Империя

– Я понял тебя, Мартин. Ты молодец, что думаешь о семье, а не только о своем будущем. Твой отец гордился бы тобой. Но два года – долгий срок, и за это время многое может поменяться. Постигай военное дело вместе с друзьями, а потом сам решишь, что тебе важнее. Ведь никто не заставляет тебя идти служить и становиться воином – выбор всегда остается за тобой.

– Ну, ты что, Мартин! – толкая его в бок, произнес Понтий.

– Правда, давай будем тренироваться вместе. Два года – это же почти вечность! Зато сможем накостылять Клементию и его шестеркам! А?! Мы же всегда об этом мечтали! – подхватил разговор Луций.

Марк улыбнулся, выпил вина, а затем, повернувшись к Ромулу, обратился к нему:

– Ну, а что тревожит тебя, Ромул? По-моему, человек с таким именем и вовсе не должен ни в чем сомневаться. Он должен действовать! Но если тебя что-то беспокоит, то лучше решить все проблемы сейчас, чем разбирать их потом, в самый неподходящий момент.

– Я не воин. Я больше науку люблю, – стесняясь, еле слышно прошептал Ромул. Марк серьезно посмотрел на парня и покачал головой. Затем он почесал подбородок и проговорил:

– А ты думаешь, в армии все только несутся вперед с криком и бранью, круша все на своем пути? Все храбрые и сильные? А кто, по-твоему, возводит укрепления, делает расчеты и строит мосты? Хранит и выдает жалованье, следит за трофеями и провизией? Я знаю, твой отец Ливерий – отличный воин. Но ведь он не отличается огромной силой, так? Зато он умен, как и ты, и, насколько мне известно, превосходно стреляет из лука.

– Это да, – улыбнувшись, ответил Ромул.

– Да чего он скромничает? Мы все знаем, что Ливерий был лучшим лучником в легионе, в котором служил! Мой отец всегда восхищался его меткостью и не раз рассказывал про то, как он спасал им жизни! Только вот ему не давали возглавить отряд лучников, а он бы мог! Мог бы! – вскочив с места и округлив глаза, начал доказывать Луций то ли Ромулу, то ли себе самому, а может, и Марку.

– Вот видишь! А ты говоришь, не воин. Победа, Ромул, – это не кто кого перебьет. Это, прежде всего, кто кого перехитрит. Сципион научит тебя стрелять из лука не хуже отца, а Асмодей поможет разобраться в экономике, строительстве и облуживании войска. Он мастер в этом деле. Не правда ли, Асмодей?

– Да, повелитель, – улыбаясь и щуря свои поросячьи глазки, поклонился толстяк.

– Ну, вот. А если тебя заинтересуют яды или лекарства, так Велиал у нас – мастер в области медицины. Ну что? Надеюсь, мы уладили все вопросы?

Внезапно на пороге дома возник странный человек в серой неприглядной одежде, босой и с тростью в руке. Его вид настолько диссонировал с окружающей обстановкой, что мальчишки замерли, недоумевая, как он попал сюда. Пришелец между тем стоял, не шевелясь, и молча смотрел на всех присутствующих в зале. Заметив его, Марк не спеша поднялся и, извинившись пред гостями, направился к нему.

– Надо же! Ты решил навестить меня? С чего вдруг такая любезность? – подходя ближе к незнакомцу, проговорил Марк.

– Я пришел просить тебя.

– Просить меня? Странно, раньше ты только приказывал: делай то, делай это, мое творение идеально, – Марк резко схватил пришедшего за грудки, подтянул к себе и, наклоняясь к его уху, тихо произнес:

– Хватит! Я устал от этих мерзких созданий! Никчемных, никудышных людишек! Биологические паразиты, постоянно потребляющие все и ничего не производящие взамен. С самого дня их создания они только и делают, что пребывают во грехе, а что делает Он? Закрывает глаза на все проделки, потому что они, видишь ли, творения божие, идеальные создания! Идеальные создания не насилуют детей, не режут друзей за презренный металл, не предают и не изменяют! Так что не смей меня ни о чем просить, Михаил! И передай Ему, что скоро я покажу всем, на что способны Его творения, созданные по Его образу и подобию! Мой «рай» уже готов для них! А теперь убирайся! Я не хочу тебя больше видеть! – оттолкнув от себя Михаила, произнес Марк.

– Он все равно мудрее тебя. Одумайся.

– Ступай. И передай Ему, что он зря послал сюда сына. Людская любовь переменчива: от преданности до предательства у них один шаг. Он обретет тут только страдания.

– Ты не понимаешь и понять не желаешь, для чего это все делается.

– Убирайся! – злобно прошипел Марк и, развернувшись, уже с улыбкой направился к своим гостям. Михаил постоял еще немного, качая головой, и пошел прочь. Марк же, садясь на свое место, невзначай произнес:

– Странствующий торговец. Опять принес на продажу какую-то рухлядь. Впрочем, иногда в их скарбе встречаются неплохие старинные вещи, поэтому приходится пропускать их к себе.

