Отвертка

— Чего это ты? Решил погадать на Таро?

— Ты же знаешь, как я отношусь к потусторонним развлечениям. Привез вот к тебе своих коллег. Знакомься.

Саша пожал ирландцам руки и протянул им по бутылке пива.

— Вы в Петербурге по делу или как?

Ирландцы сказали, что «или как». Саша посоветовал им сходить на конкурс профессионального мастерства гробовщиков. Послезавтра конкурс будет проходить двумя парадными дальше.

— Будет очень интересно. Умелец из Пензы обещал привезти коллекцию гробов, разработанных специально для инвалидов — горбатых, карликов и сиамских близнецов.

Я сказал, что Мартин интересовался, нет ли здесь знатоков оккультизма. Минус сказал, что подобного добра у него в галерее навалом. Они все вместе переместились в зал для гадания на Таро.

Я хотел пойти за ними, но столкнулся с Толиком Кутузовым, владельцем «Розовой Галереи», квартировавшей в этом же здании, но чуть ниже.

— О! Стогов! Сто лет тебя не видел!

Впервые я увидел Толика лет пять назад на выставке, которая называлась Penis-Art. Толик стоял абсолютно голым посреди зала и привязанной к члену кисточкой рисовал на холсте то, что сам называл «Женщина в сером».

После того как акция была закончена, он отвязал кисточку, глянул на получившиеся каракули и сказал: «Да-а… Не вышла картина… Что-то у меня сегодня эрекция пошаливает».

«Розовая Галерея» была оборудована Толиком в обычной квартире, которую владелец стилизовал под… как бы это поделикатнее?.. в общем, под вульву с изнаночной стороны.

Вход в нее представлял собой дверь, к боковым косякам которой были прибиты розовые матрацы, так что протискивались в галерею посетители с трудом. Каждому протиснувшемуся присваивалось звание «член галереи», и он тут же получал вручную расписанный Толиком презерватив.

Прихлебывая пиво, мы поболтали об общих знакомых. Толик предложил угостить меня чем-нибудь получше, чем отечественное пиво:

— Я сегодня богатый!

— Неужели такое бывает? Может, долги отдашь?

— Мне заплатил один охрененно богатый фонд.

— Дай угадаю. Ты подлечил эрекцию и нарисовал картину, которую можно продать?

— Я получил грант. Продал фонду идею.

— Ну-ка, ну-ка… Интересно было бы узнать, за какие идеи нынче платят богатые фонды.

— Идея называется «Любовь длиннее жизни». Суть в том, что фонд находит двух добровольцев — мужчину и женщину, — которые завещают моей галерее свои тела. После того как они умирают, я разрисовываю их тела, придаю им такой вид, как будто мужик эту мертвую тетку трахает, и все это вместе заливаю стеклом. Чтобы не разлагались. Все. Шедевр тысячелетия готов.

Я повнимательнее посмотрел на Толика. Выглядел он, конечно, выпившим, но не совсем сумасшедшим.

— Ты думаешь, это реально?

— А что? Отрезал же какой-то чудик себе член на прошлогоднем биеннале в Москве. Прямо перед камерой отрезал и москвичам из галереи «Squat-2000» подарил. Тут главное, чтобы эти добровольцы померли молодыми. Старые покойники плохо смотрятся.

— Сколько тебе дали за эту твою идею?

— Почти две тысячи долларов.

Живут же люди! Пишешь как проклятый. Мозоль на среднем пальце руки от авторучки зарабатываешь. Со мной три глянцевых журнала уже какой месяц расплатиться не могут. А тут…

Я привстал на цыпочки и попытался разглядеть в толпе своих ирландцев.

— Ты чего?

— Не видел девушку, с которой я пришел? Ирландку. Высокую грудастую шатенку.

— Не видел. Но, судя по описанию, очень хотел бы увидеть.

Я залпом допил пиво. Если бы удалось пристроить Мартина на сеанс гадания, Дебби — на обмен идеями к Толику, то мне осталось бы сбыть с рук только Брайана. С кем он там мечтал познакомиться? С троцкистами, с левыми радикалами?..

Я кивнул Толику:

— Пошли поищем.

Дебби и парни обнаружились в зале для гадания. Ирландцы пили «Балтику», а вокруг Дебби выстроились желающие объяснить ей, в чем именно состоит суть Таро.

