Страница 36 из 55
Я — паралитик. Я вижу жизнь вокруг себя, чувствую ее в себе, но сам не могу сделать ни одного движения.
А та тварь{15}, которая во мне,— это я, слабый, без которого я не я. И пускай — тварь, может, когда-то она станет прекрасным животным, я даже не знаю каким.
А, животные. Это где-то у Перлза было. Что там? «Попробуйте представить двух противоположных зверей. Это — отражение вашего внутреннего конфликта. Если вы попробуете побыть каждым из этих зверей, исполняя то одну, то другую роль, то разные части вашего существа станут понимать друг друга, и их кажущееся противоречие упразднится. Все противоречия — кажущиеся, на самом деле они связанные полярности, вроде день—ночь, холод— тепло, и то и другое важно, но нужно прочувствовать их связь друг с другом, их гештальт».
Ну что ж, я чувствую себя огромным слоном и маленькой змейкой одновременно{16}. Слон — сильный, он может растоптать любого, но никогда не сделает этого, потому что он — добрый. Он такой добрый, что никому не может причинить боли, и поэтому живет в одиночестве, он боится причинить неприятности, он готов слушать и принимать любого, он никого не осуждает, он всех любит, но его нет, потому что он — пассивный, он ничего не делает, только слушает и слушает, слушает и улыбается. Нет его, или, скорее, он — я, и меня тоже нет. То ли дело змея. Маленькая, но она всегда знает, чего хочет. Она может ужалить, и этот укус — смертельный. Я боюсь ее. Ее определенности и агрессивности, и порою злюсь, что она такая маленькая, была бы она, как слон. Тогда и я бы тоже был. Был. Быть. Это то, что я должен. То, без чего меня нет.
— Послушай, Змея, а давай будем играть с тобой. Ты сможешь иногда говорить от моего имени. Ты будешь говорить: «Слон хочет, Слон здесь, замолчите и послушайте его, я буду говорить от его имени».
— Знаешь, Слон, я могу попробовать, но ведь ты сразу же испугаешься, когда я начну говорить, и посадишь меня в мешок, а мне там будет ужасно одиноко, и я буду сама кусать себя, буду болеть и могу умереть, а тогда — нам с тобой крышка.
— А если я пообещаю не сажать тебя в мешок? Я не могу обещать не бояться, бояться я все равно буду, но не стану прятать тебя. Тогда ты станешь помогать мне?
— Не знаю, но я попробую.
И все-таки хорошо, что мы поговорили. А кто это мы? Я что, становлюсь шизофреником, превращаюсь в каких-то животных, разговариваю? Домашний театр какой-то. Где ролей до фига, а исполнитель и зритель — одно лицо.
Я опять начинаю бояться. Бояться, что придет сосед и будет пугать меня. Он может так запугать меня, что я перестану здороваться и улыбаться. Я могу стать крабом{17}, который бочком- бочком — и в свою дверь, свою норку, а там — только спать, спать и ничего не понимать, я не могу выносить того, что я и так о себе знаю. Я не хочу быть крабом. Я — человек, я жить хочу. Научите меня жить. Не учите меня жить.
Я сам, мама{18}. Я сам{19}. Я потихонечку, маленькими шагами, но сам, раз шажок, два, упал. Но ничего, еще разок. Раз шажок, два, три. Смотрите, пошел! Да, медленно, качаясь, спотыкаясь и держась за стенку, но я пошел, а значит, если вы хотя бы раз любили...
Но я больше не хочу спать, я хочу думать, разговаривать, пожимать руки, прикасаться к другим. Я хочу жить, чувствовать, как ровно и сильно поднимается грудь в такт биению сердца, тоже сильного и, может быть, спокойного. Сердца, которое, быть может, сможет полюбить кого-то еще. Спасибо тебе, мир, за всю эту боль и отчаяние, теперь мое сердце свободно от тебя и открыто тебе. Спасибо тебе, моя умершая любовь, мое сердце свободно от тебя, но оно открыто для других и для тебя тоже.
