Путник

- Зачем? Он и так прекрасно нас видит… Сейчас закончит и придёт.

Садыков повернулся к стоящему чуть позади него Журдену, совершенно невозмутимо осмотрел с головы до ног его мелко вибрирующий фасад и медленно вернулся в исходное положение. Ни один мускул на лице Умера не дрогнул, но Чак понял, что широкая спина его друга трясётся совсем не от холода. Коварный азиат, отвернувшись, хихикает! Над ним! Над лучшим другом! Возмущению Чака не было предела. Даже его лицо из серого вновь стало вполне достойного сизовато-коричневого цвета… но самолюбие снова заставило его промолчать, уже из последних сил.

Чак шагнул поближе к могучей спине напарника… потом сделал пару шагов назад, поближе к стене… не помогло. Треклятый ветер, казалось дул сразу со всех сторон. Только эти чокнутые русские могли найти такое гиблое место для первого на Земле космодрома! Будто им и других трудностей мало было. Он снова посмотрел на Садыкова и явственно услышал сдавленный смешок… Всё!

- Ну, знаешь! – прорычал, не найдя других слов, Чак.

Садыков, потеряв стимул к дальнейшему сдерживанию эмоций, буквально пополам сложился от смеха. Неизвестно, чем бы это всё кончилось, но тут они оба заметили, что объект их общего внимания, наконец, снизошёл до своих коллег и направил стопы без малого трёхметрового скафандра в их сторону.

Бронированное чудовище, не дойдя до Чака с Умером десяток метров, мягко опустилось на колени. Объяснение этому самоуничижению было простым – так было проще всего покинуть скафандр.

Яйцеобразный корпус раскрылся на две половины и на мороз легко выпрыгнул Волк. Ещё пару манипуляций и скафандр своим ходом направился в ангар – это он тоже умел. Сергея судьба скафандра уже не интересовала. Он весело посмотрел на ребят и, увлекая их за собой в сторону утеплённого перехода, поинтересовался:

- Чего веселитесь? Я там вас ждал, ждал – думаю – вот появились, наконец, у меня соратники. Сейчас мою идейку обкатаем. Есть у меня одна мысль…

- Какая? – процокал зубами Журден.

- Футбол. Представляете – футбол в тяжёлых скафандрах.

- Ага. Хорошо, что не балет. – Чак первым рванул вперёд.

- Не все, однако, умеют скакать в них, как ты. – Заметил Умер.

- Ну и я про то же. А вот поиграют и будут скакать. Это ведь повеселее будет, чем формальный комплекс.

- А что – идея неплохая. Сейчас у Чака мозги оттают и обсудим.

Журден посмотрел, на шагавшего рядом с ним в лёгком комбинезоне Сергея и невольно передёрнул плечами:

- Вот чёрт. Как тебе не холодно – у меня зуб на зуб не попадает.

- Эт тебе только так кажется – на самом деле попадает… да ещё так звонко!

- И ты туда же… да ну вас. – Буркнул Чак и вдруг рванул бегом.

Сергею, которому выпендриваться уже стало невмоготу, вдруг весело посмотрел на Умера:

- У него тоже хорошая идея. – И бросился вдогонку за Чаком.

Дверь захлопнулась. Чак, почувствовав облегчение, поглядел на демонстрировавших здоровые зубы коллег и молчал. Наконец, он не выдержал:

- Ну, успокоились? Давай уже про дело поговорим.

- По поводу покупки партии модной одежды?

- Я по поводу нашего появления на полигоне.

- Я думал, что ты качество куртки демонстрировал! Всё… всё.

- Что я про вас обоих думаю, объясню на ринге. Предупредите медиков.

- Ладно, говори…

- Хух… новостей много… даже не знаю, с чего начать. В марте улетаем.

- Совсем?

- Пока только на орбиту. Летит наша группа, остальные полетят в апреле и мае, вслед за нами. Так что в футбол поиграть не успеем, зато летать теперь будем не на тренажёрах, а по-настоящему.

- Ладно, а как же я? У меня ещё масса пробелов в земной программе.

- Отцы-наставники решили, подтянешься по ходу дела. В среднем ты вполне на уровне, а по некоторым дисциплинам далеко впереди. Да и программа освоения корабля во многом повторяет земную. Там только условия другие. Заодно адаптация к условиям невесомости и искусственной гравитации… медикаментозная подготовка начнётся уже сегодня. Но мы этого не почувствуем. Теперь ещё вот что… к тебе гости.