— Вообще-то, Таро придумали древнеегипетские жрецы. А в Европу эти карты попали от раввинов-каббалистов. Кроме четырех мастей в колоде есть двадцать две аллегорические фигуры: Маг, Император, Разрушенная Башня, Любовники, Повешенный, Страшный Суд, Звезда… С помощью Таро можно не только гадать, но и активно влиять на судьбу. У этих карт есть своя душа…

— Не совсем верно. Собственной души у Таро нет. Но они способны забирать частички душ у тех, кто с ними соприкасается. Дело в том, что Филипп II в свое время…

Интересно, почему все эти оккультисты выглядят так, словно их показывают по черно-белому телевизору?

Я пододвинулся ближе:

— Извините, что прерываю. Дебби, позволь представить тебе большого знатока отечественной эротики… э-э…

— Анатолий. Очень приятно.

— Деирдре О'Рейли.

— Оч-чень, оч-чень приятно.

Вот и хорошо, подумал я. Теперь можно и выпить пива. А через час, может быть, даже пойти домой.

Я отправился в бар и попросил барменшу, жену Саши Минуса, открыть мне еще одну «Балтику».

Посетители постепенно переместились из залов галереи в комнату для гадания. В баре я скоро остался один.

Я вытряс из пачки последнюю сигарету и с удовольствием затянулся.

Глупо все-таки устроен этот мир. Парня убили, а мы… Выпили, блин… на Пушкинскую приехали. Хотя, с другой стороны…

Я сижу… пью свое пиво… но случись что не с Шоном, а со мной — и никто ведь даже не заметит.

Я огляделся по сторонам. Пустой зал, ржавые конструкции вдоль стен. За стойкой, подперев щеку, сидит барменша. Никто на меня не смотрит, никому не интересно, здесь ли я, отправился куда-нибудь, на хрен, в Шушенское или вообще умер.

Глупый мир… Глупая жизнь… И за окнами по-прежнему барабанит бесконечный нудный дождь.

Я еще раз отхлебнул из бутылки и услышал, как из гадательной комнаты кто-то вышел.

— Илья, кого ты мне подсунул?

— А что такое?

— Он же извращенец! Он такое мне предлагал!

— Неужели тебя это смутило?

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что последние сутки… все то время, пока я тебя знаю, ты мечтала познакомиться со знатоками эротики по-русски.

— Стогов. Ты полный кретин. Сколько здесь стоит пиво?

— Для гостей алкоголь бесплатно.

Дебби повертела головой, ища, куда бы усесться, и в конце концов плюхнулась на конструкцию из нескольких сваренных между собою алюминиевых труб. У меня было подозрение, что конструкция находилась в зале в качестве экспоната. Но я решил промолчать.

— Ты полный кретин.

— Я плачу от обиды.

— Но ты самый очаровательный кретин из всех, кого я знаю.

— Из твоих уст это особенно радостно слышать. Ты, кажется, хотела пива?

— Я хотела понять, что, черт возьми, ты обо мне думаешь?

— Я думаю, что ты родом из Ирландии, по профессии — социолог и что через неделю… нет, через шесть дней… ты уедешь домой и больше я тебя никогда не увижу.

— Это все?

— Нет.

— А что еще ты думаешь обо мне?

Дебби взяла открытую бутылку и, далеко высунув розовый язык, тщательно обследовала им горлышко бутылки, а затем, нежно обхватив горлышко зубами, запрокинула бутылку и влила в себя сразу почти половину.

— Тебе бы в цирке работать.

— Это твой ответ?

— Послушай, Дебби. Давай договоримся сразу. Если не сейчас — то когда? Ты пьяна, я тоже, почему бы нам не договориться, а?

— Многообещающее начало, милый.

— Давай договоримся: я никогда — ни-ко-гда! — не попаду в твою коллекцию, ладно? Ты девушка эффектная… О'кей — не просто эффектная. Ты самая эффектная рыжая девушка из всех, кого я до сих пор встречал. Но я никогда не позволю себе купиться на эти твои трюки.

— Почему?

— Потому что вчера в туннеле ты долго и с подробностями рассказывала мне о том, что секс для тебя — э-э… социологический феномен. Мне это не нравится. Для меня секс — это…

— Что?..

— Не знаю. Секс для меня — это НЕ социологический феномен. Меня не радует возможность переспать с девушкой, если я заранее знаю, что для нее это работа.