Империя

– Ну, вот он! Неужели вам нужен именно этот?! – повернувшись к Луцию и брезгливо махнув в его сторону рукой, произнес Клементий.

– Гай Луций Корнелий?

– Так точно, – неуверенно ответил Луций незнакомцу.

– Тогда получается, вы-то нам и нужны.

– Это мой солдат! – вскочив с места и злобно взглянув на Андриана и Келестина, проорал Клементий. – Я должен знать, для чего он вам нужен! Мне плевать, какое вы занимаете положение! Я сам знаю таких людей в Риме, с которыми лучше не шутить! Ради всех богов, что за маскарад вы тут устроили?! Что это за две когорты головорезов?! Где подкрепление, которое было обещано?!

– Прекратите истерику, Клементий! Я же объясняю: флот попал в шторм, много людей погибло. Подкрепления не будет. Всех, кто выжил, переформировывают в новые отряды. И раз вы подтверждаете, что это именно тот человек, которого мы ищем, то я попрошу вас удалиться и оставить нас с ним наедине.

– Что?! Что ты сказал?! Я здесь царь и бог! Это мой легион!

– Легион ваш, а этот человек уже нет. Больше он вам не подчиняется. Его непосредственным командиром становится император. Пожалуйста, можете ознакомиться с соответствующим приказом, – протянул ему бумагу Келестин.

– Я этого так не оставлю! – вырвав документ из рук императорского посланника, зверем проревел Клементий и со словами «Кассий, за мной!» направился к выходу.

Проходя мимо Луция, он остановился, посмотрел ему прямо в глаза и сквозь зубы прошипел:

– Молись, сучий сын! Теперь я с тебя живого не слезу!

Луций проводил взглядом вышедшего вон Клементия и недоуменно взглянул на странных гостей.

– Проходи, садись, – отодвинул стул для центуриона Келестин.

– Я постою, – подойдя к столу, ответил Луций.

– Ну, что же, право твое, как скажешь.

– С чего такая милость? И позвольте поинтересоваться, кто вы такие?

– Ах, да, конечно. В перепалке с вашим бывшим начальником мы забыли представиться. Я – сенатор Валерий Келестин Сулла, а это мой друг и единомышленник – сенатор Гай Андриан Марий. Мы прибыли к вам по поручению самого божественного императора Тиберия Юлия Цезаря Августа.

– Ко мне? По поручению самого Цезаря? Чем я заслужил такое внимание? Обычно он присылал только солдат! – злобно ухмыльнулся Луций.

– Что вы сказали?

– Да ничего! Это я так, к слову…

– А, понятно. Ну, так вот. Сенат и великий, пресветлейший Цезарь Тиберий наслышаны о ваших подвигах. И вот наш наимудрейший…

Но Луций, кашлянув, перебил распаляющегося в речах Келестина:

– Ясно. Хочет-то он чего от меня?

– Что? – Келестин сначала удивленно посмотрел на центуриона, но быстро пришел в себя, поняв, что Луций не настроен слушать его прекрасно составленную ораторскую речь. – За твои заслуги Цезарь дает тебе в подчинение две когорты отборной гвардии Черного легиона. В бою как единое целое эти воины еще не участвовали, но по отдельности все они имеют боевой опыт в разных подразделениях. Это элита. Тебе выпала честь командовать ими. Проявишь себя так же храбро, как за последний год, – получишь весь легион под свое начало. Однако есть одно маленькое «но», – тихо произнес Келестин, подходя к Луцию, хитро улыбаясь и прищуривая глаза.

– Вот, почитай, а я тебе кратко поясню на словах, – ехидно добавил Андриан и протянул центуриону составленный ими недавно пергамент.

Луций развернул документ, отошел в сторону и стал внимательно читать. Андриан и Келестин в это время в красках описывали ему, какое прекрасное будущее его ждет и какие богатства и чины он получит, если будет их слушать. Но Луций не обращал на них внимания. Его лицо по мере чтения словно окаменело, глаз немного задергался, а к горлу подступил сухой ком ярости. Он сжимал пергамент с такой силой, что было видно, как пульсирует кровь во вздувшихся на руках венах. Дочитав до конца, он глубоко вздохнул, свернул грамоту и сунул ее себе за пазуху, после чего обернулся к Келестину и Андриану и произнес:

– А вы случайно не дела военных преступников разбираете при сенате? Не на вас ли лежит право решать, кого казнить, а кого миловать?

