Дис

— Ну и что нам теперь делать? Я что-то ничего не понимаю. Если все увольняются, то что будет с фирмой, и где нам самим после этого работать?

На это Антон заявил, что судьба фирмы его теперь и не очень-то волнует. И что при желании Павел Иванович легко новых сотрудников наберет, а сам он для себя уже все решил. И поэтому отправляется прямо сейчас в то подмосковное подразделение в отдел кадров. У Натальи Сергеевны от этого даже что-то заныло под ложечкой. Она и сама не смогла бы сказать почему. Ведь она уже для себя, вроде, все решила. И на счет Антона, и его дома, да и вообще всех этих глупых поисков своей второй половинки. И все же, ей отчего-то было очень жаль. Нравился ей, видимо, Антон, а уж чем, она и сама не могла бы сказать. В этот момент сам виновник ее расстройства выловил из толпы еще одного сотрудника, который, как и все остальные, тоже куда-то спешил. Это был Василий.

— Ну что Васька, — обратился к нему Антон по-свойски, — валим отсюда?

— Нее, — Василий, похоже, тоже огорчился, что Антон собрался уходить, — я еще чутка поработаю. Да ты и сам-то подумай. Может все-таки не стоит. Тут к нас, конечно, все словно взбесились. Но ты-то, Тош, вроде нормальный человек. Куда пойдешь-то и на что жить будешь?

— Жить есть на что, — ответил ему Антон уверенно.

Он даже немного приподнял свой пакет с деньгами, который все еще держал в руке. Но вовремя спохватился.

— Средства имеются, — повторил он ту же мысль, но иными словами. — Я сейчас тогда в отдел кадров поеду. Вот только добираться туда неудобно. Может ты подбросишь?

— Не, я не могу, — ответил Василий еще более грустно, — я пока, как бы, на работе. Может вот Наталья Сергеевна тебя отвезет? — он посмотрел на секретаршу шефа, — если уж она тебя и так сюда из дома доставила.

На это Наталья Сергеевна опять промолчала. Ей, признаться, и без того досталось сегодня, — одни разочарования. А теперь еще и этот, с позволения сказать, щенок, пытался ею распорядиться. Нет, не уважали ее в этой фирме и не ценили, похоже, совсем, если уж позволяли себе такие предложения делать. «Может и вправду, и мне рвануть отсюда», — пришла ей вдруг в голову крамольная мысль. Она посмотрела на Антона, потом на Василия. «Нет, детский сад какой-то, — решила она наконец, — пусть эти ребятки сами тут разбираются как хотят. Она будет выше этого». После чего все так же молча, и даже не подав вида, что вполне поняла предложение Василия на счет «подбросить», отправилась к себе в кабинет. Тому же оставалось лишь красноречиво развести руками.

В подмосковное подразделение компании Антон приехал уже ближе к вечеру. Он даже немного опасался, что не успеет до закрытия и в отделе кадров никого не будет. Но так не случилось. Все находились на своих местах и усердно работали, тем более, что работы в тот день у кадровиков было предостаточно. Антон быстро написал нужное заявление. Потом еще подписал какие-то требуемые документы и даже оставил расписку, что выходного пособия ему не надо и что он не желает отрабатывать на фирме положенные по закону две недели. После чего довольный и теперь уже совершенно свободный вышел во двор. Подразделение компании, где теперь уже не работал Антон, представляло из себя огромный, огороженным бетонным забором склад, в центральном здании которого, на втором этаже, как раз и находилась бухгалтерия со всеми ее отделами. Здание это состояло из двух смежных строений: одного административного из белого кирпича. А второго, ну просто-таки гигантских размеров ангара, где хранились складские запасы компании. Вокруг этих двух смежных строений простирался обширный пустырь, на котором тут и там валялись всякие железяки, густо произрастала полынь да стояли в хаотичном порядке припаркованные машины сотрудников. По периметру же всего этого хозяйства тянулся забор, в одном лишь месте прерываемый широченными железными воротами с железной же дверью сбоку. Еще там стояла небольшая бревенчатая будка, в которой находилось помещение охраны и проходная. Антон направился к ней.

