Маргаритка

Мать Маргаритки смущенно сказала:

- Да не слушайте вы ее, Ирина Васильевна. Вот в кого она такая уродилась? Парню прохода не дает. Где подобное видано?

- Так я это любя делаю, - засмеялась Маргаритка и привычно заныла: - Теть Ир, ну когда вы заставите Кольку меня полюбить, ну хоть чуток.

Взрослые тогда привычно посмеялись над словами озорной девчонки, посмеялись и забыли. Теперь при встрече вспомнили.

Так сама Маргаритка напророчила себе свое будущее.

Вот во время встречи тети Кати и Ирины Васильевны, когда женщины разговорились про их жизнь, да еще подошла Агаша, и мелькнула хорошая мысль у Маргаритки. Тетя Ира тоскует по деревенской жизни, по общению с соседями, она всегда была хозяйкой в доме, а теперь не так. Надо ее поселить отдельно от сыновей здесь, рядом с тетей Катей и Агашей, что живет в доме Надежды. Через них мать Коли познакомится с остальными жителями деревни. И Маргаритка решила предложить Ирине Васильевне жить отдельно, в небольшом деревянном доме. В доме, что построил когда-то давным-давно ее отец. Тогда, по советским временам, это был очень неплохой дом, довольно-таки большой, просторный, там было три небольших комнаты, четвертая кухня. Но современные фазенды, что строились в деревне состоятельными людьми, выглядели гораздо больше и роскошнее этого деревянного дома. Маргаритка не помнила того времени, когда отец строил дом, она была совсем маленькой, когда ее родители уехали из Осинок в Трепаловку. Не знала она, почему много лет назад отец продал этот дом за бесценок своей бывшей, первой жене. Маргаритка вообще не знала этого факта, а тетя Катя сочла нужным сказать лишь, что соседний дом был построен Сергеем Ивановичем, отцом Маргаритки. Маргаритка посчитала, что этот дом при разводе отца достался его первой жене. Потом, после перестройки, наследники первой жены отца прикупили к дому большой земельный участок, в двадцать пять соток, но не построили нового дома и в старом жить не стали. У них постоянно что-то случалось, так говорила тетя Катя. Пьяный тракторист снес забор; завезли стройматериалы, их украли; потом сгорела баня, дом соседи отстояли. И так без конца. Наследники решили, что это место нехорошее, якобы его прокляла когда-то одна местная колдунья. Но никогда, ни разу не обмолвилась тетя Катя, что их бабушку Галлу да и мать Маргаритки, Анну Лосинскую, считали в деревне колдуньями. Может, и умела что Анна, в травах она хорошо разбиралась, врачом была, только вряд ли стала бы проклинать то место, где мечтала жить с мужем и дочкой. Анна вообще не умела никого проклинать. А вот бабушка Галла обещала первой жене Сергея, которая пыталась лишить жизни Аннушку и Маргаритку, ничего не прощать и не простила. Это бабушка Галла никому не дала жить в доме, что построил Сергей. Ее душа до сих пор с родными людьми, охраняет своих внучек и правнучек. Это тетя Катя знала точно.

Маргаритка, когда узнала эту историю, прямо заболела мыслью вернуть себе отцовский дом. И вернула. Хотя Евгений, первый ее муж, не объясняя причин, отказался купить этот участок для будущей их дачи. После его смерти Маргаритка продала свою большую квартиру, а потом и дачу; понимая, какая в стране инфляция, как быстро обесцениваются деньги, она решила вложить их в недвижимость. А так как участок рядом с тетей Катей все еще не был продан, за него просили относительно большую сумму денег, потому что вместе с землей продавался и дом, довольно-таки еще крепкий, Маргаритка подумала и купила.

Коля пока об этом не знал, он думал, что тете Кате владельцы разрешили сажать там картошку, чтобы не зарастала земля бурьяном.

Когда Маргаритка изложила свои планы мужу, тот присвистнул:

- Моя жена богаче, чем я думал.

- Да, Коль, - серьезно ответила женщина. - Это так. И, пожалуйста, больше не занимай у Олега денег. У меня есть средства. Мы проживем с тобой.

