Дис

Впрочем, каким был этот день у Антона, по его виду определить было совсем нельзя. Поскольку после ванны, он, согревшийся и порозовевший, производил впечатление абсолютно здорового и очень бодрого человека. Даже волосы его и без того густые и темные, теперь стали немного виться, искрясь недюжинной силой и здоровьем. Так что вид у него, за исключением, пожалуй, лишь того нелепого махрового халатика, был просто потрясающий. Но Катерина уже, как казалось, и вовсе этого не замечала, поскольку все более и более сожалела, что вообще пригласила этого разрумянившегося красавца к себе в дом. Она конечно, запихнула-таки его грязные вещи в стиральную машинку. Потом принесла ему еще и постельное белье, но посидеть с ним на лоджии, полюбоваться поздним закатом наотрез отказалась. А Антон на самом деле и не замышлял ничего дурного. Он действительно был поражен прекрасным видом, открывавшимся прямо с того места, где должен был сегодня спать. Он еще долго потом стоял там один, чуть приоткрыв окно, пока солнце совсем не скрылось за горизонтом, размышляя о своей судьбе и о том, какие еще невероятные сюрпризы она ему готовит.

Он также отчего-то вспомнил и про того белого призрака, которого видел в пещере под кладбищем. «Где он сейчас, что делает? — думал он. — Обрел ли он столь желанное для него тело и вышел ли на поверхность? Увидел ли мир? В последний раз, после которого теперь будет вынужден вернуться в чистилище? Какая удивительная судьба и какой печальный конец. И чего стоили теперь все его собственные страдания по сравнению с тем, что перенес этот призрак? Тысячи лет в одиночестве, в темноте и полной изоляции. Когда ты уже готов помогать хоть самому черту, лишь бы слышать, пусть и иногда, обыкновенную человеческую речь». Антон лег спать. Спал он в ту ночь как убитый, без сновидений. Потому что едва ли не в первый раз за последние два дня почувствовал себя совершенно спокойно. И действительно, какое же это было счастье, спокойно спать. Когда ты точно знаешь, что тебе ничто не угрожает, что в другой комнате спит близкий тебе человек, а у входной двери преданная собака. Когда ты можешь совершенно забыться и не думать ни о чем.

Утром поднялись рано. Катерина не стала будить Антона, потому что сочла это не слишком вежливым. Да к тому же она, несмотря на его бодрый внешний вид, все же почувствовала еще вчера, каким-то внутренним женским чутьем, что ее гость очень устал, быть может даже смертельно устал, причем не только физически. Она теперь даже немного жалела его. Ведь как это он умудрился очутиться в такой ситуации: без работы и без жилья? Деньги он, правда, говорил у него были. Но что там были за деньги? Пару зарплат, наверное, сэкономил и все. «Может и действительно тут его пока у себя оставить, — пришла ей вдруг в голову крамольная мысль. — Да нет. Что другие скажут? Да хотя бы тот же самый Павел Андреевич, когда узнает, что у его подчиненной роман с ее же работником». А роман тут уж наверняка возник бы, — и это Катя понимала. Она, на самом деле, была уже вполне взрослой и самостоятельной женщиной и не тешила себя иллюзиями, что двое лиц противоположного пола могут вот так просто жить в одной квартире. Куда там. Да она же первая и не устоит. «Вон он какой красавец вымахал и это всего-навсего за один год. Нет, он, конечно, всегда был симпатичным парнем. Но все же… — тут она остановилась, потому что в тот момент готовила завтрак, — был что-то не то. Да, — но не то. А сейчас, — она посмотрела в сторону лоджии, — что сейчас? Вот просто бери и иди к нему. Вот прямо так и сразу, — она улыбнулась».

Наконец встал и Антон. Он теперь уже облачился в привычную свою одежду, которая на нем, несмотря на вчерашнюю стирку слегка висела. После чего прямиком направился на кухню. Там он поприветствовал свою хозяйку и поинтересовался, чем это таким вкусным у нее здесь пахнет. Катя же как-то рассеянно поздоровалась с ним, потому что все еще продолжала думать о своем. Ей отчего-то действительно было уже тяжело что-то решить. Ведь Антошка, — как она его теперь даже мысленно называла, — как оказалось, был вполне себе приличным парнем и совсем не лез к ней ни минувшим вечером, ни тем более ночью. И даже намеков никаких не делал. А это сильно отличало его ото всех тех парней, с которыми ей приходилось встречаться ранее. «Да и красавчик какой», — она вновь, почти инстинктивно на него посмотрела.