– Ну да, а что? – удивленно и неожиданно быстро ответил Андриан, даже не сообразив, к чему был задан этот вопрос.

– Вот и прекрасно! – улыбнулся Луций. – Я согласен со всем тем, о чем вы говорили. Кстати, вы сказали, что теперь Клементий мне не командир…, – он протянул вперед руку. – Где соответствующая грамота?

– Вот, пожалуйста. Здесь, как видишь. Опечатана.

– Прекрасно!

– Ну что, мы договорились? – многозначительно улыбаясь и протягивая Луцию руку, спросил Келестин.

– Конечно. Такой шанс выпадает не каждому. Келестин и Андриан? –Луций задумчиво показал пальцем сначала на одного, а потом на другого. – А где третий? Где Ларгий?

– Он умер. Жуткая болезнь поразила его тело, – снова не понимая, как Луций узнал о Ларгии и к чему клонит этот солдафон, ответил Андриан.

– Жаль! Очень жаль! – центурион пожал сенаторам руки так, что у них захрустели суставы, но они, сдерживая гримасы боли, лишь мило улыбнулись.

– Мы можем расценивать твой ответ как согласие? – потирая кисть руки, почти крикнул Келестин вслед уходящему Луцию.

– Конечно! Договорились! Да, жаль, что нет третьего, жаль! – центурион резко отодвинул занавес и скрылся за ней на улице.

– Странный он какой-то.

– Прекрати, Келестин! Эта деревенщина, видно, пойдет теперь и напьется от такой радости! Видел, как выскочил? А глаза так и светились! Теперь этот солдафон наш с потрохами. Завтра он подпишет бумагу, и дело с концом. Кстати, а где она?

– А он что, тебе ее не отдал?

– Я думал, ты ее у него забрал!

– Твою мать, Андриан! Где его теперь искать среди ночи?!

– Да ладно, завтра найдем.

– Ага, завтра! Ты что, идиот? Завтра у них будет сражение!

– И что теперь делать?

– Собирайся, пошли! – рявкнул Келестин, и они спешно выскочили из шатра.

Луций шел быстрым шагом, не чуя под собой ног, а в его груди клокотала дикая ярость. Не обращая ни на кого внимания, он дошел до казармы и, опершись одной рукой на частокол, тяжело задышал. «Неужели?! Неужели?! Надо же! Такой шанс упускать нельзя!», – подумал он про себя и, переведя дух, быстро вошел в помещение, где ночевали его друзья.

– Просыпайся. Просыпайся, – переходя от койки к койке, он тихо будил спящих соратников.

– Что случилось?!

– Тише. Тише. Солдат не разбудите. Одевайтесь, я жду вас на улице, – с трудом сдерживая эмоции, шептал им Луций.

Быстро поднявшись, они вскоре уже все были на свежем воздухе, смотрели на то, как в полумраке сверкали глаза Луция, и не могли понять, радуется он или пребывает в ярости.

– Что случилось? – зевая, протянул Ромул.

– Чего поднял? – сдвинув брови, переспросил Мартин.

– Настал момент отмщения, парни!

– Не понял, – недовольно произнес Понтий.

– Объясняю, – поворачиваясь к другу, с улыбкой, больше похожей на волчий оскал, начал Луций. – Не ты ли недавно сказал, что Марк про нас забыл?!

– И что?

– Ничего! Сейчас все поймете!

И Луций начал рассказывать то, что с ним произошло. Что ему, а значит, и им, Марк каким-то чудом пробил командование над отборными солдатами, которые прибыли под его начало в количестве двух когорт, и что Марк отыскал тех, кто по заведомо ложным показаниям некоего Помпея подписал указ о заключении под стражу их семей и разорении их имущества.

– На, читай! И убедись, что Марк никогда еще нас не подводил! – сунул он пергамент в руки Понтию. – Не знаю, каким чудом он подсунул бумаги этим двум упырям, но они были уверены, что дают мне грамоту, подписав которую я буду вынужден им подчиняться! – Луций грубо сплюнул в сторону.

Понтий читал и зверел на глазах. В пергаменте говорилось о том, что прибывшие в их лагерь сенаторы подписали смертный приговор их семьям, заведомо зная, что документы подделаны. О том, что они это сделали, просто чтобы выслужиться и не быть уличенными в милосердии по отношению к государственным преступникам. О том, как произошло то, от чего им пришлось спасаться самим и от чего пострадали и погибли их близкие. О том, по чьей вине все это произошло. Марк расписал все в мельчайших подробностях.