Николай, после того, как отдал все деньги Таньке, занял у брата. Не мог же он жить за счет женщины. Хотя Олеська и намекнула, что Маргаритка будет любить любого Кольку, даже без денег. Но Олег на нее так строго глянул, что она замолчала. И лишь после приезда матери Николай узнал и про землю с домом, где Маргаритка предложила поселить Ирину Васильевну, и про часть бизнеса, что до сих пор принадлежала ей, а дела вели Золена и Богдан.

Это было все сказано мимоходом, потому что Маргаритку больше всего волновало состояние Ирины Васильевны. Мать Николая тосковала. От тоски можно и умереть. А как с тоской сражаться? Маргаритка по себе знала - работа и забота. Работать не стоит Ирине Васильевне, немолода уже, значит, заботу надо приобрести. К тому же, Агаша, старая бабушка, живущая доме Надежды, тоже сказала Олеське, слово в слово подтверждая мысли Маргаритки:

- Васильевна-то тоскует еще почему. Она всю жизнь была хозяйкой. А теперь в чужом доме живет. Как бы хорошо ей не было, но не хозяйка она ни у одного сына, ни у другого. Там жены хозяйки. Купите матери какой-нибудь домишко.

Видя, что мать Николая загрустила, не находит себе места, Маргаритка окончательно решила: Ирине Васильевне нужен свой, отдельный дом. Олеська сразу стала союзницей подруге в этом вопросе. Николай тоже поддержал, немного сопротивлялся Олег, недовольно ворчал:

- Ну вот, привезли мать из одного деревенского дома в другой.

Однако Маргаритка и Олеська, не поставив в известность Олега, привели Ирину Васильевну на смотрины старого деревянного дома. Олеська с согласия Маргаритки самозабвенно сочиняла и с ходу врала, что этот дом покупался для мамы специально, но только он старый и еще плохо готов к зиме. Много надо делать. Тут уже в разговор вступила Маргаритка, стала подробно и последовательно излагать, что надо в доме срочно подправить, отремонтировать.

Деревянные стены пришлись по сердцу пожилой женщине. Они были теплые, ласковые, словно приветствовали новую хозяйку. Большая печь посредине кухни тоже пришлась по душе, как будто родной деревней пахнуло. Да еще подошли сюда Агаша с тетей Катей, заговорили, где, какие грядки можно сделать весной, куда посадить кусты, что отвести под картошку. И Ирина Васильевна захотела как можно быстрее перебраться жить сюда. Вечером, глядя на оживленную мать, Олег нехотя согласился отпустить ее на самостоятельное житье.

Дядя Петя и Николай быстро привели жилье в порядок. Снесли старый, наполовину сломанный забор, вместо него натянули новую сетку. Дом обили сайдингом, он засиял светло-кремовыми стенами, потом провели отопление, чтобы дрова не заготавливать, хотели ломать печку, Ирина Васильевна не дала, решили оставить до лета. Зато поставили пластиковые окна, сделали внутри быстрый косметический ремонт, а свет и газ к дому были подведены. Забот с домом было много. Да еще Маргаритка попросила, чтобы Ирина Васильевна за всем сама проследила, а то ей некогда, потому что у нее Костик, у Олеськи театр любительский, а на мужчин нельзя надеяться, что-нибудь да не так сделают. Вот и появились заботы у матери. Тут же вихрем временами налетала Олеська, давала свои указания, ругалась с Николаем: то он обои некрасивые купил, то на кухне надо другого цвета нужен линолеум, не в клетку, а в мелкий цветочек. Николай небрежно отмахивался. В качестве арбитра всегда привлекалась Ирина Васильевна. Вот и говори, что хочешь: и сына не хочется обижать, а невестку тем более нельзя. Ирина Васильевна почувствовала себя, будто вернулась в прежнюю жизнь. Она нужна людям. Ирина Васильевна не знала, что Олеська играет роль, без конца придираясь к Николаю, ей сестра посоветовала так делать. Надо было привлечь свекровь ко всем проблемам, пусть даже не существующим. А Ирину Васильевну устроил бы и неотремонтированный дом. Мать Николая даже не давала выбросить старую мебель, что осталась от прежних владельцев.

- На мой век и этого хватит, - сказала она. - Посплю на железной кровати.