Дис

— Вот только собака твоя, — она с сомнением поглядела на Дружка, — приучена вести себя… прилично?

На это Антон уверил ее, что собака вполне воспитанная и что он за нее ручается. После чего все трое обменялись несколькими забавными историями из общего прошлого и занялись своими делами. По крайней мере Павел Андреевич и Катерина. Антону же ничего другого не оставалось, кроме как сидеть еще какое-то время у нее в лаборатории и ждать, пока закончится рабочий день. Впрочем, это было даже и к лучшему, потому что он успел тогда много о чем подумать изо всего того невероятного разнообразия событий, что случились с ним за последние два дня. А так же о том, как же сейчас ему было хорошо. И какое же это счастье находиться среди близких по духу тебе людей и заниматься любимым делом. И пусть тебе мало платят, пусть у тебя даже пока нет еще места где жить. Но, тем не менее, ты чувствуешь себя как дома, знаешь что хочешь и что хотят от тебя другие. А это ли не есть та самая свобода, столь нужная всякому человеку, реальная, а не вымышленная.

20. В ГОСТЯХ

Антон и Катерина все время болтали, пока ехали до ее дома. Но в основном рассказывал, конечно, Антон. Как он работал в коммерческой фирме программистом и сколько ему за это платили. Какой у них там был коллектив и чем все закончилось. Он, конечно, не стал ей рассказывать ни о своих похождениях на кладбище, ни о звезде под землей, ни о призрачной девочке, которая иногда его посещала. Не сказал он ей и о тех переменах, которые произошли с ним самим за последнее время. А ведь перемены эти были очень значительными, несмотря даже на то, что произошли всего-навсего за несколько дней. Впрочем, Антон почти и не думал о них. Он, как казалось, их попросту не замечал, воспринимая при этом и себя, и окружающий мир уже совсем по-другому. Вот если бы эти перемены коснулись лишь одного только его существа, никак не на повлияв на сознание, он бы, конечно, почувствовал разницу. А так, став уже куда более решительным и волевым, полагал, что таким и был всегда, пусть даже иногда все еще и продолжал сам себе удивлялся.

Изменился он и внешне. Его более сильная и энергичная натура сейчас словно бы рвалась наружу, преодолевая отчаянное сопротивление слабого, чуть ссутуленного, совсем нетренированного тела. Ведь работая программистом, Антон и выглядел как обычный программист, который ничего тяжелее компьютерной мышки в руках никогда не держал. Сейчас же он совсем не сутулился и даже не шаркал ногами. Осанка его выпрямилась, движения стали плавными, но при этом и энергичными, а легкая походка приобрела уверенность. Даже черты его лица теперь выглядели более четкими: нос заострился, чуть проступили скулы, взгляд же стал очень твердым, но при этом и проникновенным. Катерина, конечно, заметила эти его перемены, поскольку знала Антона уже очень давно. Еще с того момента, когда они вместе поступили в Университет. Но поскольку они уже больше года не виделись, все списала на благотворное действие времени. И тем не менее, она не могла не удивляться тому, что произошло с ее однокурсником за прошедший год, отчего иногда и украдкой поглядывала на него.

Наконец они приехали. Катерина, как оказалось, жила в прекрасном кирпичном доме еще старой советской постройки, который находился в получасе ходьбы от центра города. Антон оценил жилище:

— Ну, Катюха, здорово ты живешь, — с уважением произнес он. — Это ж у тебя тут не дом, а настоящий дворец. И даже украшения на стенах присутствуют и статуи на крыше. Да-а, здорово. И что же, ты всегда здесь жила?

— Всегда, — ответила ему Катя. — Тут еще моему отцу квартиру дали, когда он наукой занимался, задолго до моего рождения.

На это Антон произнес еще несколько слов восхищения, после чего изъявил желание сходить в магазин за продуктами, благо, что последний находился неподалеку.

— Не могу же я к тебе вот просто так с пустыми руками явиться, — пояснил он, когда девушка стала возражать, что, мол, продуктов у нее и у самой достаточно.

