Империя

– Послушай, мы в этом доме уже столько времени. Ты живешь здесь одна?

– Нет, с Мартой. Учитель исцелил ее. Она была очень больна. За это он попросил ее приютить меня.

– Исцелил? Да, это он может. А где она сейчас?

– Сегодня большой праздник. Скорее всего, она в храме, где сейчас находится полгорода.

Вдруг дверь с грохотом распахнулась и с размаху стукнулась о стену. В дом влетели Петр и Фома. С обоих ручьями лился пот, лица были красные и разгоряченные.

– Беда, Луций! Беда! – орали во весь голос оба. – Учитель! Учитель!

– Что с ним?!

– Он громит храм!

– В каком смысле?!

– Пойдем, все сам увидишь. Мы боимся, что первосвященник приведет солдат. Тогда точно беда!

– Остальные с ним?!

– Почти все, кроме Иуды, он куда-то делся. Может, его схватили? Мы пока не знаем.

– Ясно, – Луций повернулся к Марии. – Мне нужно идти. Но я вернусь.

Они бежали по улочкам к центру Иерусалима, к главному храму. В нем, как уже стало известно Луцию, все сразу пошло не так, как надо. Пришедшие к Иисусу люди не просили его творить чудеса и читать им проповеди – они обвиняли его в том, что он самозванец, что дает надежду безнадежным, что называет себя царем и сыном Бога. Он слушал их, не произнося ни слова, а они все поносили и поносили его. Они хотели, чтобы он доказал священникам, что говорит правду, но случилось немыслимое. Храм был обнесен большой стеной, а пространство внутри него разделено на дворы, самый большой из которых находился по центру. Местные купцы и менялы нашли этот двор подходящим для своих торговых целей, из-за чего повсюду на нем продавались животные для жертвенной подати и стояли разменные лавки для обмена храмовых монет. Шум и гам поглощал любого, приходившего сюда. Синедрион и Каиафа не только снисходительно смотрели на храмовую торговлю, но и поощряли ее. И когда народ привел сюда Иисуса в ожидании, что тот даст первосвященникам доказательства своего божественного происхождения, учитель в гневе стал переворачивать столы и выгонять продающих и покупающих.

– Дом мой домом молитвы наречется, а вы сделали его вертепом разбойников!

Все стояли и молчали, не зная, как поступить с этим безумцем. В этот момент прибыл Луций, а учитель все крушил и крушил торговые лавки и переворачивал меняльные столы. Генерал мгновенно оценил обстановку и тут же кинулся к Иисусу.

– Хватит, остановись!

– Что они творят, посмотри! Торгуют там, где должны молиться! Держат скот там, где нужно крестить! Продают то, что нужно давать бесплатно! Что же это?!

– Это всего лишь люди, учитель. Нужно уходить!

Из толпы выскочил Каиафа и заорал, указывая пальцем на Иисуса.

– Кто дает тебе право так поступать?! Ты – самозванец!

– Отец мой! Бог ваш!

– Успокойся, прошу. Им только это и нужно. Они не хотят тебя слушать! – оттаскивая Иисуса в сторону, пытался вразумить его Луций.

– Докажи, презренный, что говоришь правду! Сотвори чудо! – снова заорал первосвященник, и толпа поддержала его яростными криками.

– Уничтожьте храм мой, и в три дня я возведу новый!

Толпа только рассмеялась, крича ему в ответ, что он сошел с ума и что храм этот строился не одно десятилетие.

– Истину говорю я вам!

– Не нужна им твоя истина. Не сейчас. Нужно уходить.

Тут толпа расступилась, пропуская римских солдат. Позади них, не спеша, на белоснежном коне ехал прокуратор. Легионеры кинулись к Иисусу, чтобы схватить смутьяна, но Луций в два удара сбил одного солдата с ног, поднял оброненный им меч и его рукоятью приложил второго. Легионер, схватился за переносицу и упал на колени, сквозь его пальцы хлестала кровь. Ученики в ужасе разбежались в стороны. Петра схватила толпа.

– Вот один из них! Он повсюду ходил за этим самозванцем!

Испуганный Петр замотал головой, уверяя, что впервые видит Иисуса, и вырвался из цепких рук.

– Я не знаю его! Не знаю!

