Столовая Гора

— Жена выгнала? — пошутил Аякс.

— Простите? — не понял Вернер.

— Куда вас — домой, в участок, к любовнице?

— В какой участок?

— Значит, к любовнице, — кивнул Аякс, трогаясь с места.

После короткого молчания он поймал на себе недоуменный взгляд пассажира и расправил пальцы на руле:

— Что?

— Мы знакомы? — последовал вопрос.

Озадаченный, Аякс не нашелся с ответом.

— Куда вас? — повторил он.

Вернер задумчиво шмыгнул носом.

— В гостиницу, если можно. Знаете недорогую?

Аякс подъехал к отелю, в котором у него самого был снят номер. Вернер сначала направился не в ту сторону, спутав здание гостиницы с магазином одежды. Аякс, посигналив клаксоном, указал жестом нужное направление. Вернер благодарно кивнул в ответ, и едва не упал, поскользнувшись на мокрой мостовой. Его нелепую, напоминавшую покалеченную птицу, фигуру в дождевике Аякс провожал взглядом до тех пор, пока Вернер не скрылся за дверьми гостиницы. На пассажирском сиденье заодно с рассыпанной мелочью остался лежать использованный железнодорожный билет. Аякс подобрал намокшую бумажку — дата и время прибытия соответствовали сегодняшнему утреннему рейсу в Столовую Гору.

Эдит в архиве он не застал. Замещавший ее прыщавый практикант с важным видом сообщил Аяксу, что «хранительница» в отпуску.

Аякс спросил у молодого человека папку с налоговой отчетностью предприятий сферы обслуживания за прошлый год. Выяснилось, что все страницы с метками Хассельблада — так же, как и служебные апартаменты после перестрелки — оказались обновлены. Между страницами белой бумаги в папке был засунут голубой листок с напечатанным на лазерном принтере текстом: «Взгляни на стадо, что пасется неподалеку — оно не знает, что такое вчера, оно не знает, что такое сегодня, оно скачет, жует траву, отдыхает, переваривает пищу, снова скачет, и так спозаранку до темноты и день ото дня, прибитое в своем наслаждении и в своей боли к столбу мгновения и поэтому не знающее ни печали, ни пресыщения».

Аякс уложил голубой листок на стол перед практикантом.

— Это не ваш комментарий?

Молодой подался к бумажке с осторожностью, как к опасному насекомому:

— «Взгляни на стадо…» Нет, что вы…

Первый погожий день после недели ненастья принес как будто и хорошие новости: лейтенант Бунзен официально заявил Аяксу о прекращении следствия по его делу и об аннулировании подписки о невыезде. По завершении необходимых формальностей в полицейском участке Аякс получил на руки копию постановления окружного суда и свой паспорт.

— Значит, теперь я свободный человек, — заключил Аякс.

Бунзен закрыл сейф.

— В каком-то смысле.

Аякс встряхнул своим паспортом.

— Простите?

— Пересечение административной черты города фактически будет равняться для вас пересечению порога тюремной камеры, — пояснил следователь.

— Вы опять пытаетесь говорить за мое начальство.

— Ваше начальство уже разрабатывает соответствующую операцию.

— Хорошо, лейтенант. — Аякс сунул документы в карман. — А почему вы так уверены, что они не постараются взять меня здесь, в городе?

— Я в этом не уверен.

— Но уверены, что операцию по перехвату вне пределов города уже готовят?

Бунзен сел за стол.

— Конвой — или как там у вас называются подобные экспедиции — они пришлют уже в ближайшее время, можете не сомневаться. Но будут стараться договориться с вами по-мирному. В противном случае может возникнуть юридический нонсенс. Да, собственно говоря, он уже возник.

Подвинув себе стул, Аякс сел против следователя.

— Что еще за юридический нонсенс?

— В вашу контору муниципалитетом отправлено письмо о принципиальной возможности сотрудничества с вами. Своего рода верительная грамота.

— Первый раз слышу, чтобы должность представителя федерального агентства безопасности требовала согласования с местными властями.

— В Столовой Горе такое согласование требуется. — Бунзен взял трубку настольного телефона и, сверившись с бумажкой, набрал какой-то номер.

— Тем не менее, по мою душу выписан конвой.

