Страница 13 из 15
Голова кругом шла, а язык, словно распух, да шевелиться перестал. Да только когда браслеты мои щелкнули, да на землю свалились, трепыхнулась слабо, на то он мне только руку на плечо положил, распевая песню свою. Потом умолк резко и к губам моим потянулся, впился поцелуем. Я же ни оттолкнуть его не могла, ни отстранится. Да и не хотела. Ответила. К нему подалась. Обнять хотела.
— Тихо ты. Нельзя сейчас.
Я же мутным взглядом на него посмотрела, на сердце зашедшееся в бешенном беге шикнула, силясь понять что и зачем делает. Как луна нас осветила, и снова мне свет показался в его глазах. И с тем на месте где браслеты мои брачные были, как огнем ожгло. Я зашипела, дернулась, да удержал он меня за руки. Я же взгляд опустила и охнула. На мне браслеты были. Да не обычные, которые каждые муж жене одевает, а словно кто золотой нитью прямо по коже узоры вышил. И когда такие же, только серебряной нитью шитые, на его запястьях увидела, то и вовсе дышать забыла.
Странно как. Обычно только жене браслеты одевали, чтобы знали, что мужу принадлежит. Потому нахмурилась.
— Не хмурься. Теперь мы перед богами муж и жена.
— Зачем?
Он же улыбнулся, а в глазах лукавый блеск появился.
— Что ж я сына без отца оставить по-твоему должен?
Я на то только носом хлюпнула, чувствуя как в глазах слезы собираются. Что-то сказать хотела, да разревелась.
— Тише ты, — сказал колдун, обняв, да на плече своем голову мою устроив. — Не захочешь со мной остаться держать не стану, — а потом тихо добавил. — Знаю, что колдовку никто удержать не сможет, если уйти захочет.
Я же только всхлипнула, да прижалась сильнее.
— Не захочу уходить, если даже гнать станешь.
К вечеру другого дня уже весь стан праздновал свадьбу колдуна Альвара да колдовки Кристианы. Пили за здоровье наше все. Княжич так упился, что едва смог в шатер свой попасть и то только благодаря тому, Велэй его туда уводил.
Мы же едва стемнело ушли, под шуточки и хохот. Мне бы смутится, да такой счастливой себя чувствовала, что только улыбалась, глядя на своего мужа.
А когда в наш шатер зашли, то вовсе дышать перестала. Он же обнял меня, поцеловал так, что земля из-под ног ушла. Я в его плечи вцепилась, боясь на ногах не устоять. Задышала часто, рванула ворот на нем так, что ткань треснула да поползла.
— Колдовка, она колдовка и есть, — рассмеялся незлобно мой муж, с моего плеча рубаху стягивая да целуя часто и жадно.
— Сам колдун. Никак заколдовал меня, — огрызнулась я.
— Это еще кто кого.
И снова целовал так, что ни говорить, ни дышать не хотелось.
Когда же на ложе шкурами застеленное меня уложил, и вовсе потерялась. Любилась с ним, всю себя отдавала. Вскрикивала от его прикосновений, в плечи зубами впивалась. Когда же мир красками взорвался, и вовсе дугой выгнулась, крик не сдержала. Он же зарычал глухо, замер ненадолго. А потом стал мелкими поцелуями лицо и плечи покрывать. Лег рядом прижал к себе.
— Соврал я тебе Кристиана, — сказал тихо.
Я же напряглась, ожидая о чем речь дальше поведет.
— Не отпущу тебя, как бы не хотела уйти.
Я же улыбнулась в темноте.
— Ты меня Крысой называй, так все меня раньше звали. Нечего язык ломать.
Он же хмыкнул.
— Лучше Тианой звать стану.
Глава 9
Глава 9
Так мы и прожили еще два месяца. У меня уже и живот видно стало. Княжич подмоги дождался, да теперь к бою готовился с алларийским войском. Я же себе места не находила. Грызло меня что-то, а что понять не могла. Может то, что таки не послушал меня Ольвен, да тайком с Вельвеной сбегали в лес, подальше от глаз. И знала я что добегается. Ей то с рук сойдет, а его погонит княжич, да так больше к себе не подпустит. Может что другое. Да только металась я, не зная как о том сказать и что с тем делать.
А ответ пришел в конце первого летнего месяца.
Было то уже вечером. Мы тогда в городе Вешене станом стояли. Нам с мужем дом отдали, хозяева к родным ушли, чтоб нас не стеснять. Мне же тогда душно было, жарко.
— Что с тобой? — забеспокоился Альвар.