Гады. Разбудите меня, если вы хотя бы раз любили. Разбудите, или я стану ночным кошмаром, который никогда не даст вам заснуть. Я плохой? Не знаю. Единственное, что я знаю — я живой. И я хочу жить.
Я встаю, я одеваюсь, гады{20}, любимые мои, я выхожу из дома и наталкиваюсь на соседа. Почему-то его рожа не вызывает во мне отвращения, и я спокойно, без внутреннего напряжения улыбаюсь и говорю: «Здравствуйте». Он как-то странно смотрит на меня, это первый раз, когда я к нему обращаюсь. Он тоже улыбается и говорит: «Добрый вечер». Я иду дальше. Я иду к ней.
Да нет, не пошел я к ней. Правда ли, что мы любим один раз в жизни? Мне встречались создания, думающие именно так. Я и сам раньше верил этому. Сейчас же я отвергаю целиком эту бесчеловечную концепцию. Но любовь вовсе не утрачивает от этого своей высоты. Все, что я люблю, осталось. Все перед ней склоняется. И заставляет жертвовать всем на свете, и это прекрасно{21}. •
ВО ВСЕМ МИРЕ
У Пентагона — новая цель
Выиграв войну против коммунизма, американские военные, похоже, серьезно задумались о более достойных целях и решили перенести всю свою ударную мощь на... рак груди. «Если мы можем попасть в мишень на расстоянии в пятнадцать тысяч миль и можем разглядывать кратеры на Марсе, то мы просто обязаны помочь тысячам женщин избавиться от рака груди»,— заявила Сюзан Блюменталь, генерал медицинской службы.
По ее мнению, военная медицина на десяток лет обгоняет гражданскую. Опухоль будут искать при помощи совершеннейшей системы распознавания спутников или самолетов- шпионов. А уничтожать ее, возможно, придется лазеру на свободных электронах. Конечно, это лишь начало пути, но как приятно, когда воины решают наконец-то заняться делом!
Инфаркт — болезнь женщин?
Большинство людей уверены, что от инфаркта чаще умирают мужчины. Но вот перед нами результат тщательного исследования, проведенного немецкими медиками. Он свидетельствует об обратном: в Германии смертность женщин от сердечно-сосудистых заболеваний (в том числе от инфаркта) примерно на 30 процентов выше, чем смертность мужчин.
Авторы работы называют несколько специфичных факторов риска. Типичны они не только для Германии. Врачи привыкли считать, что инфаркт угрожает сильному полу, поэтому они менее внимательны к жалобам женщин на колотье в груди. Женщинам, поступающим в больницу с сердечным приступом, оказывают помощь, увы, менее расторопно, чем мужчинам: «Ничего, подождут, для них это не опасно». Немецкие женщины реже бросают курить: им кажется, что несколько сигарет в день никак не повредят сердцу (мужчины увереннее порывают с пагубным прошлым). Наконец, по непонятной причине женщин, перенесших инфаркт, чаще, чем мужчин. настигает повторный инфаркт.
Вывод, сделанный авторами исследования, таков: врачи, будьте внимательны к женщинам! Они тоже люди, им тоже угрожают сердечно-сосудистые болезни.
Мини-телескоп с дальним прицелом
В периоды астрономического бума почти каждый новый телескоп стремился превзойти предыдущий своей величиной и яркостью изображения. Сейчас британские астрономы избрали совершенно иной путь. Они создают на вершине вулкана Тенериф на Канарах антенную решетку из пятнадцати телескопов микроволнового диапазона. С ее помощью будет исследоваться «послесвечение» от Большого взрыва, излучаемое вот уже около пятнадцати миллиардов лет. Система состоит из пятнадцати рупорообразных приемников микроволн диаметром 25 сантиметров. Эти приемники крепятся к поворотной платформе полутора метров в поперечнике, то есть размером не более лабораторного стола.
Одно из назначений нового средства — помочь воссоздать картину Вселенной почти в эмбриональном состоянии, около миллиона лет от роду. Кроме того, это даст возможность вычислить наконец правильную постоянную Хаббла — константу расширения Вселенной, а также определить ее массу.