На дальних берегах

Шульц уставился на Мехти. Он так и думал, что Михайло там целый легион.

— Как одного?

— Очень просто, господин Шульц. У партизан много Михайло.

— И… что же — все они похожи друг на друга?..

— О нет! Они очень разные. И зовут их по-разному. А когда их посылают в город, они становятся Михайло.

— Ничего не понимаю, — сказал Шульц, хотя он прекрасно все понимал и француз только подтверждал его догадки. «Надо будет пригласить сюда Карранти, пусть во всем этом разбирается вместе с ними!»

— Видите ли, в чем дело, — объяснил между тем Мехти, — они хотят, чтоб по городу о Михайло ходили легенды. Ну, что он вездесущ и так далее… Действуют Михайло в общем одинаково. Хотя иногда и без напарников. А сами — разные. Лишь один из них немного похож на меня. С ним меня сюда и послали.

— Где же он?.. Что у него за задание?

— Он должен взорвать «Иль-Пикколо», господин Шульц.

Шульц вздрогнул:

— Выдумки!

— Вы сможете убедиться, что я говорю правду, господин Шульц. Я приведу к вам Михайло.

— Почему же вы не притащили его сейчас?..

— Михайло разнюхал, что «Иль-Пикколо» оцеплен эсэсовцами. Я пытался убедить его, что это не так, но ничего не вышло. Еле удалось уговорить, чтобы он отправил меня выяснить обстановку. Он ждет меня в условном месте.

— Где? — с нетерпением спросил Шульц.

— Не совершайте ошибки, господин Шульц! Если вы пошлете за ним своих, все будет испорчено. Скрыться ему нетрудно: он знает тут все ходы и выходы!.. А я… я доставлю его прямо вам в руки. Риска ведь меньше, не правда ли?..

Мехти взглянул на свои часы. До взрыва оставалось десять минут.

— Я должен спешить, господин Шульц! Мы договорились с Михайло встретиться ровно в десять часов! Если я к этому времени не вернусь — он решит, что я схвачен, и тогда все пропало! Плакали мои денежки!

— Что же вы предлагаете?

— Прежде всего — очистить квартал от охраны. Пусть все войдут сюда и станут поджидать его здесь. У него удостоверение военного корреспондента.

Шульц пристально поглядел на Мехти, кинул через плечо:

— Макс!

К нему подбежал высокий щеголеватый офицер:

— Что угодно, господин майор?..

— Немедленно снимите всю охрану. Всем войти сюда. Офицеров и младших офицеров ко мне!

— Есть!

Когда Макс ушел, Шульц снова повернулся к Мехти. На лице у него появилось хищное выражение:

— А что, господин Краусс, если вы обманываете меня?.. Может, вы уже продались партизанам, а?..

— Господин Шульц! — с отчаянием в голосе сказал Мехти. — В нашем распоряжении всего лишь семь минут! Помните же: если бы я хотел обмануть вас, мне незачем было бы приходить к вам!..

— Это-то верно… А что это у вас в сумке?..

— Проверьте: она пустая. Взрывов в городе мне пока не доверяют.

— Что же вы должны были делать?

— Отвлекать внимание!.. Понимаете?.. Опять эта игра в нескольких Михайло. Один в одном месте, другой в другом.

К ним подошли офицеры. Шульц расставил людей по типографии. Машина гестапо заработала на полный ход.

Шульц понимал, что он ничего не теряет, если даже этот француз и обманывает его. Уйти ему не удастся: за ним будут следить.

— Макс! — снова позвал Шульц. — Площадь свободна?

— Да, господин майор!

— Хорошо. А теперь немедленно отправляйся на виа Фортуна. Вы знаете за кем. Он нам может пригодиться.

«Неужели за Карранти? — подумал Мехти. — Вот было бы ловко, если бы он приехал сюда до взрыва!..»

Шульц обратился к Мехти:

— Идите!

Неимоверных усилий стоило Мехти в эту минуту скрыть свою радость и волнение и принять деловитый, озабоченный вид. Он вышел на опустевшую площадь и торопливо зашагал по темной улице.

…В типографии стояла напряженная тишина. Машины были остановлены. Предусмотрительный Шульц задержал выпуск очередного номера газеты и велел оставить полосу для сообщения о поимке партизанского разведчика.

Предусмотрительность Шульца простерлась еще дальше. Он послал вслед за «французом» двух эсэсовцев, строго приказав им держать его в поле зрения, но так, чтобы француз и не подозревал об этом.

Шульц был заметно возбужден.

И вдруг все пошло прахом.