- Кто?

- Пресса. Интересуются твоим прошлым.

Сергей поморщился.

- Опять? Кудринка здесь?

- У начальства … да… а что?

- Да, собственно, ничего… – Волк придавил рукой общую связь на комбинезоне – Волк вызывает Кудринку.

- Слушаю тебя, Сергей. Есть проблемы? – отозвался комбинезон.

- Да, приехали вот. Пресса по мою душу… я хотел попросить тебя… ну… нельзя их как-нибудь повежливее?

- Ладно, сделаю. Мы сейчас с начальником полигона на себя отвлечём. Что, работы много?

- Да, и только что прибавилось. Спасибо. Конец связи. – Сергей отключился и повернулся к Журдену – это всё?

- Не спеши… есть ещё одно маленькое дельце. – Журден как-то странно глянул на Умера. – Тебе нужно прогуляться с нами в одно место.

Умер потрогал меховую куртку и перехватил слово:

- Значит так. Ты сейчас топаешь к себе, смываешь с себя трудовой пот, одеваешься в элегантный фрак… э-э… в двадцатом веке фрак носили?

- Артисты разве. Я не носил.

- Неважно – оденешь, что носил, но непременно элегантное. Сколько тебе нужно времени?

- Полчаса.

- Отлично. Ровно через полчаса…

- А поесть можно?

- Ровно через полчаса ты идёшь с нами ужинать в одно место, заодно обсудим твой суперфутбол.

Сергей уже открывал дверь своего блока, когда вспомнил, что так и не уточнил, где будет ужин. Впрочем, для этого и существует универсальная связь. Ритуал уточнения подробностей он решил отложить. Сначала – душ.

Душевая кабина в его комнате, как, впрочем, и во всех остальных, была отменной. Это был цилиндр примерно полтора метра диаметром со сферическим потолком. Двери не было – цилиндр просто опускался откуда-то сверху, стоило только ступить на небольшое возвышение, отмеченное специальной пиктограммой. Управлять агрегатом можно было изнутри. Стенки душа были сплошь покрыты разнокалиберными отверстиями. Пользуясь пультом управления на стенке душа можно было направлять на себя струи воды с любого направления. Можно было регулировать температуру, интенсивность и даже состав воды. После водных процедур кабина превращалась в сушилку и в ней начинал биться настоящий вихрь ароматизированного воздуха… или не ароматизированного – это тоже по желанию.

Сергей обычно не позволял себе блаженствовать больше пяти минут, но даже после этого у него появлялось какое-то странное ощущение вины – почему из миллиардов людей двадцатого века именно ему выпал такой вот счастливый билет… Он чувствовал себя должником поколений людей, трудом которых была оплачена подобная роскошь.

Колпак душевой кабины мягко ушёл вверх. Сергей приступил к облачению. Процесс вызвал у него неожиданную улыбку – пришла в голову мысль воплотить в жизнь шутку Садыкова и одеться, как тогда – в другой жизни. Такой комплект он уже давно себе заготовил, измотав фирмачей своими уточнениями и дополнениями. Так зачем нужны были эти хлопоты, если его не одеть… да вот прямо сейчас.

В зеркале перед ним стоял с довольно глупой улыбкой он сам. Зеркало, повинуясь его командам, показывало его с разных сторон. Выглядело неплохо… для «той» жизни. Улыбка у изображения вдруг стала грустной, а потом и вовсе исчезла. Сергей вздохнул.

«Да, таким я был. Каким стал? Да, ладно – всё равно – пусть ребята посмотрят. Сейчас мода пошла на двадцатый век. Ну, или на то, как его сейчас представляют. Пусть хоть разок посмотрят, как это выглядело на самом деле, а то веселят порой их фантазии до нельзя».

Светло-серая пара, слегка консервативная для конца восьмидесятых годов покроя и тонкий чёрный свитер – не «парад», конечно, но всё же – деловой костюм. Сергей отключил зеркало и взял переговорник:

- Волк вызывает Садыкова.

- На связи…

«Умер обладает неистребимым оптимизмом. Ну, вот чего он опять хихикает?»

- Ты не сказал, где встречаемся. Не хочу в ресторан. Может в какую-нибудь кофэшку? И желательно покамернее…