Кнопка Возврата

- Мне так кажется.

- Разумный довод.

- Какой есть.

- Ты просто рисуешь перед собой ту картинку, которую хочешь видеть.

- Я еще в какой-то степени верю в прогресс в то, что этап эволюции человека, который, по словам профессора, еще не завершился, придет, наконец, к какому-то итогу.

- Не уверен, что этот итог обязательно должен быть приятен для нас.

- Может быть. Но единственная остающаяся альтернатива - это гарантированное самоуничтожение человечества. При том наборе человеческих качеств, который мы сейчас имеем, это рано или поздно случится, - сказал Уткин и, помрачнев, добавил: - И скорее уж рано, чем поздно. Сейчас столько придумано средств массового уничтожения, и столько желающих до них дотянуться, что удивительно, как мы вообще до сих пор живы.

- Положим, так. Пусть разделение, пусть новая раса.

- И все должно произойти очень быстро, - вставил Уткин. - Времени мало.

- Но куда денутся обычные люди? Со своим первобытным багажом внутри. Как с ними, с обычными?

- Ты меня спрашиваешь, словно я автор проекта, а я, собственно, ничего не знаю, только предполагаю, - сказал Уткин. "И ни о чем таком даже не думал", - сказал про себя. И продолжал: - Наверное, люди новой расы, применяя свою суггестивную силу, смогут гасить наиболее опасные вспышки агрессии. Возможно, они это уже делают, иначе - почему мы до сих пор живы?

- Это уже фантастика, - засмеялся Воронин. - И, между прочим, наряду со словом "суггестия" время от времени хорошо бы произносить слово "интердикция" - по примеру профессора Поршнева.

- "Интердикция" - это правильно, - согласился Уткин. - Такие слова надо употреблять время от времени. - И тоже засмеялся.

- Я надеюсь, что когда все случится, мы с тобой окажемся по одну сторону линии раздела, - произнес Уткин, отсмеявшись.

- Будем надеяться, - сказал Воронин. - Если, конечно, оно случится.

Они пожали друг другу руки, прощаясь.

- А, кстати, этот гаджет, можно его как-нибудь потрогать? - спросил Воронин уже по ту сторону порога.

- Гаджет пропал вместе с Мясоедовым, - сказал Уткин. - Это была такая маленькая небольшая коробочка. По размеру как пульт от телевизора.

Странное дело, задумался Уткин, когда остался один, почему Воронин не спросил, откуда взялся этот гаджет? Я сказал неопределенно "вброшен в народ", и он удовлетворился. Кстати, я в свое время тоже не проявил любопытства. Почему? Долго задумываться он, однако, не стал и перешел к чтению.

Поскольку последовательность псевдослучайных чисел в принципе детерминирована, мы могли бы фиксировать в ходе эксперимента, какие именно числа в ней были изменены в ходе операторского воздействия. Разумеется, после каждого наведенного оператором сбоя изменяется не только очередное случайное число, изменятся и последующие числа генерируемой случайной последовательности (алгоритм их выдачи будет работать уже с другими начальными данными), однако определение этих чиселпри известном расчетном алгоритме не представляет принципиальной сложности.

Итак, можно отметить два обстоятельства, сопутствующих эксперименту и, возможно, влияющих на его результативность: во-первых - неинформированность участников о неслучайном характере процесса, подвергаемого воздействию (как уже говорилось, с точки зрения физики процесса, равным образом можно было бы воздействовать на результат повторяемой многократно операции умножения 2х2), во-вторых - неполная регистрация процесса, не дающая нам возможности точно локализовать места сбоев, вызванные воздействием оператора (и эта неопределенность - не компенсирует ли она каким-то образом отсутствие случайности?).

Еще раз напомним, что эффективность операторского воздействия, установленная в ходе основного эксперимента, отвечает уровню представления его организаторов о характере процесса и не может быть пересчитана ввиду изначальной неполноты регистрации его состояний.

Возникает желание провести серию дополнительных экспериментов, в которых результат воздействия оператора сравнивался бы с предварительно полученной распечаткой последовательности псевдослучайных чисел, генерируемой с теми же начальными условиями.

Имея на руках распечатку, мы можем зафиксировать, какие именно числа псевдослучайной последовательности были изменены воздействием оператора, и по этим данным (исходя из вероятности каждого конкретного сбоя в работе компьютера) оценить заново эффективность воздействия оператора на его работу. Результат окажется намного более впечатляющим по сравнению с теми, которые обычно достигаются в экспериментах подобного рода.

Но эксперимент с предварительной распечаткой может завершиться совершенно иначе. Существует такая возможность - странная, даже невероятная, но которую по соображениям формальной логики нельзя отбрасывать.

Может получиться так, что, несмотря на полную регистрацию состояний процесса генерации псевдослучайных чисел, нам не удастся локализовать момент воздействия оператора на процесс счета. Это воздействие проявится не в измененных результатах конкретных компьютерных операций, на которые можно показать пальцем, а только в статистике. Иными словами, конкретных компьютерных сбоев, о необходимости которых так много говорилось на самом деле не происходит.

Все говорит о том, что именно этот вариант имеет место, потому что в противном случае вместе с согласованными и по этой причине нерегистрируемыми сбоями счета и контроля появлялось бы какое-то количество несогласованных (ведь эффект воздействия проявляется случайно, а значит и случайный разброс неминуем), которые незамедлительно приводили бы к аварийному останову в работе компьютера.

Тогда каким образом достигается эффект воздействия?

Действительно, каким? - подумал заинтригованный Уткин.

Остается предположить, что изменению подвергается сама программа, генерирующая последовательность псевдослучайных чисел. Например, константы, задающие ее начальные условия, изменяются так, что на протяжении какого-то периода времени значения генерируемых чисел отклоняются от среднего в сторону увеличения. Остается непонятным, как может осуществляться это изменение, если оператору неизвестны начальные константы, и совсем уже неизвестно, как их нужно изменить, чтобы добиться нужного результата.

Было бы понятно, подумал Уткин, если б у оператора была кнопка возврата в руке. Но кнопки нет, в том-то и дело.

Сделаем паузу и вернемся к эксперименту Джана и Данн. В результатах его обнаружилось нечто, не упомянутое мной ранее, но способное дать новый поворот мысли.

Варьируя условия эксперимента, исследователи провели ряд испытаний в условиях, когда воздействия оператора осуществлялись не в то время, когда компьютер генерировал свою последовательность чисел, а существенно раньше или позднее этого момента. Время операторского воздействия варьировалось от 76 часов до начала работы компьютера до 336 часов после нее и во всех случаях воздействие было одинаково успешным.

Подобное экспериментально установленное нарушение причинно-следственной связи (воздействие на уже завершившийся процесс) в настоящее время уже не является каким-то особенным результатом, однако требует обоснования, уже выходящего за рамки традиционной картины мира: введения дополнительных измерений пространства и времени, допущения множественности ветвящихся миров и т.д. Так или иначе, привычная картина мира рушится, и если уж теперь мы не можем обойтись без потерь для здравого смысла, то почему бы не предположить в качестве гипотезы, что вещи и явления, лежащие вне зоны нашего внимания, как бы не вполне существуют, или существуют и проявляют себя только в меру нашей информированности о них. Таким образом, когда мы считаем последовательность выдаваемых машиной чисел случайной, она оказывается подвержена воздействию оператора, словно случайная; когда же мы узнаем, что она не случайна, то провести пересчет оценки эффективности воздействия оператора на процесс оказывается невозможно ввиду невозможности локализации моментов его воздействия.