Дикая

— Я могу предложить тебе зеленый чай и засохшие бисквиты, — смущенно говорила я своему спутнику, который озирался по сторонам с каким-то напряжением и даже недовольством. — В баре, правда, есть небольшой холодильник и замороженная пицца, но вряд ли она съедобна.

— Давай разберемся на месте, — ответил Домовой, привычно хмурясь.

Ну, вот! Что я такого сказала, что его настроение резко испортилось?

На ресепшене, как обычно, дежурила девушка-администратор, которая поинтересовалась, во сколько подавать ужин. На присутствие Домового она никак не отреагировала, но все-таки уточнила, сколько столовых приборов подавать.

— Ты останешься на ужин? — спросила парня, который неопределенно пожал плечами.

Настаивать не было смысла, видимо, Домовой уже что-то решил для себя и только ждал момента, чтобы выказать мне свое недовольство. Я хорошо изучила парня за эти месяцы и научилась не только видеть, но и чувствовать его настроение.

Огромный холл моего номера, отделанный деревянными панелями и выдержанный в теплых кремовых и золотистых тонах, со встроенной плазмой, баром и диваном, который вместил бы при желании десятерых, произвел на Домового шокирующее впечатление. Он даже вышел на балкон и оценил вид, открывающийся с последнего этажа на море.

Узнав, что в моем распоряжении еще две спальни и в каждой есть отдельная ванная комната, парень, мягко говоря, потерял дар речи, но в то же время так сильно нахмурился, что я мгновенно поняла причину его недовольства.

— Мы не любовники с Денисом, — произнесла я сердитым расстроенным голосом, — прекрати во всем видеть только негативные стороны!

— А кто вы? — последовал встречный вопрос, и я обреченно плюхнулась на диван.

Вот и закончилось наше перемирие.

Домовой сложил руки и облокотился на стену, сверля меня своими карими глазами и приподняв брови в немом вопросе.

— Просто друзья, которые по мере сил и возможностей помогают друг другу.

— Ясно, — еще раз повернулся вокруг своей оси Домовой, — теперь я понимаю, почему ты так стремишься вернуться в столицу. Этот портовой городок вряд ли удовлетворит твои запросы до тех пора, пока не обзаведется всеми преимуществами мегаполиса. Да о чем я! — воскликнул парень, презрительно хмыкнув, — у нас даже приличного кинотеатра нет! Хотя у тебя тут все под рукой: ресторан, бильярд, бассейн и уютный номер, который вряд ли предназначен для проживания одной школьницы.

— Эй, — окликнула я Домового, — не делай поспешных выводов и не порть то, что между нами происходит!

— А что между нами происходит? — во второй раз вернул мои же слова парень. — Ты в очередной раз захотела поиграть со мной? Соскучилась по своему блондину и решила возместить потерю за счет богатенького директорского сыночка? Только знаешь, — уже зло бросил парень, — я бы не смог себе позволить люкс в этой гостинице даже на пару дней, а Воронцов обеспечил тебя проживанием здесь на несколько месяцев. И все только потому, что он твой друг и заботится о тебе?! Не морочь мне голову!

Я выглянула в окно, стараясь сосредоточиться на разговоре и не разреветься прямо на глазах у Домового. Куда делась вся моя прежняя грубость, злость и агрессия? Я даже не могла обозвать парня, чтобы немного спустить пар, потому что пустота внутри отнимала слишком много сил. Сначала потеря отца, потом матери и бабушки с дедушкой, которые искренне радовались за родную и единственную дочь и желали ей всяческих благ, забывая, что у них есть еще и внучка. Утрата доверия к Денису, обида на него за то, что он руководит моей жизнью, даже не интересуясь, хочу ли я этого или нет, а теперь еще и оскорбления от парня, который мне безумно нравится.

— Если ты считаешь, что я могу поступать подобным образом, переспать с Воронцовым, а потом пригласить тебя в номер на чашку чая, то нам не о чем больше разговаривать. В начале января меня здесь не будет, и ты сможешь забыть обо всем.

