Страница 72 из 84
- Вот и не решай за нее. Вон, за меня уже нарешали, - метнула я в сторону (своего прошлого) головой. - И что? Я была счастлива? Да, я была в тепле, но как птица в клетке. Каждый день по расписанию - еда, вода, прогулки. Были обязанности и возможности отдыха. Было всё - да только жизни не было. Федь, ты даже не представляешь... что мне пришлось пройти... морально пройти за эти годы. Я жить не хотела, - отвела в сторону взор, сгорая от стыда. - И, если бы не Федька, если бы не ребенок... точно бы тебя не дождалась.
- Вань, - поспешно потянулся ко мне, заставил замереть на месте.
Коснулся щеки - отдернулась.
Глаза в глаза:
- Без любви... - рычу, режу дальше, уже сквозь слезы, - это не жизнь. А если у нее есть чувства... Даже если он, я не знаю, - замотала головой, - исчадье ада для всей планеты, разочарование для всех его и ее знакомых, близких. Это же Ника - и, если она его полюбила, по-настоящему полюбила, значит было за что. Значит... на самом деле он другой. - Многозначительный, требовательный, пронзающий мой взгляд.
Сцепились мнения.
- Ты сейчас опять на меня намекаешь, да? - криво усмехнулся с опаской.
- Нет, - резво. - Я говорю о том, что сердце знает... кого и за что выбирает. И не нам, нелепым, глухонемым зрителям, его осуждать. Не нам за них решать. Лично я рада за Нику. Рада, что, как и я, она нашла себя. Хоть на сколько времени - но она будет свободна и счастлива. Как я с тобой, Федь. Не суди строго. Ты тоже не для всех мил. А мой отец, так он... Он вообще, как и моя мать, спал и видел рядом со мной доброго, заботливого магната. Вот только мне этого не надо было. Мне нужен был лишь ты. Ни достаток, ни должность, ни положение в обществе. Лишь ты. Так и с Никой - позволь ей самой выбирать, даже если ошибается. Это ее жизнь - и ей решать. Ибо под чужую дудку... сил долго не хватит плясать: марионетка сломается.
***
- А о нас? Что она говорит о нас? Что думает? - криво улыбаюсь, все еще не имея сил попрощаться, оторваться от своего Рогожина. Замерли у калитки.
- Она не знает... ничего, - отвел смущенно взор в сторону.
- Почему? - округлила очи я.
Сердце в волнении, в странных предчувствиях, страхах сжалось.
- Ну... - скривился. Забегал взгляд по окрестности. - Почему... - Шумный вздох. - Поначалу... всё это было неправильно. Запретно. Постыдно... что я облажался, предал. Не выполнил все свои обещания, обязательства перед Инной. А потом... - запнулся, подбирая слова, давя эмоции. - Потом... и вовсе всё стало каким-то безумно личным, что ли. Сокровенным. Ценным. - На мгновение взгляд мне в глаза, но тотчас увел его в сторону, давясь неловкостью. - То, что в глубине души. В сердце. Вот не хотелось никому ничего такого рассказывать. Да и... чем меньше знают, тем крепче все мы спим, - нервически рассмеялся. И снова на короткий миг встретились наши взоры. - Дело не в самой Нике. Нет. Она офигенный друг, отличная сестра. Но... Вообще, просто не хотел, чтоб кто-то знал. Это мое дело - и... касается лишь нас двоих. С тобой. Нет, - вдруг резво перебил сам свои мысли. И вновь пристыженный, нервический смех. - Я, конечно, скажу ей. Сейчас всё устаканится у нас. Разберемся, с квартирой, с Малым. - Взгляд мне в глаза. - Подашь на развод - и скажу. Я тебя не стесняюсь, или еще чего. Не подумай. Нет! Я тебя очень люблю, - уверенно, в подтверждение закивав головой. - Очень люблю. Ты для меня - всё. Но... всему свое время. Я не люблю трепаться о... - поморщился от волнения, - о том... о самом важном. Оно мое - и... я его берегу, как могу. Позже узнают, а пока - пока всем так проще будет. Чем начнется сейчас: а что, а где, а как давно? "Ух, ты", "ах, ты"... Бесит меня это. Из личного вдруг всё перерастает (пусть и невольно, не со зла или еще чего), но в цирк. Не хочу всего этого. Хочу, чтоб было, как есть. А узнают - в свое время все всё узнают, но уже у нас почва будет под ногами, а не так - временный настил.
- А родители?
- Что с ними? - нахмурился.