— Ваши порядки вам должны быть известны лучше… Алло.

— А вы о них как будто понятия не имеете?

Бунзен подул в трубку и бросил ее.

— В самых общих чертах.

— Вы не хуже моего знаете, лейтенант, что все это полный абсурд, околесица, — сказал Аякс.

— Почему?

— По сути, вы даете согласие на сотрудничество с преступником.

— Город, — сказал с назидательным видом следователь, — окружной департамент прокурорского надзора и муниципалитет — сделал то, что от него требовалось. Город провел следствие по известному вам делу и сообщил о своем решении вашему начальству. Ваша кандидатура на пост представителя федерального агентства безопасности город устраивает. Вам это кажется абсурдным, городу — нет. Со своей конторой и конвоями разбирайтесь как-нибудь сами. Знайте одно: решение муниципалитета ограничивает возможность законного маневра для ваших будущих конвоиров весьма и весьма значительно, по большому счету сводит его на нет.

— Иными словами, кануть в Лету, как Хассельбладу, вы мне не дадите, — заключил Аякс.

— Вот именно.

— Благодарствую.

Бунзен помассировал натертую переносицу под очками.

— Я не шучу, агент.

— Тогда какого черта я дался вам?

— В каком смысле?

Аякс подобрался на стуле.

— В прямом, лейтенант. В самом прямом.

— То есть?

— Кого, скажите, еще нужно подстрелить в Горе, но так, чтобы на самой Горе и на мэрии не осталось ни пятнышка? Я в полном вашем распоряжении.

Бунзен подтолкнул пальцем хрустальную пепельницу на столе.

— Вы в своем уме?

— Да будет вам, — махнул рукой Аякс. — Джамперы как основная проблема города… Вы сами-то верите в эту чепуху?

Следователь устало потер запястье и взглянул на настенные часы.

— А вы желаете заявить о чем-то?

Аякс, передразнивая собеседника, тоже посмотрел на часы.

— Ага. Признаться в убийстве человек двенадцати-четырнадцати. Точное количество, к сожалению, сообщить не могу.

— Почему?

— Потому что не помню.

— Имеете в виду материалы по своему закрытому делу? — невозмутимо уточнил Бунзен.

— Нет. По еще не открытому.

— Агент, теперь я спрашиваю вас совершенно серьезно — вы в своем уме?

— А вы хотите завербовать еще одного психа?

— Вы о чем?

— Об Ароне.

— Что?

Аякс молча глядел на следователя. Улыбнувшись, тот отвернулся к окну. В эту минуту в дверь кабинета постучали.

— Да, — отозвался Бунзен.

В комнату зашел Мариотт. Небрежно кивнув Аяксу и угодливо поздоровавшись с лейтенантом, владелец похоронного бюро положил на стол прозрачный файл с какими-то бланками и ретировался без лишних слов. Бунзен убрал файл в сейф.

— Я отвечу на первую часть вашего вопроса, — обратился он к Аяксу, не глядя на него. — Вас вербовать я не собираюсь. Будьте покойны.

— Почему нет?

— Во-первых, это не в моей компетенции. Во-вторых… — Бунзен осекся.

— А во-вторых? — насторожился Аякс.

— А во-вторых, будет с вас и «во-первых», — попробовал отшутиться Бунзен.

Аякс выставил открытую ладонь:

— Попробую угадать ваши крамольные основания, лейтенант. А во-вторых: я и без того принимаю участие в половом цикле анютиных глазок. Так?

Следователь не ответил.

Аякс, встряхнувшись, кивнул на сейф:

— Бронированный?

Бунзен непонимающе обернулся.

— Что?

— Судя по маркировке, бронированный, — ответил на свой вопрос Аякс, достал из кобуры кольт и передернул затвор.

Следователь отстранился к стене.

— Да вы что?

— Хотите знать, в своем ли я уме? — улыбнулся Аякс. — Сейчас посмотрим… — С этими словами он выстрелил в сейф.

На звук выстрела в кабинет вбежал сержант Клапрот. Аякс поприветствовал дежурного взмахом пистолета и подошел к сейфу. Около замка в дверце чернело пулевое отверстие. Гадать, пробила пуля металлический шкаф или застряла в нем, не было нужды — стена позади сейфа окуталась облачком штукатурной взвеси.