Так не бывает

Позже мать сказала ему, что он не приходил в сознание около недели. Локи израсходовал почти весь свой запас энергии, что поддерживал в нём жизнь, и оказался неспособным позаботиться о себе после того, как Радужный мост рухнул. Взрывная волна отбросила его назад, и Локи предстояло сгинуть в небытие вместе с Малекитом и Химинбьёргом, но в последний момент Тору удалось спасти его от неминуемой смерти.

Алгрим исчез сразу же после того, как не стало его короля. Благодаря тому, что все порталы были уничтожены, эльфы и читаури оказались в ловушке, и к ночи были перебиты асами, ванами и альвами.

Армия союзников одержала победу, но и цена, которую они заплатили за это, оказалась высока. Прибывшие на помощь асгардцам воины из Альвхейма и Ванахейма в последующем потеряли возможность вернуться домой. Вместе с Радужным мостом были уничтожены или же оказались перепутанными все тайные тропы, соединявшие девять миров между собой. Асгард лишился своего влияния, потеряв связь с другими цивилизациями. Большая часть небесного города оказалась разрушена, и прошло немало времени прежде, чем обитель богов вновь обрела прежнюю красоту и величие.

Коронация Тора вновь была отложена. Правящий Совет принял решение повременить с восхождением на трон нового царя, пока в девяти мирах вновь не воцарится мир. Когда Локи окончательно пришёл в себя, Один назначил обоих своих сыновей ответственными за восстановление Радужного моста. Этот процесс затянулся на долгие месяцы, каждый из которых приближал Асгард к тому моменту, когда он вновь примет на себя обязанность оберегать все остальные миры от опасностей войны.

Когда этот момент настал, асы праздновали его пышнее и торжественнее, нежели свои военные победы. И пока остальные пировали, восхваляя заслуги Всеотца и его сыновей, Локи стоял по правую руку от Хеймдалля в его заново отстроенном чертоге, глядя в бескрайние просторы Космоса. Как только страж богов оправился от последствий тёмных заклятий Малекита, он вернулся на свой пост, несмотря на то, что Химинбьёрг, а вместе с ним и Биврёст, были разрушены. Локи навещал его каждый день, задавая один и тот же вопрос и на протяжении многих месяцев выслушивая один и тот же ответ.

Дарси по-прежнему ждала его, хотя всё указывало на то, что он погиб. Она страдала, и это заставляло Локи сходить с ума от бессилия. До того, как они заново отстроили мост, он смотрел в звёздное небо с надеждой на то, что в скором времени это небо вновь озарит луч Радужного моста и перенесёт его в Мидгард к девушке, которую он когда-то полюбил и которой дал обещание вернуться. Но время шло, и однажды Дарси отпустила его, дабы просто иметь возможность жить дальше. Локи понимал это. Она не могла ждать его вечно, потому что её «вечно» было гораздо короче его. В конце концов, разве не этого он добивался, разве не для этого ли уничтожил Радужный мост? Локи хотел для своей Дарси обычной, счастливой человеческой жизни в окружении своих близких и друзей. Он желал, чтобы однажды она проснулась абсолютно свободной и спокойной, без отягощающих сердце страданий и надежд. Но сильнее всего прочего, он хотел разделить с ней это счастье, хотел видеть её каждый день, любоваться её человечностью и любить так сильно, как она того заслуживала. Он просто хотел быть рядом. Каждый день из тех, что он провёл вдали, и все последующие.

– Она всё ещё любит меня? – обратился он к Хеймдаллю, закрыв глаза и вслушиваясь в величественное молчание Космоса.

– Как и прежде, мой принц.

И несмотря на груз ответственности, вины и переживаний, лежащих на его плечах, Локи, как и всегда, испытал облегчение, услышав сей ответ.

