Страница 4 из 44
Кроме прочего Дюпре сумел поднять документы, согласно которым Дамблдор сам себя объявил опекуном годовалого Поттера, хотя никакого родственного отношения к нему не имел. Более того, он проигнорировал ряд аналогичных пожеланий от моих дальних родственников из различных семей.
И на этом контрасте адвокат выдвигал вперед фигуру Блэка, как нового опекуна, у которого есть и средства, и время, и присутствует желание действительно помогать своему крестнику, и который с недавних пор полностью оправдан.
Дамблдор защищал свои право умело и спокойно, но дело в том, что того авторитета, что он имел дома, здесь у него не было. И взрослые, самостоятельные маги-судьи явно не горели желанием верить ему на слово и с восхищенным видом ловить каждое его слово.
Тем более, вся его защита оказалась построена на общих, пусть и красивых словах и фразах, а Дюпре знакомил суд с конкретными фактами и предоставлял ясные, точные документы.
Да и что мог Дамблдор по сути предоставить беспристрастному суду? Ни-че-го!
27 июля суд наконец-то разобрался во всех хитросплетениях и вынес свой вердикт - с этого дня права на опеку Гарри Поттера передаются его магическому крестному Сириусу Блэку.
Дамблдор выглядел недовольным - еще бы, такая пощечина. Впрочем, ни ко мне, ни к Сириусу он так и не подошел, и ничего не сказал, даже не укорил по-стариковски. Он просто выслушал решение суда, и, не попрощавшись, по-английски, покинул зал.
А вот мы с Сириусом эмоций не скрывали и на радостях даже обнялись. Дюпре подошел и пожал нам руки. Выглядел он также довольным - выигранное в ММС дело добавило ему нехилый авторитет. Юридические услуги Дюпре стоили недешево, можно сказать весьма недешево, но как показала жизнь, они окупали каждый потраченный на них галлеон!
Адвокат сразу отправился домой, а мы с Бродягой остаток дня и вечера бродили по Цюриху, в основном по красивым улицам Банхофштрассе и Нидердорфштрассе, где в изобилии имелись и ресторанчики и магазинчики. Мы и в знаменитый Цюрихский оперный театр заглянули, чья слава и аристократический дух известны далеко за пределами Швейцарии.
Фасад этого здания богато декорирован серым и белым камнем в стиле неоклассики, а в фойе на посетителей величественно смотрят бюсты Моцарта, Вагнера, Гете и Шекспира.
Нам повезло попасть на оперу "Турандот". Турандот - имя девушки, принцессы и дочери императора, которую выдают замуж. Она испытывает женихов и задает им загадки. Вот такое начало этой истории. Мне она понравилась.
- Я здесь уже был, - сообщил между делом Сириус, осматривая великолепный зал и тяжелый, величественный занавес, закрывающий сцену.
- Серьезно?
- Ага. Аккурат летом, перед поступлением в Хог мы путешествовали по Европе, заглянули в Швейцарию и сюда меня родители затащили. Театралы... Браво... Бис... - он хохотнул.
В июле и августе в Цюрихе наплыв туристов и мы с Сириусом постоянно находились среди веселой, смеющейся толпы. И конечно, не обошлось без покупок - теперь Сириус разблокирует мой сейф, так что я могу себе ни в чем не отказывать.
Я купил несколько хороших часов, гору шоколада и знаменитые швейцарские ножики, а также различные вещи и сувениры. Мне, по большому счету, не так уж много всего и надо, но у меня есть верные друзья, и теперь я могу их порадовать действительно необычными вещами.
Мы вернулись в старую, добрую Англию. Я подарил всем Дурсли швейцарские подарки, рассказал, как все прошло, и какой у меня новый статус, поблагодарил за все, что они для меня сделали, переночевал и на следующий день отправился в Лондон, на Гриммо-12.
К домику Дурсли аппарировал Сириус, вежливо поздоровался с теперь уже моей бывшей семьей, и стал дожидаться, когда я закончу последние дела.
Еще раз проверив вещи и одежду, Хуги, книги и все остальное, что навсегда забираю с собой, я вздохнул. Это место не стало родным и близким за прошедшие годы. А эти люди, которые, в общем-то, оказались не самыми плохими на планете, и к которым был нужен свой подход, как могли, помогали мне, давали кров и еду. И теперь я их покидаю. Конечно, я буду их изредка навещать, но жить, если все сложится хорошо, больше здесь не планирую. Поэтому надо прощаться...
При расставании лишь Вернон выглядел обрадованным. Петуния не скрывала разочарования, да и Дадли был малость смущен - если к нему позволительно применить подобное слово.
- Напиши, что и как там, - попросила Петуния. - Как устроился, и как живешь.
Я кивнул и подхватил свой чемодан и клетку с вороном. Сириус Блэк взял меня под руку и мы аппарировали.
Глава II
Сказать, что старинный особняк Блэков меня поразил - значит, ничего не сказать.
Величественное, огромное здание, имеющее четыре этажа над землей, и три под ней, скорее напоминало неприступную крепость, чем дом богатого мага.
Высокие потолки, меблировка и обои в серых, мрачных тонах, традиции и пыль - вот такое место. И еще здесь чувствовалась магия - древняя, суровая и не склонная к шуткам и пустословию, если так можно выразиться, но не черная. Такие вещи я уже научился понимать. Магия Блэков не имела ничего общего с тем, что я чувствовал, например, от дневника Редлла.
Тысячу раз прав Флитвик, когда говорил, что магия по своей природе скорее нейтральна, а вот то, для чего ее применят, зависит целиком от воли конкретного мага. На практике это означает, что если маг пошел по темной дороге, то и магию он будет творить соответствующую. И то же верно для тех, кто выбрал Свет...
Поэтому и мысли Дамблдора о порочности и черноте чистокровных семей выглядят во многом надуманно. Это очень похоже на рассуждения религиозных теологов и священнослужителей, которые все, что было до них, как например язычество, или то, что противоречит их доктрине, легко и без лишних раздумий причисляют ко злу.
- Дом темнейших и благороднейших Блэков рад новым гостям, - проскрипел старый домовик, который нас встречал. И добавил еле слышно: - Предатель хозяин притащил сюда своего предателя-дружка. Кричеру очень стыдно за такого Блэка.
Старого домовика я бы и так узнал, без того, что он сам себя назвал по имени - уж очень он запоминающийся и необычный. Кричер выглядел малость странновато, не так, как другие, здоровые и полные сил домовики, которых я успел видеть в Хоге, поместье Малфоем и в доме Лонгботтомов.
- Заканчивай ворчать, старый мухомор, - перебил его Сириус, небрежно вещая легкий плащ, который он одел по случаю визита к Дурсли, на вешалку. - Сделай-ка нам чаю и легкой закуски. Мы расположимся в гостиной.
Похоже, Блэк не хотел и не желал видеть очевидных проблем старого домовика и откровенно плевал на его состояния. А жаль - я просто уверен, что он может как-то повлиять на его состояние.
Кричер прожил в одиночестве много лет, из всех собеседников у него был лишь портрет старой Вальбурги, который также не мог похвастаться адекватностью. И это неизбежно повлияло на его психику.