А Антон и не замечал ничего. Смотрит на него Катя, ну и пусть себе, ведь как давно уже не виделись. Работа у него теперь есть. Вот только в общежитие ему отчего-то совсем не хотелось. Может и вправду квартиру себе купить или снять. Все-таки сто пятьдесят тысяч долларов, там в пакете, совсем не шутки. Да еще и алмазы… «Точно, — решил он, — все-таки лучше собственное жилье иметь. А то там среди всех этих студентов и не поспишь нормально никогда».

— Кать, — спросил он серьезным тоном, — а есть у вас здесь где-нибудь рядом агентство недвижимости?

— А тебе зачем? — насторожилась та.

— Да так, хочу себе жилье подыскать.

— А что, в общежитие уже не хочешь?

— Не-а, не хочу, — уверенно ответил Антон. — В общежитии хорошо студентам жить, а не тем, кто может сам себя обеспечить.

— Но-о возможно, ты тогда… — начала Катя, но вовремя спохватилась и замолчала. А Антон, конечно, ничего и не понял.

— Так есть агентство-то? — продолжил он мягко настаивать на своем вопросе.

— Тош, я не знаю, — ответила Катя тихо, — но давай лучше все это на вечер отложим. Сейчас на работу пора. А ты еще собаку не выгулил.

На том и порешили. Антон пошел гулять с собакой, а Катя стала собираться на работу. Она и сама видела, что наряжается в самые лучшие свои вещи, которые ей больше всего шли. И прекрасно понимала почему, но ничего не могла с собой поделать. Поэтому, когда Антон наконец вернулся назад, то теперь уже ему пришлось сдерживаться, чтобы тут же, и прямо с порога, не притянуть свою бывшую однокурсницу к себе. Но поскольку он был вполне приличным молодым человеком, почти взрослым, то все же смог тогда сдержаться, хотя и наговорил Катерине кучу комплиментов.

До работы ехали молча, но под ручку. Да, признаться, в общественном транспорте и неудобно было разговаривать. И только та же самая тетушка на посту охраны, которую Антон видел здесь еще вчера, как-то очень внимательно на них посмотрела, но тоже ничего не сказала. Наконец они пришли в лабораторию, — новое место работы Антона. Хотя, на самом деле, это помещение и местом-то было трудно назвать, поскольку именно места в нем как раз было явно недостаточно.

Почти как и во всех среднестатистических лабораториях, здесь по периметру вдоль стен стояли высокие, покрытые пластиком увесистые столы с ящиками. Да посередине стоял еще один такой стол, но уже длинный и широкий с наставленными на нем всевозможными приборами и опытными образцами. Еще там были разные колбы для сыпучих и жидких материалов, довольно потрепанный компьютер в углу с огромным ламповым монитором, высокотемпературная печь, центрифуга, электронные весы и прочие несущественные предметы. Катерина до этого дня работала в лаборатории совсем одна и помощник ей, конечно, очень нужен был. Но на такую работу, да еще с мизерной зарплатой, желающих, естественно, не находилось.

Она быстро объяснила Антону его трудовые обязанности, а сама занялась составлением очередного отчета руководству. Вот только сам Антон проработал в этой лаборатории совсем недолго. И не по той причине, что ему там просто не понравилось, и не потому, что сам он не подошел на должность. А потому, что совершенно неожиданно, в том числе и для самого себя, создал нечто такое, что предопределило не только его собственную судьбу или судьбу этого института, но и судьбу очень многих людей на земле на долгие и долгие годы вперед.

21. СТЕКЛО

— Нет, нет и нет, этот образец сюда, а семнадцатый можешь замерять, — проговорила Катерина, начиная уже немного нервничать из-за того, что ее новый подручный совсем ничего не смыслил в лабораторных делах. — Тош, ты считать умеешь? Я же говорю, все образцы по порядку, сначала эти, — она указала пальцем на несколько металлических брусков, которые лежали перед ним на столе, — а затем эти. А вот эти, которые отмечены красным, мы с тобой потом в дуговой печи нагреем. Там температура большая нужна и муфельная их не возьмет. Да, вот сейчас правильно. Теперь сопротивление замеряешь и можешь все записывать.