Пленная птица счастья

– А как же экзамены?

– Экзамены? Ох, проблема какая. Это так, формальность. Сбегаешь на пару часов. Отпускать стану с работы на экзамены твои. И помни о моих словах, помни, – шепнул на ухо и только потом выпустил ее шею из своих пальцев.

Обедать она не стала. Присела для вида за стол, на чем свет проклиная эту гребаную традицию – наблюдать рожи семейства во время еды. Поболтала ложкой в тарелке с мутным супом. Ковырнула вилкой котлету. Поблагодарила мать, для порядка клюнула ее в вялую щеку. И поспешила смыться, пока папаше снова не пришло в голову завести с ней странный разговор. Да, еще пока братья не пристали с вопросами, о чем это они с отцом шептались.

Честно? Она не верила ни единому его слову. То же самое он мог поочередно нашептывать братьям, провоцируя в них желание выслужиться. Она выслуживаться перед ним точно не станет. Она станет…

Да! Она станет ему гадить! В тот момент, когда он упомянул о людях, ждущих его провала, о тех, кто не против прибрать к рукам его бизнес, Инна поймала себя на мысли, что уже уважает этих людей. И страшно хочет с ними познакомиться. В голове даже начал складываться план мести.

Быстро надела кожаную темную куртку, черные джинсы, кожаные высокие кроссовки и выскользнула из дома. Спрыгнула с крыльца, сразу повернула налево. Осторожно прокралась вдоль стены, чтобы отец не заметил из окон столовой. Потом так же скользнула за дом, прокралась вдоль живой изгороди к задней калитке. Отперла ее собственным запасным ключом, который давно изготовила с отцовского. Только по ту сторону забора, на раскисшей тропе она с облегчением вздохнула. Свобода.

Она не видела и не могла видеть, как отец переходит из комнаты в комнату, наблюдая за ее передвижениями. Как он хмыкает и ощупывает в кармане ключ от задней калитки, который, как он думал, есть только у него. И как удовлетворенно улыбается и шепчет: «Моя девочка», когда Инна оказывается по ту сторону калитки.

Глава 4

Заботин больше нагнетал и придумывал, когда готовил его к встрече. Не было никакого тщательного обыска. Никто не водил по телу металлоискателем, не искал «жучков». Его просто встретили на автомобильной стоянке, попросили показать карманы и содержимое портфеля. Убедились, что телефона при нем нет.

Высокий крепкий парень в великолепно сидевшем костюме представился Валерием и коротко кивнул.

– Прошу, Ростислав Иванович, идемте за мной.

Попросил, не приказал. Даже, как показалось Ростиславу, вполне дружески улыбнулся. Он поставил машину на сигнализацию, подхватил ненужный портфель, в котором ничего, кроме документов на машину, не было. Послушно пошел за высоким парнем.

– Извините, что попросили вас приехать одного, – на ходу обернулся Валерий. – Ваш помощник… – Охранник Зайцева запнулся, подбирая слова. – Он иногда немного перегибает палку. И идет не лучшим путем.

Интересно, интересно. Что такого натворил Игорек? Пальцы гнул в районной администрации? Угрожал? Нет, он не мог. Он осторожный всегда, сейчас особенно.

– Что-то не так, Валера? В чем-то ошибся мой помощник? – Пришлось сделать над собой усилие и заговорить с охранником.

Валера остановился возле ступенек, ведущих в обеденную зону. Замер в почтительной позе. Понятно – дальше Ростиславу следует идти одному.

– Что он сделал не так, Валерий?

– Он задает много вопросов, Ростислав Иванович, – не поднимая взгляд на него, ответил охранник. – Много ненужных вопросов.

– На предмет?..

– О прошлом и настоящем Глеба Анатольевича.

– Да? Странно, я не давал ему таких указаний. – Ростислав подергал плечами, расслабляясь.

Всего-то. Ерунда какая.

– Давайте, Валерий, спишем это на чрезмерное любопытство.

– Любопытство само по себе губительно, Ростислав Иванович, – негромко проговорил охранник Зайцева уже ему в спину. – А чрезмерное особенно. Передайте ему, пожалуйста, лично от меня.

Ростислав нахмурился и не ответил. И так уделил достаточно внимания какому-то охраннику.

