Путник. Вселенная

Только через день, когда караван добрался, наконец, до предгорий, и выложенная камнем дорога уступила место плотно утоптанной смеси песка и гальки, уши перестали испытывать стресс. Вторая их ночёвка в пути, как и первая прошла в относительно комфортных условиях постоялых дворов. Впрочем, комфорт распространялся только на Сергея, Велу, Колона и Сардун Гана. Вся остальная масса людей уже вынуждена была ночевать по-походному – в лёгких шатрах, а то и вовсе – у костра, закутавшись в шкуры. Ни один постоялый двор на такое множество людей не был рассчитан.

Горы, словно устав от пути, понемногу отстали, замерев за спиной сиреневыми пирамидами на бирюзовом фоне неба. Изменились запахи, утих шум, стали слышны крики птиц и невидимых зверей – это были первые приветствия принимавшей гостей степи. Воздух стал заметно теплее, наполнился ароматом трав. Даже боды стали реже подавать голос, словно старались расслышать получше звуки возникающего по обеим сторонам дороги бескрайнего мира.

Без остановки проехали мимо последней пограничной крепости, сторожившей главный путь через ущелье к столице басов. Там уже кипела работа по её восстановлению после визита войска тувагов, но стать местом ночлега она явно пока не могла. Там осталась только одна повозка с припасами для гарнизона.

Подходил к концу ещё один день пути – это был последний день вместе с Велой. Наутро караван должен будет разделиться – его меньшая часть отправлялась в сторону Священной Рощи – готовить Дом Лона к встрече вождей. Здесь заканчивалось предгорье – дальше только степь – «ничейная земля».

Именно в этом месте, словно презирая опасность, широко раскинулась невысокая каменная изгородь последнего постоялого двора. Просторным был и его дом в два поверха без малейших признаков сторожевой башни. Он упрямо стоял на границе двух миров, как символ надежды на то, что вражда закончится и два мира найдут общий язык. Стоял целым и невредимым, словно говорил всем проезжающим – «смотрите, ведь всё возможно, совсем необязательно истреблять друг друга».

Хозяин постоялого двора и его работники были молчаливы, словно демонстрировали, что всё сказано уже самим их существованием в этом месте. Но именно эта молчаливая команда сумела встретить караван лучше других, приготовив в достатке еды для людей и животных, и получше организовать места для ночёвки. Здесь явно гостей любили… а может, просто хотели побольше заработать – какая разница?

После ужина, в отведённой для них спальне Сергей поймал себя на мысли, что у него нет слов. Ему очень хотелось что-то сказать, что-то объяснить, за что-то попросить прощения, но он просто молча целовал лицо Велы, её руки. Она то улыбалась, то вдруг из её глаз начинали течь слёзы. Она старалась унять их, снова улыбалась, немного виновато и… тоже молчала. Уже засыпая, Сергей услышал её шёпот:

- Не возвращайся. Я не смогу ждать неизвестность… лучше скажи, что не вернёшься совсем… я никогда тебя не забуду… мой Лон… просто человек.

А может это ему просто приснилось?

Утром команда Велы покидала постоялый двор первой. Сергей вышел во двор, пока она собиралась, стараясь напоследок хотя бы что-нибудь ещё для неё. Оседлал её зверей, понадёжнее приладил вьюки на спинах заводных. Большая часть её людей уже выехала на дорогу. Собирался и весь остальной караван. Вела появилась в дверях, как всегда стремительно, лёгкой походкой пересекла двор. Она ненадолго остановилась возле Лона, улыбнулась, быстро поцеловала его в губы и в следующее мгновенье уже взлетела в седло своего чуа. Словно порыв ветра до Сергея донеслось последнее:

- Прощай, Лон…

Он проводил взглядом амазонку и тихо прошептал:

- Прощай… Светлая…

Прощание с Болоном было проще. Пожали руки, взглянули друг другу в глаза, одновременно вздохнули. Болон улыбнулся, как смог:

- Вернёшься?

Сергей отрицательно покачал головой:

- Вряд ли. Береги её, брат.

- Да. – Он кивнул и повернулся, так и не подняв головы.

Его уже ждали, нужно было тоже собираться.

