Страница 10 из 20
Иногда мама оказывается перед выбором - что делать? Идти на сложную и важную работу - сын останется без надзора. Отказаться, присматривать за сыном, воспитывать его - остановишься в развитии, поблекнешь и вскоре станешь неинтересной сыну. Что делать?
Я понимаю нелепость призыва быть счастливыми и не хотел бы вслед за Козьмой Прутковым повторять: "Если хочешь быть счастливым - будь им". Но как быть?
Отчего одни люди всегда счастливые, сияют, а другие всегда несчастны, и никак их не уговоришь, что нечего им горевать? Оптимисты и пессимисты? Счастливый характер и несчастный?
Я думаю, это целиком зависит от воспитания. Хронической, неизлечимой болезнью несчастья ребенок заболевает не от несчастных обстоятельств, а от людей, его окружающих. Несчастные люди не могут воспитывать счастливых, это невозможно. Не получается.
Это очень серьезная проблема домашней педагогики. Школа ее почти не знает.
Детство - школа, в которой учат читать, писать, считать, находить реки и города на карте. Но если не станет детство школой радости, школой счастья, то к чему все другие науки?
Свободе учат свободой, ответственности - ответственностью, добру и совести - добром и совестью, а счастью - счастьем.
24
Звоню домой.
- Ты когда придешь? - спрашивает Матвей.
- Часов в пять-шесть.
- Если в пять не придешь, то в шесть придешь? А если в шесть придешь, то в пять не придешь?
Этот проблеск юмора в шесть лет воодушевляет меня, я старательно смеюсь, поощряя его охоту острить.
Прихожу, звоню в дверь, слышу замирающее, с надеждой: "Кто там?" - и счастье, счастье, прыганье, как будто он собачонка. Мальчики в шесть-семь лет, утверждают психологи, ищут мужской образ, и потому они, как правило, больше любят отцов - а вовсе не потому, что отцы лучше мам, как думают с гордостью некоторые папы.
Матвей всегда бурно выражает свои чувства. Когда его впервые отвели в ясли, ему было два года и он еще не знал слова "мое" - дома-то никто не говорит "мое". А в яслях воспитание идет быстро, там дети на каждом шагу: "мое!", "мое!". Я пришел за мальчиком, а он бросился ко мне, обхватил колени и кричит, победно оглядываясь:
- Мое папа!
Чье сердце не дрогнет? Один из великих перебирал минуты счастья в своей жизни и насчитал их всего четыре. Четыре минуты из восьмидесяти лет!
Не знаю, сколько их будет, когда и я решусь пересчитать минуты-крохи; но мгновения в дверях - "Папа пришел!" - они мои, я их не забуду.
25
Механизм счастья постоянно побуждает человека к действию, чтобы он не успокаивался надолго, не замирал. Чем больше одинаковых по смыслу выражений в языке, тем, следовательно, значительнее в жизни явление, описываемое в этих выражениях. Прислушайтесь: забылся от счастья, потерялся от счастья, поглупел от счастья, совсем голову потерял от счастья, голова закружилась от счастья, с ума сошел от счастья, сумасшедшее счастье, и даже - умрешь от счастья, умру от счастья, чуть не умер от счастья. Но ощущение счастья кратковременно.
Если бы счастье было достижимо раз и навсегда, человечество давно бы вымерло. При малейшей удаче люди выпадали бы из строя действующих. Счастье косило бы людей, как пулемет наступающие цепи. Нет, природа манит нас, она дает нам почувствовать счастье, чтобы мы насладились им, испытали его и стремились к нему вновь и вновь.
Слово "счастье" почти всегда связано в языке с указанием на время: "счастливый миг", "минуты счастья", "мы провели счастливый месяц", "это было такое счастливое лето".
"Счастливое время прошло", "счастье промелькнуло", "короткое счастье", "недолгое счастье", "куда ушло мое счастье?", "счастье улетело, как золотой сон...".
