Страница 74 из 84
С*ка, говоришь? Ну, может, и так. Только для остальных. Был бы для нее таким - явно бы не рвалась... и явно бы не полюбила.
Не для всех и ты, Федя, хорош. Я уже говорила. Не для всех и ты ангел. Зато для меня - ты вся моя вселенная, и ничего больше в жизни не надо.
- Так что, суп какой сваришь? Идти в магазин? - уставился на меня, взмолившись, Рогожин, своей речью невольно вырывая из внутренних рассуждений.
- Д-да, конечно, - заикнулась от неожиданности. Шаги на кухню - следует за мной. - Сварю, - замираю я около холодильника. Вцепилась в ручку. Взор на Федьку: - Я-то сварю. Да только... что та еда, когда в душе полная лажа? Ты лучше поговори с ней. Только по душам. ВЫСЛУШАЙ. Очень прошу. Ты же самый близкий ее человек! Вы же... как сиамские близнецы были! И сейчас, наверняка, эта связь осталась. Ей нужна твоя поддержка. Не порицание, не воспитание. И даже не навязчивые советы. Поддержка, Федь, - взмолившись, уставилась в глаза. Открыла дверцу - взор на полупустые полки - и вновь закрыла холодильник. Разворот лицом к Рогожину. - Федь, пойми... - несмело, но с напором (нервически сглотнул слюну мой благоверный, но перечить не стал, учтиво слушает). - Не таблетки ей нужны. И не спать сутками. А поговорить. Реально, поговорить. С тобой, с ним. И не нам решать, кого ей любить, а кого ненавидеть. Уже за меня "нарешали". Да что там за меня? За нас. И что? Лучше стало? Сколько всего мы прошли, пережили из-за этого. Разве не так? - цепкий взгляд, желая прорваться вместе со словами - докричаться до глухой стены. - Не будь, как мой папа. Будь выше своих страхов. Молю! Это же Ника! Взрослая, умная девочка. Девушка. Женщина. И дай ей прожить свою жизнь, по ее желанию, по ее выбору, а не по твоему "плану". Она - человек. И даже если ошибется - она имеет на это право. Не губи ее еще больше. Ты же видишь, какая она: вопреки всему и всем сердцем... Любит его. Верно? Потому и истерики, потому плачет? Это же Ника, а не какая-то... малолетняя дуреха, которая жизни не видела. Да и потом, такие, как я, мы тоже заслуживаем право на выбор. Самостоятельный выбор. Мы же не куклы.
- Вань! - горестно рявкнул. Скривился от боли, увел очи в стороны. - Ты не понимаешь, о чем говоришь!
- Ну да, - живо киваю головой. Не без сарказма. - Я же дура. И папа так считал. Да только в итоге... вы, "решатели", сами же в дураках и окажетесь.
Цыкнул. Шумный вздох. Взор в лицо мне:
- Ладно, - махнул рукой. - Решай, какие продукты покупать. Схожу, принесу, да спать пойду, а то всю ночь... с ней одна нервотрепка была. И, кстати, дверь к ней закрыта, но, если что... там шорох, крик, сразу меня набирай. Прибегу.
- Федя! Она же не заключенная! - горестно.
- Она невменяема! - злобно.
- Я тоже шесть лет была невменяема. И что меня... под замок? Ты вернулся - и всё прошло. Каждому свое надо. И не нам решать, что это будет. Пока не задеваем права других, мы вправе сами решать, как нам жить и что делать. Федя! Я тебя умоляю! Дай ей свободу! Ну за что ты так к ней? Это не благо! Это прямой путь в петлю! Да поверь мне! Я знаю! Знаю, что говорю... - опустила очи, залившись уже малодушно слезами.
Шаг вдруг ближе Рогожина - и обнял, притянул к себе. Поцелуй в макушку:
- Прости меня. Прости, что больно делаю. И делал.
- Да дело в не том! Пожалуйста... пусть они поговорят. Пусть они сами решат. Только так она сможет быть счастлива. Или, если не судьба, то отпустить, закрыв все гештальты.
- Чего? - рассмеялся, несмело отстранил немного меня от себя. Взор в глаза.
- Да ничего, - пристыжено; в момент отвернулась.
Прижалась к нему сильнее.
Колкая, полная раздумий тишина. И вдруг вздрогнул:
- Ты... кстати, до которого часа? Когда там тебе на работу?