После чего они все-таки разделились. Катя взяла собаку и пошла домой, а Антон отправился сначала в ближайший банк, чтобы обменять валюту, а потом и в магазин. Поднявшись наконец в квартиру, он вновь принялся расхваливать увиденное: и высокие потолки, и три комнаты, и даже длинную лоджию с эркером, которая была основательно утеплена.

— Я здесь у тебя спать буду, — заявил он несколько оторопевшей девушке, — залюбовавшись прекрасным видом, открывавшимся из окон лоджии. — Тут и воздух свежий, и кресло раскладное есть. Сама-то ты, наверное, в комнатах спишь?

— В комнатах, — ответила ему Катя, несколько смущаясь и, пожалуй, даже уже жалея, что вообще пригласила такого самоуверенного гостя к себе в дом.

— Ну и прекрасно. Мне бы вот только еще одеяло сюда, простынь и подушку. Да я тут у тебя, наверное, тогда и в ванную схожу если можно. Ведь можно?

— Сходи, — совсем уже тихо ответила Катя.

— Спасибо, Катюш, — проговорил Антон и, легонько чмокнув девушку в щеку, отправился прямиком в ванную.

Там он снял с себя наконец грязную одежду и залез в воду. Мылся он долго и с большим удовольствием, постепенно отмокая ото всей той жуткой кладбищенской грязи, которая все еще оставалась на нем. Катя же отправилась на кухню разогревать ужин. Она, правда, намереваясь сначала приготовить что-нибудь особенное, но посмотрев на огромные сумки, которые Антон притащил из магазина, так растерялась, что предпочла пока все рассовать по холодильнику. Наконец Антон вышел. Был он одет теперь в неопределенного цвета махровый халат, который нашел в ванной, да в гигантские джинсовые шорты, найденные им там же. Он, конечно, извинился перед девушкой за свой внешний вид и сказал, что если она сможет постирать еще и его вещи, то завтра он ей новую машинку купит. На это Катя ответила, что машинки ей никакой не надо, и что он хотя и был всегда неряхой, но одежду его, такую грязную теперь, по всей видимости, и машинка даже не возьмет. После чего молодые люди сели ужинать.

— Слушай, Кать, — наконец спросил Антон, после того как с аппетитом съел все, что девушка перед ним поставила на стол, — а где твои родители? Они скоро приедут?

— Не скоро, — ответила та, — они здесь вообще не живут. Они в деревне себе дом построили, и вот уже два года как в Москве не появляются.

Антон уставился на девушку.

— Но-о, — протянул он неуверенно, — как же ты тогда меня одного сюда пригласила, ведь это ж… неудобно как-то.

— Ничего, — ответила ему Катя спокойно, — как-нибудь переживу. Да и скольких же я по-твоему должна была к себе пригласить, чтобы «оно» удобно было?

Антон засмеялся.

— Ладно, я понял, — произнес он. — Но, тогда обещаю вести себя прилично, как и мой пес. А он у меня, сама знаешь, воспитанный.

— Да да, я помню, — ответила ему Катя даже не оборачиваясь.

Она теперь пошла мыть посуду и стояла к Антону спиной.

— Ты же мне и рассказывал. А значит теперь ты говоришь, что будешь вести себя так же прилично, как и собака твоя? Не проще ли было собаку сюда вообще не впутывать, да и просто ничего не обещать, потому как твой пес тут абсолютно ни при чем.

— Катюш, какая ты умница, — Антон с улыбкой посмотрел на девушку. — И ты всегда была такая: тихая и умная. Ведь одна из лучших на курсе была, если память мне не изменяет. А еще танцами занималась или балетом, не помню. По тебе это и сейчас видно.

И действительно, Катерина, что касалось именно ее внешности, была сложена просто великолепно: тонкая и гибкая, словно ивовая ветвь, она даже и двигалась как-то все время очень плавно и грациозно. Будто вода текла по извилистому руслу реки. Во всем же остальном, она была самой обыкновенной девушкой с длинными, каштанового цвета прямыми волосами, серыми глазами и очень спокойным выражением лица.

— Ничего по мне не видно, — невозмутимо ответила она на этот, то ли комплимент, то ли просто воспоминание. — Но все же, давай уже потихоньку спать ложиться. Я привыкла рано вставать, да и у тебя, наверное, — она посмотрела на своего гостя, — тоже сегодня был тяжелый день.