Отвертка

Объявления на стенах оповещали о концертах в дешевых клубах и акциях андеграундных художников. Некоторые показались мне любопытными.

В клубе «Werewolf» вчера проходило байкерское шоу. В клубе «Рейхстаг» — концерт экстремальной музыки «Черная месса». В заведении «Рыло на боку» (чего только нет в моем городе!) — акция под названием

«Глухонемые за легализацию марихуаны».

Дебби, тоже изучавшая флаеры, спросила:

— Володя, вы коммунист?

— Я? Нет. С чего ты взяла?

— У вас на стене висит плакат с серпом и молотом.

— Не обращай внимания. Это студенческая эмблема.

— В каком смысле «студенческая»?

— Стас (кивок в сторону неразговорчивого напарника) — студент. Серп и молот означают «Коси и забивай». В смысле коси лекции и забивай на учебу.

— Это что-то значит?

— Never mind. Ты не желаешь тоже сделать наколочку?

Володя посмотрел на Дебби и широко улыбнулся. Одного переднего зуба у него не хватало.

— Тебе, подруга, за полцены сделаю.

— Нет. Спасибо.

— Это же модно. Мужикам нравится.

— В России мужчинам очень трудно понравиться.

— А пирсинг? В сосок?

— Мое тело нравится мне таким, какое есть.

— Да-а, хорошее тело…

Минут десять Володя молчал. Мне было видно, что ему есть что сказать.

— Скарификация!

— Что «скарификация»?

— Давай сделаем тебе скарп. Нанесем на тело искусственный шрам!

— Искусственный шрам?

— Да! Раскаленным железом! Выглядит, будто тебя пытались зарезать.

— А силиконовый имплантант в пенис у вас не ставят?

— Не хочешь скарп?

— Стогов, тебе не кажется, что мы давно не ходили пить пиво?

Володя увял. Еще немного пожужжав машинкой, он выключил ее, снял перчатки и закурил.

— Стасик, контур я набил. Заштриховывать тебе. Я не успеваю. У меня важное дело.

Лежавший на кушетке Брайан посмотрел на серое лицо Стаса… его дрожащие руки… похмельные глаза и заволновался.

— А-а… это…

— Не бойся. Стас — мастер. Выпил вчера, но для работы это не важно.

Стас первый раз подал голос:

— Может, сделаешь сам?

— Не могу. Нужно бежать. За мной мужик приехать обещал. На белом «БМВ».

— Зачем ты нужен мужику на белом «БМВ»?

— Мужик приедет. Он обещал. Я должен сделать наколку его собаке.

— Зачем собаке наколка?

— Мужик купил себе охрененно дорогую собаку. Пока собака была маленькая — она вся была черная. А как подросла, у нее вокруг глаз шерсть побелела. Вроде как пятно. А с пятнами на выставки не берут.

— И чего?

— Собака стоит несколько тысяч баксов. Мужику проще заплатить мне триста, чтобы я закрасил собаке пятно, чем завести новую.

Брайан спросил:

— Вы действительно будете татуировать собаку?

— Мне бы платили — я бы и суслика разукрасил.

— Вы красите собак теми же иголками, что и людей?

— Со стерильностью у нас строго. Не парься. Я даже работаю в одноразовых перчатках.

Володя попрощался и ушел. Стас занял его место, и через полчаса татуировка была готова. Брайан поднялся с кушетки и бросился к зеркалу. На его спине, под лопаткой, сплетаясь телами, расположились лев, хвост которого плавно перетекал в букет цветов, и птица Гамаюн.

— Shit! Ничего не видно! Дебби! Посмотри! Как там?

Дебби сказала, что узор получился красивый, ровно заштрихованный и очень яркий. Мне он тоже понравился. Стас предупредил, что первую неделю тату нельзя тереть мочалкой и лучше почаще смазывать кремом.

Мы вышли на улицу, и Брайан угостил всех пивом. Я спросил, что теперь?

— Не знаю. Посоветуй что-нибудь.

Дебби отбросила допитую бутылку и сказала, что вычитала на афишах, что сегодня в дискассинг-клабе «Dark Side» будет акция, которая называется «Анархо-елка».

— Ты же радикал. Может, тебе будет интересно?

— А что такое «анархо-елка»?