После того, как Радужный мост был восстановлен, они с Тором принялись наводить прежний порядок в остальных мирах, где во времена изоляции Асгарда стали процветать грабежи и мародёрство. Когда все преступники были наказаны и в девяти мирах вновь воцарился мир, Один Всеотец собрал Правящий Совет для того, чтобы официально признать Тора новым царём Асгарда перед высокопоставленными лицами города богов. Когда детали предстоящей коронации были подробно оговорены и согласованы, Тор поднялся с места и, послав хитрую улыбку Локи, озвучил своё желание видеть младшего брата в качестве старшего советника. Локи же, с наигранной учтивостью отказавшись от предложения нового царя, назвал должность, приняв которую, он надеялся принести куда больше пользы Асгарду, нежели в качестве советника царя.

Они с Тором придумали этот спектакль заранее, а теперь не без удовольствия наблюдали за смятением, отразившимся на лицах всех присутствующих. И только Всеотец казался невозмутимым. Если его и удивило то, что сказал Локи, то он не подал виду.

– Но вы просите о должности, которой даже не существует, мой принц, – не скрывая своего удивления, заметил старший советник, обведя глазами всех присутствующих.

– Отчего же, светлейший? – Тор едва сдерживался, чтобы не рассмеяться. – В былые времена люди знали об асах не из книжек, а потому что некоторые из нас жили среди них. Когда-то наши миры были крепко связаны, и теперь я желаю вновь видеть дипломатического представителя Асгарда в мире людей. Прошу вас поддержать моё решение и волю моего брата, проголосовав за его назначение на должность посла.

Всеотец, до этого момента хранивший молчание, внезапно взял слово, не сводя пристального взгляда со своего старшего сына:

– Я поддерживаю твоё решение вернуть должность представителя высшего ранга Асгарда в мире людей, но отчего же именно Локи? Среди наших чиновников найдётся немало желающих принять на себя обязанности посла, а твой брат тем временем займёт своё законное место рядом с троном.

Локи хотел было ответить, что это было продиктовано его собственным желанием и правом самому выбирать место своей государственной службы, однако ему пришлось сдержаться, ведь отец обращался именно к Тору.

– Локи знает Мидгард лучше, чем все наши чиновники. По твоей воле в качестве своего наказания он прожил там некоторое время, а позже фактически исполнял обязанности посла, пока не началась война. О том, что он сделал для мира людей после, я думаю, не имеет смысла упоминать. Всем и так об этом известно.

С молчаливого одобрения Одина все присутствующие, исключая самого Локи, проголосовали за его назначение на должность официального представителя Асгарда в Мидгарде. Когда взгляды братьев столкнулись, младший принц не смог сдержать улыбки. Дело было сделано.

– Долг ли велит тебе служить миру людей? – обратился к нему Всеотец, когда члены Совета и Тор покинули тронный зал, оставив Одина и его младшего сына наедине. – Или же сердце?

– Мне отрадно думать, что я руководствуюсь и тем и другим, отец, – ответил Локи, с волнением наблюдая за неодобрением Одина, которое тот даже и не пытался скрыть.

– Как послу тебе будет дозволено взять в жёны деву, принадлежащую тому миру, где ты будешь служить. Но ты это и без меня знаешь, не так ли?

– Законы мне известны.

Некоторое время Всеотец молчал, не глядя на Локи, и лицо его отражало усталость и недовольство решением сына.

– Благословения своего не дам, так и знай, – наконец, тихо произнёс он, подняв голову. – В Асгарде от тебя было бы куда больше пользы, нежели в Мидгарде. Тор скор на необдуманные решения и нуждается в мудром советнике.

– Мудрецов подле Тора и без меня хватает, – Локи не сдержал широкой улыбки, и как ему показалось, взгляд Одина потеплел.

– А что же твоя смертная? – вдруг спросил он. – Спустя полвека, а, может быть, и раньше, её не станет. Старость или какая-либо хворь отнимет её у тебя, а ты будешь коротать тысячелетия, скорбя о своей потере. Не лучше ли остаться здесь и обратить свой взор на ту, что станет тебе верной спутницей на века?

– Если бы я только мог, отец, – голос Локи дрогнул. Он и без того знал, на что обрёк себя, полюбив деву, что была смертна. – Но сердце велит мне иное.

– Ступай же, – разрешил Один, тяжело опускаясь на трон, который в скором времени должен был отойти его старшему сыну. – И немедленно расскажи о своём решении Фригг. Быть может, её расстройство переубедит тебя.