— Да так. Неладно что-то, а сама не пойму что.
Он же меч отложил, что чистил, посмотрел на меня пристально.
— Откуда чуешь?
Я же глаза закрыла, силясь понять, что и где чую, да только руками развела.
— Не пойму.
— Сходи проветрись может? То быть может из-за того, что в тяжести ты?
— Может, — я с тем из дома вышла да по улицам пошла тихо ступая. Так прошла мимо часовых у ворот, по стану прошла, да и стала, как вкопанная.
Сперва, глазам не поверила, а когда убедилась, что не наваждение это, руки к груди прижала да бросилась к связанному избитому мужчине, разревелась. Он молчал, сперва стараясь понять, не мерещусь ли я ему.
— Что колдовка, может знаешь его? — спросил нахмурившись Велэй.
— Знаю, — сказала слезу смахивая. — Вэйко это. Мы росли вместе.
— Вот значит как? — сказал княжич задумчиво. — Идем, расскажешь все.
Я же спиной чувствовала злой взгляд Вэйко, но пошла, не оборачиваясь. Чувство дурное о нем было. Видела, что княжич его судьбу решил уже, да только позволить этому статься не могла.
— Отпусти его княжич Сельф, — попросила, когда он вопросы задавать закончил, а я уже почти всю свою жизнь рассказала. — От его гибели тебе толку не будет, а отпустишь — и вреда не станет.
— Ты как себе это представляешь, Кристиана? С чего мне отпускать его? Да и можешь ты мне, что хочешь говорить сейчас, а все равно знаю, что соврешь. Он к князю своему побежит, да расскажет все, что видел. А мне того не нужно.
Я губу закусила, думая о том, как княжича уговорить.
— Ни разу я тебе Сельф не соврала, ни разу не обманула. Все как есть говорила. Да раз не веришь мне, вспомни, что слово давал одну мою просьбу выполнить. Так прошу я тебя, чтобы отпустил моего друга.
Княжич лицом побагровел и глазами зыркнул так, что показалось мне, броситься на меня. Потом же улыбнулся широко и спросил:
— А Альвар то твой знает, как ты тут незнамо кого грудью защищаешь?
— Он поймет, — сказала, а сама подумала, что может и не так это.
— Вот и проверим. Пойдешь к мужу, скажешь, о чем меня просила. И если он за дружка твоего попросит, то отпущу.
Я не знала, как мужу говорить и что. Чувствовала, что злиться будет. Так и сталось. Едва заикнулась, как он побелел весь кричать начал.
— Не стану за твоих полюбовников вступаться, — рявкнул он.
Да вылетел, дверью хлопнув. У меня же сердце оборвалось. Глаза слезами заволокло. И так больно стало, что и дышать не могла, только подвывала тихонько.
Так я просидела на лавке, пока сереть не начало. Потом нож взяла, переплела косу под платок спрятавши, в сумку хлеба бросила, соли да крупы мешочек. С тем вышла и пошла в стан.
Часовых возле Вэйко не ставили, скрутили только знатно, не пошевелится даже.
— Крыска, — простонал он, меня завидев.
— Тихо ты, — цыкнула я на него, присела веревки разрезала. — Идем.
Так и вывела его. Когда мимо часовых проходили, зубы им заговаривала, чтобы Вэйко прошмыгнуть мог, а потом сказала, что за травами иду. Другие просто на посту спали. Разленились, зная, если что колдовка княжичева упредить успеет.
— Как так сталось, Крыска, что ты так от дома далеко, да еще и в тяжести? — спросил меня Вэйко, когда мы уже довольно далеко в лес зашли.
— Сталось, Вэйко. Сталось.
А сама слез сдержать не могу. Иду и давлюсь ими, словно захлебываюсь.
— Ты чего это, Крыска? — спросил меня.
Я же проревевшись рассказала, что уходила из дома, сама не зная, что в стане воинском свою любовь и судьбу найду.
— Значит, во вражеского колдуна влюбилась… — задумчиво сказал Вэйко. — И чего ж со мной пошла?
— Княжич слова не сдержал, которое мне обещал. Такого терпеть не стану больше.
— А колдун твой?
На то я промолчала только.
— Ладно колдун, как же так ты от Лидко отказалась? Говорила же что любишь.
— Так и любила. Да что любовь, если не судьба ему со мной быть. Знаю, что вернется когда, месяц второй погорюет и снова женится. И все у него хорошо будет. А если бы вернулась, и себя и меня извел бы. Собственного ребенка возненавидел.