Остальных учеников не было видно, только Иуда шептал что-то на ухо Каиафе. Понтий подъехал ближе, наблюдая, как Луций раскидывает стражу. Уже четверо солдат, искалеченных генералом, катались по земле. Над Иисусом сверкнуло лезвие меча, но в сантиметре от головы остановилось: Луций вовремя парировал удал. Теперь уже Иисус кричал, пытаясь остановить своего ученика, но в воздухе раздался свист гладия, и очередной солдат завопил, схватившись за отрубленное ухо.

– Остановись, Луций, не нужно! Они схватят тебя!

– Луций! – знакомый голос окликнул генерала.

Верхом на коне сидел Понтий – он постарел и странно выглядел, будто был не римским вельможей, а неживой куклой в его облачении.

– Рад снова тебя видеть, дружище! Если тебя не затруднит, перестань кромсать моих солдат и обернись!

Луций, тяжело дыша, медленно обернулся и оцепенел: в шаге от него стоял его брат – в черных доспехах, с висящем на поясе мечом с рукояткой в виде змеиной головы. Он злобно улыбался, глядя на генерала исподлобья.

– Маркус?!

– Здравствуй, брат.

Последним, что видел Луций, был огромный кулак, влетающий в его челюсть.

Мария протирала тряпкой медный тазик, в котором недавно была вода. Она разглядывала в его дне свое отражение, такое же искривленное, как и ее жизнь. Она уже час стояла над этим тазиком, словно над иконой, когда на улице послышался приближающийся топот. «Наконец-то вернулись», – пронеслось у нее в мыслях. Мария распахнула дверь, но увидела на пороге солдат. Один из них держал за волосы Марту и постоянно кашлял.

– Это она?! – Клементий встряхнул девушку так, что та схватилась за его руку и взвизгнула от боли. – Она, я спрашиваю?!

– Беги, Мария! Они пришли за тобой!

– Схватить сучку! Только живой!

Мария пришла в себя уже на бегу, когда изо всех сил мчалась в расположенный неподалеку от их дома сад. Ноги сами несли ее туда. Она слышала, как бряцают позади доспехи преследующих ее солдат. Выставив перед собой руку и пригибаясь, она пробиралась сквозь заросли. Ветки деревьев нещадно хлестали ее по телу, цеплялись за одежду, до крови царапали нежную кожу. Мария выскочила на поляну, осмотрелась по сторонам и прислушалась, но кроме щебетания местных птиц и стука ее собственного безумно бьющегося сердца ничего не было слышно.

– Мария, – послышался тихий голос. – Мария, иди сюда.

Из кустов появился человек.

– Иуда? А где остальные?

Но Иуда только приложил указательный палец к губам и подошел ближе.

– Где Иисус? Где Луций? Что с ними?

– Все в порядке, не волнуйся, – он провел рукой по ее волосам и улыбнулся.

– Где все, Иуда?

– Все хорошо, ты скоро с ними встретишься! – он резко схватил ее за прядь волос и повалил на землю.

– Что ты делаешь?!

– Заткнись! – удар пришелся в область живота, и девушка стала хватать воздух ртом. – Сюда! Она здесь! Сюда!

– За что?

– За тридцать сребреников, моя дорогая! За такую сумму я продам родную мать, не то что вас!

Он намотал ее волосы на руку и несколько раз ударил лицом о землю. Убедившись, что девушка уже никуда не денется, Иуда снова позвал солдат. Наконец, запыхавшиеся легионеры вышли с разных сторон на поляну.

– Неплохая работа, Иуда! – Клементий похлопал его по плечу.

– Рад стараться! Только вот благодарность совестная меня мало интересует.

– Любишь деньги?

– А кто же их не любит?

– Держи! Заслужил! – Клементий вытащил мешочек с серебром, подбросил его несколько раз на руке и, сплюнув в сторону кровь, протянул деньги Иуде.

– А что с той ведьмой? С Мартой? – пряча заработок за пазуху, поинтересовался Искариот.

– Ждет тебя связанная в доме.

– Прекрасно! – Иуда потер руки и улыбнулся.

– Только прибери за собой, когда закончишь! – Клементий вынул кинжал из ножен и протянул его предателю.

– Как скажешь! – принимая оружие, ответил Иуда и поспешно скрылся в кустах.

– Девку связать и отправить в резиденцию к прокуратору! Приставить к ней усиленную охрану!