Путник. Вселенная

Да. Остановить это могут только люди, и он один из этих людей.

Они быстро проскочили путь до входа в ущелье. Там уже возник небольшой затор, но их заметили и дали дорогу. Но ещё до того, как они углубились на тропу, ему показалось, что он услышал отдалённый шум…

«Что?! Это – оно? Началось? Может я ошибся? Может не так понял?»

Сергей почувствовал, как вздрогнули руки, ладони стали противно влажными, сердце сбило ритм и начало стучать быстрее. Он понял, что никакой ошибки нет. А, значит, не нужно себя обманывать. Теперь точно – началось! Движение явно ускорилось. Идущие впереди на секунду оборачивали к ним сосредоточенные лица, уступали дорогу, смыкаясь сразу за спинами.

Волка неожиданно накрыла волна суетливых, запоздалых мыслей: где он ошибся? Что сделал неправильно? Почему не смог остановить весь этот поток людей, обречённо двигавшийся навстречу неизбежности, неизвестности? Может быть даже навстречу собственной беде, собственной смерти? В памяти вспыхивали воспоминания о недавних встречах, разговорах… мог ли он где-то недодумать, мог ли что-то кому-то сказать такое, что помешало бы тому, что происходило сейчас? Самое обидное было осознание того, что когда-нибудь, какие-нибудь умники, сидя в удобных позах с книгами в руках не спеша, со знанием дела, разложат по полочкам то, чего никогда не видели и не чувствовали. Они додумают, и может даже придумают ситуации, ошибки и точно покажут, где он натворил бед, какие сделал глупости. Собственные мысли бесили, заставляли чувствовать свою ограниченность, бессилие что-то изменить или исправить.

«Вот их бы прямо сюда! Я бы хоть посмотрел, какие вы умные, и не в тёплом кабинете, а здесь, среди всего вот этого…»

Вот и поворот – впереди какое-то неясное движение. Сергей напрягся – до выезда на дорогу далеко, такое расстояние даже стрелы не пролетят, значит, что-то случилось. На склонах уже были раненые. Там был шум, крики, стоны.

Перед самым выездом увидели Покол Вена, сурового, как окружающие скалы и неприступного, как городские ворота. Около его стремени появлялись воины, он отдавал какие-то распоряжения. Наконец, он заметил Сергея с Болоном, рявкнул какую-то команду и даже махнул рукой для убедительности. Путь им освободили…

Уже подъезжая к воеводе, Сергей увидел, что за поворотом, совсем недалеко, уже кипел бой. Шагах в трёхстах от них, в поднятой пыли метались всадники, наседая на «стену» кованой рати («господи, а эти что здесь делают?»). Пехота уже почти выровняла свои ряды. Второй и третий ряды подняли щиты, образовав защиту от стрел. Три ряда ощетинились копьями – степняки уже отхлынули назад. Однако было ясно, что такое равновесие установилось ненадолго. Сейчас степняки подтянут свою тяжёлую пехоту и, пользуясь численным преимуществом, пробьют тонкую цепь копейщиков. На склонах шла отчаянная перестрелка горцев со тувагами. В некоторых местах бойцы уже схватились врукопашную, слышался звон мечей, крики… Волк добрался до воеводы:

- Почему мы так далеко от дороги?

- Потому что Мал Шав совсем не дурак. Он, как только добрался до входа на тропу, сразу пустил сюда своих всадников, а у нас здесь – почти никого. Две дружины горцев да пара сотен ополчения. Они и держали лаву, как могли. Я вовремя подоспел.

- Это же копейщики…

- Да, это из кованой рати Радун Гана. Взял их – они ближе оказались. Если бы не они – всё, тропа была бы уже за тувагами. Хорошо встали.

- Мне этого мало.

- Щас мои подтянутся, и начнём выдавливать тувагов из ущелья.

- Выдавливать? Не пойдёт – нельзя пропустить главные силы тувагов на подъём. Упустим время – нас просто сомнут.

- Что предлагаешь?

- Сколько у тебя всадников?

- На пробой?

- Да.

- Десятков пять соберу.

- Действуй. Строим клин. Я с Болоном – впереди.

- Я с вами.

- Ты остаёшься. На случай, если мы не пробьём «змею».