Он вошел в эту часть кафе, скинул куртку на руки швейцару. Перед зеркалом провел рукой по коротко стриженным волосам. Подхватил почти пустой портфель и шагнул в обеденный зал.

Зал был пуст, не считая склонившегося над тарелкой Зайцева. Тот сидел к входу спиной. Нехороший знак.

Почему он так сел? Спиной к человеку, который вот-вот войдет. Что это может значить – он не боится меня? Не уважает? Или он вообще никого не боится? Никого, кто возится, шушукается, вредит ему за спиной. Похоже, что так, других вариантов нет.

По сверкающему дубовому полу он наконец добрался до Зайцева.

– Добрый день, Глеб Анатольевич. Не помешаю?

Встал над ним, нарочно не спешил присесть. Протянул руку. Зайцев швырнул нож на тарелку, нехотя ответил рукопожатием. Кивком указал на место напротив. На вопрос не ответил.

Ростислав уселся. Уставился на человека, который досаждал ему своей несговорчивостью уже который месяц. Вот так близко им еще не доводилось встречаться. Нет, может, и виделись когда-то давно, но он этого не помнил. Шальная молодость сводила с разными людьми – кто проскользнул незамеченным, кто нет.

Насмотрелся вдоволь, пока тот доедал свой антрекот с картошкой.

Седой на всю голову. Широк и крепок в плечах. Недорогой костюм, простая рубашка – у охранника дороже. Может, нарочитая простота, может, так привык. Лицо симпатичное, глаза серые, переносица перебита, но его не портит. Оно и понятно: бывший спортсмен, бывший тренер – нет косточки не ломаной, нет жилочки не тянутой, н-да…

– Насмотрелся? – нарушил тишину Зайцев. Снова со звоном швырнул нож с вилкой на тарелку, откинулся на спинку стула. – И что скажешь?

– Ничего, – с нарочитым спокойствием ответил Ростислав.

Но насторожился. Тыкает, хотя еще и не знакомились, – это плохо. Значит, не уважает. И уважать не станет. Смотрит холодно, равнодушно. Тоже нехорошо. Значит, не договорятся.

– Землю эту, гражданин Яковлев, я тебе не отдам. – Здесь Зайцев совсем уже непотребно сложил пальцы в кукиш и выбросил его над столом. – Хрен тебе, а не земля.

– Что так?

Ростислав улыбнулся. Он не нервничал, он был готов к такому ответу. Правда, не в такой грубой форме. И с какой стати он гражданин? Не в допросной поди сидят – в обеденном зале дорогого кафе. И не извозчики они вроде, чтобы с ходу тыкать друг другу и кукишами размахивать.

Быдло, однозначно. Заполз во власть с ринга и думает, что здесь хуком справа можно все решить? Ну-ну.

– А вот так. Просто не хочу тебе ее отдавать, и все. – Тонкие губы Зайцева расползлись в ядовитой улыбке. – Есть народ, точнее, представители от него.

– Депутаты, что ли? – чуть более небрежно, чем требовалось, поинтересовался Ростислав.

– Они, они, – покивал Зайцев, но взгляд не смягчился. – Вот и они-то как раз и решат судьбу этих земель. Не слыхал небось, что такая процедура возможна? Везде привык в щель пролезать?

– Отнюдь, Глеб Анатольевич, отнюдь. – Ростислав замахал руками. – Полноте! Все по закону. Все только по закону, а не в обход его. Потому и с вами как с представителем закона говорю. Лично!

– Зря говоришь. – Зайцев сложил губы трубочкой, будто нацелился поцеловать его, но передумал. – Больше я тебя не задерживаю, Яковлев.

– Ага. – Ростислав швырнул на стол портфель, в котором ничего, кроме документов на машину, не было, распластал локти. – Стало быть, великий пан меня больше не задерживает? А ничего, что я, может, пообедать хочу? Именно здесь. Говорят, антрекоты здесь знатные.

Вытянул вверх правую руку, призывно шевельнул пальцами. Долго любезничал с официантом, наконец сделал заказ. Откинулся на спинку и уставился на Зайцева, который почему-то не спешил уходить.

– Ой, вы все еще здесь, Глеб Анатольевич, – фальшиво удивился Ростислав, глянув на часы. – А я думал, что уже спешите к делам невероятной важности. К примеру, честным предпринимателям палки в колеса вставлять. А вы все еще…