А может ли оно быть долгим? Можно ли быть счастливым всегда?
Чаще всего отвечают не задумываясь - нет!
Но русский язык, как и другие языки, допускает такую возможность. А что есть в языке, то есть и в духовной жизни.
Мы говорим: "годы счастья", "счастливейшие годы моей жизни", и даже можно сказать: "он прожил счастливую жизнь", "мы прожили с ней долгую счастливую жизнь". Больше того, говорят - "счастливый человек", и о себе можно вполне серьезно сказать: "я счастливый человек".
А сказать "я красивый", "я умный" без насмешки нельзя, язык не позволяет.
Счастливая жизнь? Вся?
Вот оно, вот это и нужно нам для детей: не только счастье - мгновение, но и счастье - жизнь.
Именно этот смысл мы вкладываем в слова "был бы сын счастливый". Что же сделать, чтобы дети были счастливы?
Вопрос вопросов!
Ничто так не объединяет людей и не разделяет их, как представление о счастье жизни. Когда люди расходятся, они обычно говорят, что у них разные интересы. На самом деле у них разные представления о счастье, и именно поэтому им невозможно жить вместе.
26
Так соблазнительно найти хоть в чем-нибудь замену счастью! Мы постоянно занимаемся поисками подобного рода:
Привычка свыше нам дана -
Замена счастию она.
Евгений Онегин с жаром восклицает:
Я думал: вольность и покой
Замена счастью. Боже мой!
Как я ошибся, как наказан...
Замены нет. Счастье неподменно.
Однако позже Пушкин вновь размышляет о том же: "На свете счастья нет, но есть покой и воля". Слово "замена" исчезло; замены нет, но нет и счастья.
Так или иначе, но представление о счастливой жизни находится где-то возле слов "покой и воля", "вольность и покой". Покой - мирная, ничем не тревожимая жизнь; воля - свобода, независимость, самостоятельность, жизнь по совести. Покой и воля - любовь и совесть.
Замечательно, что и в языке содержится точно тот же образ счастья, что и у Пушкина, и притом художественный.
Мы говорим: безоблачное счастье. Ничто не угрожает, не тревожит. Мир, покой - ни облачка на небе.
Мы говорим: безмятежное счастье. Ничто не смущает душу, чистая совесть, нет внутренних раздоров, мятежа.
Мир вокруг человека, мир в душе человека... Безоблачность и безмятежность. Напомню, что это не автор книги так думает, это вы так говорите, читатель, мы все так думаем, это в языке закреплено, тут спорить нечего. И в знаменитой строчке Блока "Покой нам только снится" снится все же покой, а не что-нибудь другое. Нравится нам это или не нравится, совпадает ли это с принятым мнением или нет, но общее представление о счастье - покой вокруг человека и покой в душе человека, возможный лишь там, где есть справедливость.
То, что мы в первую очередь должны дать нашим детям - миролюбие и честность, - то и составит основание их счастья на всю жизнь.
Короткое счастье - как забытье, но жизнь в забытьи не проведешь. Мир тревожен и беспокоен - как застраховаться от забот и тревог, "от злых забот и лени вялой"?
И еще вопрос: безоблачность и безмятежность - необходимые условия счастья, но, как мы видели, не само счастье. В чем же оно? Где?
Вот пушкинские строчки в более полном виде:
Чужой для всех, ничем не связан,
Я думал: вольность и покой
Замена счастью. Боже мой!
Как я ошибся, как наказан...
Очевидно, счастье в чем-то противоположном тому, что думал Онегин, ошибаясь. Счастье - среди людей. В любимом человеке. Другого нет, в других местах оно не водится. "Чужой для всех, ничем не связан" не может быть счастливым. Но есть лишь один способ прожить среди людей без страха, без мятежа в душе, о нем говорится в "Борисе Годунове":
Ах! чувствую: ничто не может нас
Среди мирских печалей успокоить: