Страница 17 из 23
К монастырю переходило право суда по всем отраслям права, кроме уголовного по наиболее тяжким преступлениям (душегубства и разбой). В случае спорных дел, затрагивающих интересы монастырской и княжеской сторон, в грамоте определялись полномочия Смесного (т. е. совмещенного) суда с участием наместника, игумена или его представителей. Судебная пошлина при этом распределялась пропорционально между сторонами. Вместе с привилегиями князь ограничивал право перехода в монастырские земли жителей его княжества и оставлял за собой право сбора налогов с жителей других княжеств, перешедших на монастырские земли. Аналогично предыдущему документу за нарушение положений грамоты определялась мера наказания [торговая] казнь.
Жалованная Грамота митрополита Геронтия Кузьмину монастырю 1477 г. интересна, в первую очередь, тем, что говорит о размерах и сроке оброка в Дмитриев день (26 октября) и дополняет сведения других грамот о существовании в церкви собственного административного аппарата. В частности, грамота упоминает посельского – приказчика митрополита. Кроме того, грамота говорит об административной власти в Русской православной церкви.
Купчая грамота 1448–1461 гг. является источником, относящимся к гражданскому праву. Акт купли-продажи села Маричинского подтверждается не только свидетелями, но и скреплен печатью и занесен нотариально. Грамота говорит о разветвленном административном аппарате монастырей (старец-келарь, старец-казначей, митрополичий управляющий, купивший село по доверенности). Грамота выразительно говорит о достаточно высоком уровне оформления документов в XV в.
Запись о душегубстве 1456–1462 гг. (Губная московская запись) оформляла господствующее положение Москвы как центра русских земель. Запись характеризует уровень развития уголовного права. Акт был впервые описан М. Ф. Владимирским-Будановым, подробно проанализирован Л. В. Черепниным и во 2 т. Российского законодательства X–XX вв. Источник состоит из 10 статей. Содержание документа следующее. Акт перечисляет территории на которые распространяется судебная власть московского наместника по наиболее важным делам – об убийстве (о душегубстве). Душегубство как преступление четко отграничивается от других преступлений, за которые налагались штрафы (пени). Поэтому преступления градировались на пенные (от слова пеня), и душегубство (убийство, самоубийство). Кроме разграничения судебных полномочий Запись упорядочивает размеры судебных пошлин и впервые вводит понятие посул (взятка). Посул еще не запрещен, но его размеры ограничиваются. Хотя Запись и относится к душегубству, но говорит и о подсудности московскому князю дел о разбое и воровстве с поличным. Как видно из содержания акта местные феодалы значительно ограничивались в осуществлении судебной власти.
Белозерская таможенная грамота 1497 г. первая из сохранившихся во времени таможенных грамот. Источник впервые был опубликован силами Археографической комиссии 1836 г. и прокомментирован А. А. Зиминым. Грамота состоит из 17 статей. В Русском государстве по грамоте определялись таможенно-финансовые полномочия излюбленных голов и целовальников (таможенников, избираемых из черносошных крестьян) и откупщиков (таможенников, собиравших пошлины за оклад – денежную сумму, установленную правительством). Для откупщиков грамота устанавливает сроки уплаты оклада и определяет его конкретные размеры пошлины (пятно, явка) и штрафов (протаможье) в зависимости от категорий торгового населения (местные или иногородние), значимости и стоимости товара и т. д. Таким образом, размер пошлины, штрафа и оклада зависел не только от объекта, но и от субъекта права. Как видно из содержания грамоты, в Русском централизованном государстве унифицировались таможенно-финансовые полномочия. Первоначально унификация затронула наиболее развитый, северный регион. Только затем эта тенденция перенеслась на другие регионы страны.
Судебник 1497 г
Судебник 1497 г. позволяет дать характеристику отраслей права и определить уровень развития общественных отношений Московского государства XV – начала XVI вв.
Гражданское право было лучше разработано в Русской Правде и Псковской судной грамоте, – и новое законодательство не отменяло положения предыдущего. Гражданскому праву в московском законодательстве XV в. уделяется меньше значения. Тем не менее, текст источника говорит о праве собственности обязательственном и наследственном праве. По идее, экономическое и культурное развитие Руси XV в. должно было внести соответствующие изменения в законодательство, но этого не наблюдается. В обязательственном процессе о займах говорится только в ст. 55, 61. (При этом в Русском Правде обязательствам посвящен целый ряд статей, напр., ст. 27, 30, 33–39, 54 и др. при их конкретизации). Однако Судебник (ст. 67) вводит имущественные обязательства лжесвидетелей по отношению к потерпевшему. Ст. 66 вводит ограничения на самопродажу в холопство в городе (что отличается от аналогичной ситуации на селе). В XV в. государство уделяло большое значение городам как центрам и поэтому ограничивало здесь холопство. Ст. 56 считает свободным холопа, сбежавшего из татарского плена, что получит развитие в законодательстве XVI в.
Имущественные претензии землевладельцев по отношению друг к другу регламентируются в зависимости от вида землевладения (вотчина, поместье, государственная земля), ограничиваясь тремя и шестью годами соответственно (см. ст. 63).
В меньшей степени изменилось наследственное право. Ст. 60, в частности, устанавливала, что при наследовании по закону приоритетное право оставалось за сыновьями. При отсутствии сыновей дочь имела право наследства не только движимого, но и недвижимого имущества. Только затем в право наследства могли вступить остальные ближние родственники.
Самое существенное изменение в законодательстве связно со ст. 57 «О христианском отказе» (т. е. «О переходе крестьян»). Упоминание о различных сроках перехода мы видим и в Псковской судной грамоте (ст. 42 Псковской судной грамоты говорит о Филипповом дне 14 ноября). В уставных грамотах Михаила Андреевича (примерно, 1450 г.) и Митрополита Геронтия говорится уже о Юрьевом дне 26 ноября и Дмитриевом – 26 октября. (В любом случае речь шла об осеннем периоде после окончания сельскохозяйственного сезона).
Интерпретировать статью 57 также можно неоднозначно. Советские историки связывали ограничение в переходе крестьян за одну неделю до и одну неделю после Юрьева дня в связи с закрепощением крестьян при обязательной выплате пожилого. Пожилое вводилось как оплата за проживание на земле феодала, а в действительности – компенсация землевладельцу за потерю рабочих рук. Пожилое в степных районах устанавливалось один руб., а в лесах – полтина (пятьдесят копеек). Это объясняется ценностью земли в степных районах. Если крестьянин желал съехать в первый год проживания – он платил четверть стоимости земли, а за два года – половину. Соответственно, за три и четыре года платилось три четверти или полная стоимость земли. Однако в тексте [дословно] говорится «двор», т. е. огороженное пространство, его можно перевести как «дом» и как «земля». В связи с этим, Г. В. Вернадский дал другой комментарий ст. 57. Автор полагал, что речь шла о «дворе»-доме. В лесных районах лес был дешевле, поэтому платить приходилось меньше, а в степных – дороже, поэтому платить приходилось больше. Кроме того, Г. В. Вернадский исходил не из закрепощения крестьян, а полагал, что это законодательство было выгодно, прежде всего, крестьянам и государству. Крестьянам законодательство было выгодно, т. к. оно устанавливало для них само право перехода, до этого оспариваемое феодалами. Государству также была выгодна ст. 57, т. к. регламентировался переход в условиях сельскохозяйственной экономики и ослаблялись иммунные права княжат и бояр. В общем, положение «О христианском отказе» является концептуально новым в законодательстве.