Я пожал плечами:

— Понятия не имею. Елками называются новогодние представления для детей. Об «анархо-елках» слышу впервые. Наверное, это новогодний праздник для анархистов. Хотя какой сейчас Новый год?

— Во сколько начало?

— Написано — в пять.

— Мартин, ты не занят сегодня вечером? А ты, Илья? Значит, договорились…

— Тебе это действительно интересно?

— Конечно! Я же левый!

— Как это?

— Я — парень преданный левой идее!

— Серьезно?

— Я — настоящий левый радикал!

Брайан засмеялся и сказал, что он настолько левый, что даже левша.

При упоминании о левшах перед глазами у меня всплыл окровавленный затылок Шона с торчащим из него топором. С торчащим с ПРАВОЙ стороны топором.

Я посмотрел Брайану прямо в лицо.

— А ты действительно левша?

— Действительно.

— Как интересно… Ты ведь единственный левша во всей нашей компании, да?

— Вообще-то, да. А что?

Мы смотрели друг на друга и молчали. Улыбка медленно сползала с его лица.

— Почему ты об этом спрашиваешь?

— Да так…

Брайан смотрел мне в глаза. Я смотрел на него. Брайан отбросил докуренную сигарету, медленно раздавил ее каблуком и сказал:

— Знаешь что, Илья. Не здесь же нам обо всем этом говорить, правда? Пойдем в этот fucking клуб «Dаrk Side», там и поболтаем. — Он помолчал и добавил с усмешкой: — Поподробнее…

12

Сначала мы выпили бутылку грузинского вина. Ирландцам понравилось. «Хорошее вино», — сказали они. Потом было пиво — то ли по две, то ли по три кружки на человека. Потом я все-таки выпил свои сто граммов водки в маленькой разливочной неподалеку от Русского музея.

Когда в полпятого мы подъехали к клубу «Dark Side», голова уже не болела. Таксист искал указанный в афише клуба адрес так долго, что я засомневался: а хватит ли денег с ним расплатиться?

Дискуссионный клуб «Dark Side» оказался подвалом с обитыми жестью дверями. На дверях клуба висел плакат с улыбчивым карапузом и надписью: «Может быть, завтра он тебя убьет!»

Мы выбрались из машины. Перед входом стояли несколько длинноволосых типов в кожаных куртках.

— Не в курсе, где здесь «анархо-елка»?

— В курсе.

— И где же?

Парень был высокий, с черными волосами и давно не брившийся.

— А вот прямо здесь.

— Можно пройти?

— Вы по приглашению или как?

— Или как.

— На заседания Дискуссионого клуба вход только по приглашениям.

Он стоял под козырьком, а мы мокли под дождем. Парню было неинтересно на нас смотреть.

— Прессе тоже необходимы приглашения? Или вы все-таки не хотите, чтобы завтра всю вашу тусовку прикрыли как общественно опасное заведение?

— Это ты, что ли, пресса?

— Просто чудесная проницательность!

Тип оценивающе посмотрел на нас. На опухшие лица парней. На мою заляпанную грязью куртку. Задержался взглядом на круглом бюсте Дебби.

— Чем докажешь, что ты пресса?

Упражняться в остроумии стоя под проливным дождем не хотелось. Я просто протянул ему свое удостоверение. Парень повертел его в руках.

— Собираетесь писать о нашем заседании?

— Можно, прежде чем ответить, я все-таки войду внутрь и посмотрю, о чем здесь можно написать?

— Можно. Это с вами?

То, что он перешел на «вы», радовало.

— Это мои коллеги из Ирландии. Интересуются петербургскими радикальными организациями.

— Из Ирландии? Это хорошо.

Парень распахнул двери:

— Welcome!

Мы прошли внутрь.

— Здесь у нас Доска почета. Здесь — чил-аут. Очень, кстати, красиво расписанный, я потом покажу. Дальше по коридору туалеты и магазинчик. Торгуют книжками, кассетами, есть интересные. Антисемитские работы Карла Маркса, «Тактика партизанской борьбы в северных широтах». Не интересуетесь?

Клуб «Dark Side» оказался совсем крошечным и чумазым. Низкие потолки. В дальнем от входа углу зала — сцена с парой динамиков. Граффити на стенах: «Жизнь — это болезнь, передаваемая половым путем», «Посетите СССР, пока СССР не посетил вас!», «Благодарим Бога за окончательное доказательство несуществования Жан Поля Сартра».