые ноги, и Альмарис поспешно подняла взгляд на его лицо: тело моментально отреагировало жаркой волной и сладким напряжением в животе. Ринал медленно улыбнулся, окинув девушку восхищённым взглядом, в котором откровенно читалось желание.

— Ты просто потрясающе выглядишь, милая, — негромко сказал он низким голосом, с трудом сдерживаясь, чтобы не подойти к ней и не дать наконец волю рукам. Сегодня ему предстоял трудный вечер: соблазнить Рили, не прикоснувшись к ней и пальцем. — Прошу к столу, миледи.

Она наконец сдвинулась с места, и на ватных ногах приблизилась к стулу с высокой спинкой. Голова опасно закружилась, и Альмарис почти упала на сиденье, приложив немалые усилия, чтобы не дрожали руки. Едва ли заметив вкус блюда, она не смела поднять глаза на сидящего напротив волшебника, хотя чувствовала, как его взгляд медленно скользит по её лицу, шее, плечам, словно ласкает.

— Перестань так смотреть на меня, — наконец не выдержала Рили, поспешно хватаясь за бокал.

— Мм? — Ринал изогнул бровь, откинувшись на спинку и тоже отпив глоток вина. — Как — так, Рили?

— Так… волнующе, — поглощённая борьбой с собственными разбушевавшимися эмоциями, она не заметила сердитых ноток в своём голосе.

— Прости, — он медленно улыбнулся и покачал головой. — Ничего не могу с собой поделать, любовь моя. Ты прекрасно знаешь о моих чувствах к тебе, и я не собираюсь их скрывать. Если мне нельзя дотрагиваться до тебя, то уж смотреть ты не можешь запретить. И потом, разве тебе неприятно?

Рили глубоко вздохнула, подумав, что ещё немного — и сердце сломает рёбра, так сумасшедшее оно колотилось в груди. Ринал прекрасно видел, что с ней творится, и его охватило радостное предвкушение: выбранная тактика приносила плоды, и похоже Артефакт на сей раз не имел такой сильной власти над девушкой. Правильно, он же не касался её. А что мог противопоставить естественной страсти клочок тумана, толком не умеющий даже мыслить? Глядишь, до всего остального Рили дойдёт сама, своим умом, и благополучно справится с тяжким выбором.

Рили же, расправив плечи, напомнила себе, что собиралась подразнить Ринала. "И пора заканчивать с этими дурацкими отговорками, ты не сможешь отрицать, что тебе нравится то, что происходит между вами", — решительно заявила она мысленно. Лёгкость, с которой Альмарис признала это, удивила девушку настолько, что напряжённость как-то разом пропала. Тоже откинувшись на спинку, она подняла взгляд на собеседника, сделав глоток вина и медленно облизав губы.

— Пожалуй, соглашусь, мне приятно, — она улыбнулась, и в этой улыбке был вызов. Ринал едва сдержал резкий вздох, у него дух захватило от переполнявших эмоций — он не думал, что Рили так быстро примет правила игры. Честно говоря, он вообще понятия не имел, что эта непостижимая девушка умеет оказывается флиртовать не хуже него самого. И где только научилась?..

Поставив бокал на стол, волшебник щёлкнул пальцами, и откуда-то полилась плавная, тягучая мелодия.

— Потанцуем, миледи? — он встал и протянул ей руку.

— С удовольствием, — Рили вложила узкую ладошку в его сильные пальцы, и на сей раз дрожи не было в помине.

Они не сводили друг с друга пристальных взглядов, между ними едва не проскакивали искры. Коснувшись её талии, Ринал с изумлением отметил, что под платьем у Альмарис ничего нет, и чуть не споткнулся.

— Тебя что-то удивляет? — невозмутимо поинтересовалась девушка, но в зелёных глазах блеснул насмешливый огонёк.

— Наверное, уже нет, — от его откровенного, горящего взгляда сердце Рили ухнуло куда-то вниз. — Я всего лишь задаюсь вопросом, насколько тебя хватит, моя колдунья, — хриплые нотки в голосе Ринала лишь подтвердили то, что она видела в глубине серых глаз: волшебника сжигают те же чувства, что и её саму.

Его последние слова напомнили Рили об утреннем разговоре, и она упрямо вздёрнула подбородок.

— Я буду спать сегодня одна, Ринал, что бы ты ни говорил.

— А вот это мы ещё посмотрим, — вкрадчиво ответил он, и её тело превратилось в воск.

Отзвучал последний аккорд, в столовой воцарилась тишина, нарушаемая только тихим треском поленьев в камине. Солнце за окном почти село, и комнату окутал полумрак, придавая ещё больше интимности атмосфере. Взгляд Рили остановился на губах Ринала, и она крепко сжала кулаки, из какого-то непонятного упрямства сдерживая желание подойти и поцеловать его. Они стояли друг напротив друга, и оба знали, что будет дальше, но волшебник решил довести начатое до конца. Ещё раз медленно оглядев её с ног до головы, Ринал сказал:

— Я возвращаюсь в спальню, милая. Если твоё упорство пересилит, то рядом с этой столовой есть ещё одна гостиная, там стоит узкий диванчик. Но мне почему-то кажется, что тебе понадобится помощь, чтобы расстегнуть это платье, — от его чувственной улыбки у неё чуть не подогнулись колени.

Ринал развернулся и вышел, Рили осталась одна. Несколько минут она неподвижно стояла посреди комнаты, потом собрала волю в кулак и решительно вышла из столовой. Она намеревалась пойти в гостиную рядом, но… ноги сами понесли Альмарис в сторону спальни, и уже не осталось сил сопротивляться страсти, огнём разлившейся по телу. Толкнув дверь, она тихо закрыла её за собой.

— Пуговички слишком маленькие, — негромко сказала она, утопая в серебристо-серой глубине глаз Ринала, и медленно подошла к нему. — Демоны тебя раздери, ты выиграл, — уже шёпотом добавила Рили, скользнув ладонями ему на плечи и прижавшись к груди волшебника. — Меня тянет к тебе, и неважно, находишься ли ты просто рядом, или обнимаешь. И пусть Артефакт сколько угодно пытается заставить меня чувствовать к тебе ненависть, стоит тебе только прикоснуться ко мне, или посмотреть, и я уже ничего не могу с собой поделать…