- Я отпросилась. До вечера смогу побыть. Ну, пока Федьку не надо будет забирать.
Мгновения молчания - и вдруг хмыкнул. Шумный вздох:
- Ты знаешь, что я тебя люблю? - ласковым шепотом на ухо.
Рассмеялась я, еще больше рдея от раздрая чувств в душе.
- Знаю, - смущенно закусила губу, глупо улыбаясь. - И за это тебе безумно благодарна. Но пожалуйста... ради меня, - враз вновь стала серьезной, с напором, - дай им шанс. Какой бы там "Этот" ее не был. Дай. Нам дали шанс - и мы должны. Я ее тоже люблю. Люблю, как сестру, а потому и прошу: дай ей свободу. И только так она... справится со всем, что там у нее на сердце.
Глава 43. Джаггернаут грёз
***
Пока приготовила покушать (и чтоб на сегодня было, и на завтра осталось), пока порядок навела, уже и день ляпнул. Пора за ребенком, да домой, докармливать своё чадо, позаниматься с ним да ложиться спать.
Вдох-выдох, засев в темноте на диване (выключив свет). Безумный день. До безумия безумный.
Искренне надеюсь, что Он услышал меня. Но еще больше, что я не ошиблась, и не усугубится всё еще больше. Что не подведет "этот ее", а если ... и не судьба им быть вместе, то хотя бы... Ника все достойно выдержит, не оступится, не сломается. Некит, я в тебя верю! Ты мой герой! Пример для подражания! Сколько времени я на тебя ровнялась! Невольно вторила тебе, а теперь... теперь мы равны на чашах весов - и мне страшно. Не хочу. Не надо. Будь сильной, будь смелой. Будь умной. Будь куда лучше, чем я! И пусть всё получится.
***
Трезвонить Рогожину не осмелилась на следующий день, хотя и сгорала... от любопытства и волнения.
Не знаю, что как, но... Хорошо, что выходные уже на носу - смогу вновь к ним прийти. Хотя... Федю, а куда Федю тогда?
Черт! Ладно, как-то да будет! Лучше о работе буду думать, а то точно сойду с ума.
***
И вот оно. Буквально уже хотела дверь закрывать к себе, да идти за сыном, как затилинькал телефон. Рогожин.
- Да, Федь?
- Уехала.
- Кто? Куда?
- Ника. К этому... своему. Отыскала его, и к нему уехала. Там и осталась.
Обмерла я, пришпиленная к месту. Не сразу и нашла силы на звук, на слова:
- А... ну... ну, она хоть рада? Всё нормально у нее?
- Судя по голосу (отзвонилась)... да.
- Федь, - торопливо (нервически я сглотнула слюну, ежась от страха: а вдруг реально неправа). - Всё будет хорошо. Они сами разберутся. Не маленькие ведь. Короче, Федь, - сама себя перебиваю. - Всё будет хорошо. Если он не такой, если он плохой, если он ей не подходит, рано или поздно - сама всё поймет и уйдет. Она же не дура. И гордость у нее есть. Не даст себя унижать и мучить.
- Я уже ничего не знаю.
- Это Ника - и со всем справится. Федь, Ника! А не кто-то иной. Справится. И будет счастлива. Все мы будем счастливы, главное думать, что делаем. И чтоб другие... палки в колеса не ставили.
- Надеюсь, - тихо, несмело. - Ну что... завтра по вас приеду? С утра там... или к обеду, когда проснетесь?
- А сегодня? - сжалось от волнения мое сердце.
- Ну так... собраться же там надо. Или что? Да и потом, - замялся, - может, всё-таки одумается.
- Да что там нам собирать? Пару тряпок? - невольно перебила, но тотчас осеклась: резко заткнулась.
- Вернется вдруг, - продолжил. - Опять тут... истерика, сопли будут. Не знаю. А так до завтра, а там уже более-менее уже видно будет.
- Ну да, конечно. Ты прав. Как считаешь, так и сделаем, - сгорая от стыда (из-за своей необдуманности, и что лезу со своими чувствами, невольно игнорируя их ситуацию), лихорадочно протарахтела.
Колкая, полная неловкости тишина пролегла между нами.
Не знаю ни что сказать, ни что сделать.
- Чего молчишь? - вдруг отозвался Федя. - Обиделась, что ли?
- Да нет, конечно! - и снова излишне спешно. - Всё нормально. Я всё понимаю. Ты прав. Мы подождем.
И вновь режущее безмолвие.