Корнелий сидел на пеньке срубленной яблони. Рядом стояли Кристиан и Ливерий. Через несколько минут молчания и разглядывания рекомендательных писем Ливерий произнес:

– Судя по всему, они подлинные. Что ты разволновался-то? – еще раз посмотрев на подписи, проговорил он.

– Ничего. Но как-то странно все это, вам не кажется?

– Что тут странного? Что товар продали? Так тут радоваться надо, тем более мы за него цену хорошую получили, – удивленно ответил Кристиан, наблюдая за тем, как Корнелий нервно почесывает руки.

– Да не в товаре дело. Не в нем. Хотя и в нем тоже! Не бывает чудес на свете, а тут на тебе: весь товар сразу покупают, дают письма, которые мы не могли получить столько лет…

– Так кто ты и кто он? Ты почему сравниваешь? Он сенатор. Сам представь, какие у него связи и сколько у него денег. Тут вон, таких людей подписи, что я просто диву даюсь… – не отрываясь от письма, ответил Ливерий.

– В том-то и дело! Зачем ему нам помогать? Кто мы ему?!

– Он же тебе сказал, что родственник Дементия.

– Дементия перевели к нам за месяц до того, как мы выступили против германцев. И я что-то не припомню, что бы он был среди выживших. Да и разве кто-нибудь из вас был с ним так уж хорошо знаком?

– Аврелий с ним частенько общался. А то, что ты его не помнишь, так ты раненый был. И мы за тобой смотрели. Да и вообще, ты вспомни, как мы оттуда выбирались! По лесам ночами ползли, чтобы эти твари на нас не вышли. Кто там за кем смотрел? Попробуй вспомни теперь, кто где был или не был! Да и какая сегодня разница? Главное вот, – тряся перед Корнелием заветными рекомендациями и уже явно нервничая, увещевал друга Ливерий.

– Так! Успокойтесь! Я что-то не пойму, о чем мы спорим? У нас все нормально?

– Нормально, Кристиан.

– Ливерий?

– Да, нормально все!

– Вот и превосходно. Парни наши пристроены, и это главное. Теперь нужно просто решить, куда их лучше определить, вот и все.

– А вдруг этот Марк и есть тот самый, который прислал эту тварь Сципиона? – никак не унимался Корнелий.

– Тьфу, ты! Опять снова-здорово! Да даже если это и он! Тебе не все ли равно?! Сколько времени уже прошло?! Мы живы, у нас дети, и нам надо устроить их судьбу!

– Мне не все равно! Потому что я отвечал за тех, кто там пал! Пал из-за чужой глупости! Иди, вон, жене Аврелия скажи и детям его, как нам теперь все равно!

– Ты в бутылку-то сразу не лезь, Корнелий! Мы его семье сполна помогли и помогаем! Зачем ты снова все ворошишь?! Сам подумай, сколько времени прошло. Может, тот Марк уж и помер давно, а может, это он и есть. Так что с того? Хотя, если подумать, вряд ли это он. Стал бы он тебе помогать, если бы действительно не был благодарен за что-то. Ты бы сам вот стал помогать в таких обстоятельствах, а?! Ну, чего смотришь?! Стал бы помогать?!

– Нет, – опустив глаза, ответил Кристиану Корнелий.

– Вот именно!

– А может, он все еще тогда спланировал и продумал? Может, ему это зачем-то нужно? Он же взял с меня обещание, что мы будем позволять нашим детям общаться с ним.

– Ага. То есть ты хочешь сказать, что ради этого общения он заранее, ни за что ни про что, погубил три легиона? Ну, хорошо. Это, допустим, я могу понять. Политика – дело темное. И вот потом он выждал десять лет, пока наши дети подрастут, и… О, боги! Что же он сделал? Как же он нам отомстил за то, что мы выжили и догадались обо всем? Дал нам рекомендательные письма, да еще какие! Вот уж месть так месть! Тебе не кажется, что это смахивает на бред? А что касается того, что он взял с тебя это обещание, так посмотри на нас. Мы – отбросы. Что мы можем дать нашим детям? У нас отобрали не только пенсию и все привилегии, у нас отобрали честь! Нас не хотят знать даже те, кого мы презирали, не говоря уже о друзьях и соседях. Поэтому-то, Корнелий, он и взял с тебя это слово. А как еще он должен был поступить, глядя на вдрызг пьяное тело с лицом, похожим на одуванчик после нашего загула на рынке? Он, видно, прекрасно понимал, что ты мог пойти на принцип и запретить ему помогать нам. А он, как ты сам говорил, дал обет своему умирающему родственнику помочь тебе за то, что ты его спас. И помог! А ты, вместо того чтобы быть благодарным, придумываешь всякую ерунду. Что мы сами можем дать своим детям? А у него связи и деньги, вот и пускай поможет им, раз мы не в состоянии. Не все же люди – твари!