Большая часть каравана сворачивала налево. С ним вместе уходила и большая часть дружины Сардун Гана. Но именно в эту сторону были направлены самые тревожные взгляды. Там, у ворот Крепости колона закованных в броню воинов с личным знаком Сардун Гана на груди, казалась могучей силой, способной пробить любую преграду. Но открывшийся вокруг простор неожиданно уменьшил её до невероятности. Теперь это была просто тонкая цепочка повозок и всадников среди бескрайнего простора, кое-где прерывающего свою монотонность невысокими холмами и редкими сторожевыми башнями местных земледельцев. Скоро позади остались башни с полями вокруг них, реже стали появляться и холмы.

Глава 78

Караван двигался быстро – уже не встречались камни на дороге, петлявшей среди редких холмов. Боды уже не шагали, а перешли на привычный размашистый странноватый полубег. Такой ритм они были способны поддерживать часами. Всадники на чуа меняли уставших зверей. Первый переход пролетел незаметно. Единственную тревогу оправдывала только тишина – не встречных, ни попутных. Это напоминало о том, что гроза только затихла пока, но ещё не отступила совсем. Но понемногу и эта тревога начала развеиваться под бесконечным небом с редкими облаками и теплым, ласковым ветерком. Воины улыбались, обменивались шутками. Некоторые сняли тяжёлые боевые шлемы – чего сторожиться? Видно далеко, впереди и по бокам каравана видны тройки разъездов охранения.

На стоянке, в полдень, пока проверяли поклажу, смазывали колёса, уже был слышен смех. Осмелели настолько, что несколько всадников отпустили поохотиться. Они вернулись не очень перегруженные добычей, но и не сильно от этого расстроились. Лучше что-то, чем ничего. Главное, ведь, не это; главное – вот эта тишина, вот это бесконечное небо. Дорога уже не казалась ни тяжёлой, ни тревожной, да и не очень-то опасной.

Это подтвердил и второй, вечерний переход. В сгустившихся сумерках даже усталость казалась приятной. Всего пару раз далеко на горизонте были замечены какие-то всадники, но они не следовали за караваном, а явно были случайными.

В караване, наверное, осталось всего два человека, настроение которых по мере продвижения вперёд не улучшалось. Сардун Ган время от времени одёргивал своих не в меру расслабившихся дружинников, да ещё Колон не пропускал ни одного холма, чтобы не подняться на него и не осмотреть степь, словно проверяя, как несут службу разъезды флангового охранения. Сергей всё-таки не выдержал и подъехал к хмурому Сардун Гану:

- Что-то не так?

- Если опасность не видно, то это не значит, что её нет.

Вечером, после еды, Колон, словно спохватившись, решил вспомнить своё основное ремесло. Все, свободные от дежурства, собрались в круг, чтобы послушать его песню. Оказалось, что она запоздала на один день, потому что была посвящена тому самому последнему постоялому двору. У него было странное название – Трон. Сергей ещё тогда обратил на него внимание, но будучи в растрёпанных чувствах от прощания с Велой, вопросов не задавал. Оказалось, что название принадлежало сначала соседним невысоким холмам. Песнь Колона рассказала, что в далёкие времена именно здесь была древняя столица племени вагов, погибшая в результате страшной войны между двумя могучими князьями. Со временем название холмов перешло к постоялому двору, а история превратилась в легенду, которую помнили лишь певцы вроде Колона.

Несмотря на опасения князя, ночь прошла спокойно, да и прохладное утро только подтвердило вчерашнюю тишину. Всё изменилось на следующий день, в самом конце утреннего перехода.

Уставший караван приближался к месту очередной стоянки. Здесь собрались в кучку несколько каменистых холмов, похожих на группу разведчиков большой горной страны, вышедшей далеко в степь. Речка, которая всю дорогу сопровождала караван, то исчезая в степи, то снова проявляясь цепочкой деревьев невдалеке, вдруг вынырнула из зарослей и потекла рядом. Она словно боялась в одиночку пройти в узкий проход между двумя холмами и прижалась к дороге. Дружинники насторожились, оглядываясь вокруг и на склоны холмов. Некоторые проверили оружие и поправили доспехи. Но дозоры, выдвинувшиеся вперёд, на склоны, подали уверенные сигналы – «всё спокойно». Караван, не останавливаясь, продолжил путь.