Карранти, который оказался еще более подозрительным, срочно позвонил Шульцу и стал его просить как можно скорее покинуть типографию. Он говорил так убедительно, что Шульц молча застыл с телефонной трубкой в руке. А опомнившись, обругал себя идиотом и, позабыв даже распорядиться об обыске типографии, первым кинулся бежать по длинному коридору к выходу.

Взрыв застал Шульца в проходной. По сравнению с теми, кто остался в типографии, он отделался легко: ему оторвало правую ногу.

…Стоя в воротах, Вася видел, как мимо торопливым шагом прошел Мехти. Через несколько секунд в том же направлении проследовало двое эсэсовцев. Вася вышел из ворот и направился за ними. Эсэсовцы уже настигали Мехти, когда раздались выстрелы Васи. Оба немца упали.

Схватив автомат убитого, Вася бросился бежать в ту сторону, куда ушел Мехти. Мимо него просвистели две пули и со звоном врезались в окна противоположного дома. Вася упал на тротуар и пополз. И тут же чья-то сильная рука схватила его за ворот шинели, подняла, повлекла за собой в ворота с высокой аркой.

— Жив? — послышался горячий шепот Мехти.

— Жив! — ответил Вася.

— Скорее за мной, не отставай! Что это ты тащишь?

— Автомат. Это я для тебя…

Мехти взял из рук Васи автомат, и оба побежали через проходной двор к воротам, выходящим на другую улицу. Сзади слышались выстрелы. Оставаться во дворе было нельзя. Но нельзя было и выбежать на улицу: по ней мчались на мотоциклах гитлеровцы. Улица была узкой, и мотоциклистам приходилось ехать гуськом. Вася и Мехти прижались к стене, рядом с воротами. Мотоциклистам, казалось, не будет конца. А во дворе уже появилась группа гестаповцев. Надо было что то предпринимать. Когда мимо проезжал последний мотоцикл, Вася выскочил на улицу, прыгнул на мотоциклиста, подмял его и сбросил на мостовую; мотоцикл сделал крутой поворот и стал поперек улицы. Все это было делом одной секунды. Возле мотоцикла завязалась отчаянная борьба. Мехти поспешил Васе на помощь. Выстрелом в упор он прикончил гитлеровца.

— В коляску! — крикнул Мехти Васе. Сам он вскочил в седло, схватился за руль, нажал ножную педаль. Затарахтел, закашлял мотор. Оттолкнув ногой труп немца, Мехти повернул мотоцикл и включил скорость. Остальные мотоциклисты, услышав выстрел, повернули назад и ринулись вслед за партизанами. Из ворот, откуда выбежали недавно Мехти и Вася, по ним начали стрелять гестаповцы.

Вася поудобней устроился в коляске и открыл ответный огонь по нацистам. Сильный, хлесткий ветер бил в лицо Мехти. Одна из пущенных немцами пуль швырнула фуражку в коляску мотоцикла.

Мехти выехал на дорогу, ведущую в Опчину: по этой дороге вез их однажды Сильвио. Нацистам, видимо, было приказано поймать партизан живыми: они стреляли в колеса мотоцикла. Вася перестал отстреливаться: надо было беречь патроны…

Вот мелькнул слева знакомый дом Марты Кобыль, и вдруг стало совсем темно. Тоннель!.. Когда они вырвались из тоннеля, далеко впереди замигали фары мотоциклов и грузовиков. Партизан обходили… Не долго думая, Мехти круто повернул руль вправо (там был крутой спуск к виноградникам), и они полетели вниз… Именно полетели. Колеса мотоцикла порой едва касались земли; они подпрыгивали, вновь опускались на узкую каменистую тропинку… Малейшая неосторожность, и мотоцикл покатился бы в пропасть. Мехти приходилось тормозить. Нацисты, оставившие наверху свои мотоциклы, спускались вниз и уже настигали партизан.

— Мехти! — вскрикнул Вася. — Надо прыгать! Они уже догоняют нас.

— Нельзя, Вася! Постарайся задержать их! Нам бы только проскочить через виноградники, а там дорога получше.

Вася начал стрелять, и среди фашистов поднялась паника. Несколько солдат сорвалось в пропасть; часть других стала карабкаться вверх; а большинство залегло в нерешительности, не зная, преследовать им партизан или повернуть обратно… Но и у партизан вышла заминка. Мотоцикл налетел на огромный камень; фара его разбилась, мотор заглох, и пока Мехти пытался завести его, нацисты опомнились и вновь кинулись вдогонку за партизанами.