Однако на проходной, показывая свой, не действующий теперь уже пропуск, он на миг вдруг почувствовал, что внутри него что-то словно похолодело. Причем, он сразу даже и не понял, чем это было вызвано. Но тут же случайно и мельком взглянув на охранника, который в этот момент проверял его документы, сразу все понял. Пару часов назад, когда еще только приехал сюда, весь измотанный и буквально взбаламученный долгой дорогой, этого охранника здесь не было. По всей видимости, он совсем недавно заступил на свою смену. Сейчас же, когда как следует все рассмотрел, Антон едва не отшатнулся назад, в ужасе осознав, что увидел действительно нечто невообразимое.

Он, конечно, и ранее днем, когда еще только вышел из ломбарда, начал уже потихоньку приглядываться к людям на улице, пытаясь разглядеть в них нечто похожее на то, что увидел у старого еврея внизу. А именно, истинную их сущность. По крайней мере он так для себя это определил. И, в общем-то, это ему удалось. Практически у всех людей, которых Антон видел в окно машины, было нечто иное во внешности, незаметное дня него прежде и, конечно же, всеми тщательно скрываемое. Кто-то был явным хитрецом и интриганом, кто-то карьеристом, а кто и влюблен был в кого-то. Антон теперь мог все это видеть и читать людей почти как открытую книгу. Однако то, что он увидал здесь, на этой проходной, его уже по-настоящему испугало. Да и не просто испугало, а заставило сначала побледнеть как полотно и едва ли не убежать прочь от этого человека.

По виду, это был самый обыкновенный человек. Довольно пожилой, лет шестидесяти. Седые волосы его, по крайней мере, вполне красноречиво говорили о том, что он, как и многие другие в его возрасте, просто подрабатывал на пенсии. Вот только сам Антон уже никогда не смог бы поверить в это. Поскольку разглядел истинное лицо этого человека. То, второе его лицо. И это лицо было просто ужасным. Словно бы некое черное пятно, клякса какая-то сидела сейчас на посту охраны перед ним. Да еще и с несколькими алыми пятнами в придачу. Будто кто-то пролил сначала расплавленный гудрон прямо на кресло, а затем еще и побрызгал все это сверху красной краской. Так что в итоге зрелище получилось просто отвратительное.

И все же Антон, насколько мог не подал вида и, получив назад свой пропуск, внешне совершенно спокойно покинул проходную. Он даже прошел еще метров триста через поле, которое отделяло это подразделение-склад от асфальтовой дороги, у которой находилась единственная в данной местности автобусная остановка. Однако, немного не доходя до нее, резко свернул вправо и пошел по этому полю уже пригнувшись. Потом прокрался мимо ограды старого кладбища, вплотную примыкавшего к территории склада и, вдоль бетонного забора приблизился наконец к нужному месту. Там он затаился в кустах и стал наблюдать. Проходная была теперь впереди него, метрах в пятидесяти. Через нее ходили туда-сюда разные люди. Иногда еще проезжали легковые автомобили, очевидно, сотрудников подразделения. Да однажды, перед самым окончанием рабочего дня въехала во двор огромная двадцатитонная фура.

Так прошло около трех часов. День к тому времени уже давно закончился, по крайней мере световая его часть. Становилось зябко, поскольку осень, хотя и медленно, но все же вступала в свои права. Через некоторое время стал накрапывать еще и слабый дождик, что уже совсем вывело Антона из равновесия. «Что он тут делал в этих кустах, чего ждал? Ну мало ли у кого какая душа, — а это именно душу охранника он как раз и видел, Антон был почему-то в этом убежден. — Ну, может грешил человек, наделал в жизни чего плохого. Может и в тюрьме ему пришлось посидеть, Что ж с того?» — не переставал он задавать себе эти, вполне резонные вопросы. И все же, не мог он как-то вот так все оставить. Не в силах был. Потому что почувствовал нечто такое, уже почти для него знакомое. А именно холод. Тот жуткий, смертельный холод, с которым сталкивался уже давно. Да на самом-то деле, он и не смог бы его спутать ни с чем, при всем желании. Это было как запах, как цвет, как ощущение. Нет, он не ошибался. А значит вот этот, ничем не примечательный человек, был, возможно, той единственной и конечно же случайной ниточкой, которая могла привести его к раскрытию тайны его собственного далекого прошлого. Тайны, причинявшей ему такую боль.