Их обтекали воины. Большая их часть сразу лезла вверх по склонам поддержать горцев. Ополченцы с самострелами высоко не поднимались – продвигались ближе к стене кованой рати, стреляли по всадникам поверх их голов.

Сергей оглянулся на Болона и направил чуа к левому склону – там можно было начать построение и не перегораживать тропу. Спешились – нельзя привлекать внимание. Он заметил, как со всех сторон к ним стекались бойцы с чуа на поводу. Но главное внимание Волка всё же привлекала схватка на «верхних этажах». Всё же горы – есть горы. Кто сверху – тот и хозяин положения. Если тувагам удастся сбросить горцев с их позиций, то никакого «пробоя» не получится – их просто расстреляют в спину. Сергею начало казаться, что наступает перелом – басы, хотя и уступали численностью тувагам, но это была их земля, это были их горы. Они умели на них сражаться и редкая цепь меховых курток горцев, одетых поверх лёгких доспехов, медленно начинала выдавливать степняков с верхних частей склонов. Раненые и убитые срывались вниз, но меховых курток среди них было заметно меньше.

Глава 55

Шум впереди резко возрос – вроде бы отошедшие назад туваги как-то незаметно из суетливо-беспорядочного движения вдруг построились в тяжёлый таран и снова рванулись вперёд прямо по телам своих павших. Тарану явно не хватало места для разгона. Стена щитов подравнялась, уплотнилась – из неё во время паузы отвели и оттащили раненых. Их место заняли свежие, вновь прибывшие бойцы. Теперь это уже было четыре ряда. Сшиблись! Треск ломающихся копий, крики раненых, глухой стук удара щитов – весь этот гром, многократно отражённый от стенок ущелья оглушил на секунду, заставил вздрогнуть сердца, но не ослабил рук… Выдержали!

После грохота удара показалось, что на секунду возникла тишина, хотя её нарушали и крики раненых, и звон мечей на склонах. Весь этот фон схватки разорвал одинокий крик-команда. Из рядов кованой рати её подхватили голоса, они повторились, ещё раз, ещё. И вот уже они слились в один тяжёлый ритм, раскачивающий стену щитов, ощетинившуюся копьями. Ещё, ещё… ритм становился чётче, быстрее. Все четыре ряда стены сделали шаг… ещё, ещё… ритм убыстрялся. Теперь это были уже не отдельные шаги, а тяжёлая поступь кованой рати. Таран тувагов потерял плотность, смешался, от него отделялись всадники-частицы и откатывались назад, к дороге… Ритм стал ещё быстрее, шаг стены стал быстрее… ещё, ещё… он достиг предела, смешался, перерос в единый могучий рёв. Шаг стены перешёл в бег, но стена не потеряла строя, и вот она уже достала тувагов, смешала отставших. Несколько чуа, потерявших своих всадников, рванулись назад, увеличивая сумятицу.

В поднятой пыли стало уже плохо видно, что творится там, в первых рядах, но движение вперёд потеряло скорость. Видимо туваги всё же сумели сохранить порядок, и остановили смертельную поступь кованой рати. Но эта атака сделала своё дело – они освободили место для построения клина. Сергей запрыгнул в седло, быстро двинулся вперёд, поближе к спинам «стены», поближе к её центру. Слева в поле зрения появилась морда чуа. Сергей оглянулся – Болон. Глаза широко раскрыты, ноздри раздуваются в такт дыханью, кончик тяжёлого меча на плече еле заметно двигается, как будто ему трудно удержаться на месте... Справа тоже движение. Сергей, оглянулся, удивился и постарался перекричать шум боя:

- Ты откуда взялся?

- А ты против? – блеснул ровными зубами в ответ Сардун Ган. Он радовался! Он почти хохотал…

«Вот ведь – отморозок! Тяжёлый случай…» – подумал Сергей, так и не поняв – как он сам к этому относится.

Князь повернулся к Сергею:

- Ну, что, пошли?

- Давай.

Князь приподнялся в стременах, что-то крикнул, повернув голову вправо и влево. Эстафета была принята. Короткие команды понеслись назад за их спину, полетели вверх по склону. Именно оттуда, сверху чей-то звонкий голос прокричал:

- Лон с нами!

Ему ответили, отозвались и вот уже и тропа, и склоны гор казалось, вздрогнули от ритмичного, многоголосого рёва:

- Лон… Лон… Лон…