- Ты им скажешь?
Скривился, прожевав эмоции. Отвел вщгляд в сторону.
- Наверно.
- В смысле, "наверно"?
И снова тяжелый, раздраженный вздох.
Очи в очи:
- Я меньше всего хочу посвящать их в то, что происходит в моей жизни.
- Почему? - жгучая тишина молчанием. Сдался - отвернулся в сторону. Продолжила: - А если внуки пойдут? Тоже смолчишь? - встревожено я.
- Вань. - Глаза в глаза со мной. - Давай сначала сами разберемся с тем, что с нами творится, а затем уже... начнем пускать зрителей, критиков, советчиков. Они хотели, чтоб я больше в их жизнь не лез? Не лезу. Только и в мою теперь не надо лезть! - стукнул кулаком себя в грудь. - Понимаешь?
Пристыжено опустила я очи. Колкие мгновения тишины, подбирая слова:
- Твои... как и мои, да?..
Тихо рассмеялся:
- Котенок, не грузись. Нашла ты тему... Мне плевать на их мнение. Мне главное ты и Федька. Всё: всё остальные поскольку, постольку. Побоку. Так, чисто, формальность. А потому - всё это глупости: "узнают - не узнают". Придет время - куда денутся? Узнают. Будут внуки, да и вон... поженимся, Федьку усыновлю - чтоб всё официально было, и никто и слова нам не посмеет сказать. Если так уж хочешь, потом съездим к ним. Познакомлю. А в остальном: не хотят - не надо. Мне еще лучше! В сто раз! Понимаешь?
- А Ника? Она, ты думаешь, тоже?.. Ну... - спрятала я очи от стыда, - против будет.
Нервно цыкнул, скривившись.
- Да все тебе, вам, нам будут рады. Только я их не хочу в наш мир пускать. Я! Нике скажу. На днях - скажу, если тебе это так надо. А родители - родители потом. Обождут. Хорошо?
- Да нет, просто... - взволнованно замотала я головой, зажмурившись. - Когда посчитаешь нужным, тогда и говори.
Глаза в глаза.
- Можешь и сама ей позвонить - мне всё равно. Мне даже так проще. Меньше душу перед кем-то оголять.
- Да ну, - залилась я краской смущения, ретиво пряча взгляд. - Давай уж лучше ты... твоя же все-таки сестра.
- Ну я так я. Только не торопи, - скривился. - Не нужны мне ее вопли, сопли. Да и вообще, у нее сейчас своя песня в голове. С этим своим, ёб... гр*банным Мирой.
Глава 42. "Решатели"
***
Вечером встретил. И снова в магазин. Вот только в этот раз провокатор - Федор Старший: купил продуктов, ребенку - вкусняшек, а мне (по единогласному решению мужчин) - арбуз.
И нет, мне не показалось. Эти двое действительно очень быстро и как-то даже неестественно спелись. Уже и я им не нужна: "отойди, мама", "не мешай, мама", "я с Дядь Федей пойду".
- А может, мне вообще уйти? - стою, таращусь на них, заливаясь смущенным смехом.
- Не, - вполне серьезно заявил мне сыночек, забравшись на горку. Уставил на меня взор. - Мозесь остаться. Мы не плотив.
Хотя, чего грешить? Сбылась. Сбылась моя самая большая мечта и не реализовался самый огромный страх: принял Федька второго Федьку. Причем, в этой фразе неважно, кто Старший, кто Младший из них. Правильно будет в обоих случаях.
Да и не только дело во "вкусняшках" или внимании. Не знаю, что-то есть в них. Что-то похожее. Да и... дружба эта... она уже... куда более яркая, теплая и глубокая, чем отношения у Малого были с Серебровым. Там лишь строгость с одной стороны, и откровенная привязанность ребенка - с другой.
Так что есть. У меня, у нас - шанс... есть.
***
Сварить пельменей - и снова к себе в комнату, накрыть тумбу-стол.
Поужинали, поболтали. А там уже и Федька Младший уснул.
Объятия, тайные ласки, поцелуи с Рогожиным - да время беспощадно: мчится, как ошалевшее, в никуда. Уже и ночь за окном давно начала править. Спать пора - провела до двери. И снова поцелуи в полумраке, не желая расставаться с тем, кого столько времени ждала, жаждала. За кого столько ночей Бога молила: чтоб уберег, чтоб простил и помиловал. Чтоб дал нам счастья кусочек. Хоть крохотное, пусть и не навек, на немного.