— Забыть?! — Домовой подошел и схватил меня за запястья, не сильно, но довольно-таки ощутимо. — Да ты не выходишь у меня из головы с того самого дня, как села со мной рядом на уроке по истории, не обращая внимания на то, что происходит вокруг. Гордая, независимая и уверенная в себе девчонка, которая плевать хотела на общественное мнение.

— Я просто была поглощена проблемами в семье, — улыбнулась Домовому, — но на мнение окружающих мне и сейчас в какой-то степени плевать.

— Поэтому ты согласилась стать содержанкой Воронцова?

— Нет, не поэтому, — вздохнула тяжело и устало, — просто мама нашла себе мужчину и решила пожить с ним вместе какое-то время. С отцом я попрощалась еще раньше, к нему возвращаться нет никакого желания. Не на улице же мне жить?

В какой-то степени Домовой был прав, и я прекрасно понимала его чувства. Но что мне оставалось делать, если даже мама согласилась на предложение Дениса финансово обеспечить мое будущее? Яростно сопротивляться? Плеваться и брыкаться, добиваясь более дешевого номера без обслуживания и питания? Опять же, зачем?

На лице парня отразились противоречивые эмоции: удивление, жалость и, наконец, участие. От его пальцев по всему моему телу разливалось приятное успокаивающее тепло, и я дернула на себя руки, утягивая следом Домового, который явно не ожидал от меня подобного поведения. Парень упал сверху, придавив меня собственным телом. Почувствовала, как тепло превращается в пожар, как кровь быстрее бежит по венам, заставляя меня нетерпеливо ерзать в предвкушении дальнейших действий Домового.

— Прости, — он оперся на руки и откатился в сторону, а я не сдержала разочарованного стона. — Не могу поверить, что Воронцов просто так даровал тебе возможность жить в этом шикарном номере. Ты работала официанткой, я подвозил тебя к дому, который от старости в землю врос. И тут ты бесследно исчезаешь и неожиданно возвращаешься, а следом появляется известный модельер и баюкает тебя в своих объятиях.

Лицо Домового в полутьме холла выглядело несчастным и растерянным, он откинул голову на подушки, прикрыл глаза и печально усмехнулся.

— Кто я и кто он? — произнес парень, сверля меня напряженным взглядом. — Школьник против зрелого мужчины с огромным состоянием и немалым талантом. — Молчание.

— И все же я уважаю тебя и предоставляю выбор: останешься в городе до поступления в университет, дашь мне шанс доказать тебе, что и я чего-то стою, пошлешь своего блондина и его благотворительность куда подальше и дашь нашим отношениям время.

— Или? — спросила я Домового внезапно осипшим голосом.

— Или можешь доучиться эту четверть, забить на меня, на своих друзей, на наше общее будущее и этот захудалый городишко и свалить к чертям собачим в свою столицу.

— Не ругайся, — упрекнула я парня, расслабляясь и позволяя себе придвинуться к нему поближе и даже положить голову на сгиб его руки.

— А где же мне жить до конца учебного года? Вряд ли мама обрадуется тому, что я выселю ее нового ухажера из их общей спальни?

— Как насчет Лизы и ее мужа?

— Ни за что! — возмутилась я, присаживаясь рядом с Домовым и глядя на него широкими испуганными глазами. — Как ты себе это представляешь?

Парень обнял меня за бедра и пересадил к себе на колени.

— Ммм, у тебя в последнее время определенно раскрылся дар настоящей актрисы. Я поражен тому, как искренне ты играешь Белоснежку, влюбленную в Принца.

Вспомнила Волка, протягивающего ко мне руки и открывающего рот, чтобы было похоже, что он поет песню, звучащую из динамика. Первые три репетиции я едва сдерживала смех, но Марина и Кристи так сильно возмущались, что пришлось смириться с высоким блондином, костюм которого обтягивал гору мышц и стальные бицепсы, и протягивать в ответ руки, трепетно взмахивая накладными ресницами. Наш финальный дуэт потряс Бориса Олеговича до глубины души, став гвоздем номера.

Наверное, с тех самых пор Волк перестал кидать в мою сторону злобные взгляды, правда подколы и пошлые шутки продолжали сыпаться из него, как из рога изобилия.