Тайный агент

-Ну, что с боевым крещением, - довольно улыбаясь, командир обратился к Степану. - Убить голодную крысу, да ещё, загнанную в замкнутое пространство - это подвиг. Ты получил второе крещение кровью и обрёл реальное могущество. Я говорю серьёзно, теперь, тебе даже сам чёрт не страшен. Молодец! Всё. Свободен. Марш в столовую!

В недоумение Степан остался стоять, не веря своим ушам, ожидая подвоха.

-Ты, что приказа не слышал? - голос командира устрашающе задрожал.

Оставаясь в растерянности, Степан всё же решил рискнуть и быстрым шагом направился к двери. Лишь, оказавшись за пределами карцера, он поверил в происходящее.

-Су...! Убью гад! Крысу - это он специально подкинул. Ненавижу...Убью..., - кулаки его сжимались в бессильной ярости. Желание отомстить затмевало разум. Он пошёл в сторону сараек, в надежде укрыться там и дождаться командира, чтобы напасть на него. Он весь дрожал. Схватив более увесистую деревяшку, Степан буквально прилип к щели в стене, высматривая командира. Но тот всё никак не появлялся. А мороз между тем крепчал, и он стал мёрзнуть. Вместе с теплотой тела постепенно уходила и разгорячённость души. Через некоторое время, Степан выбросил деревяшку и опустошённый сел прямо на снег. Осознание, что он не в силах противостоять, изменить что-либо, в сложившихся обстоятельствах, полностью сломило его. Он сидел, понуро опустив голову, и не знал, что делать. Убежать. Единственно, что приходило ему в голову, но как же паспорт? "Без документов далеко ли...Вернут и опять детдом. Ну нет уж! Туда ни за что! Лучше я потерплю эту су... и потом стану свободным контрактником. Заживу спокойно. Я эту гниду всё равно достану.... Дайте время". Затаив злость, Степан поднялся и пошёл в столовую. Ребята уже допивали компот, когда он показался в двери столовой. Командир тоже был здесь. Он сидел за своим столом и ел. " Гад, когда успел прошмыгнуть", - подумал он, бросив мимолётный взгляд на командира.

-Ого "честун"! Ты как никак на свободе. Давай к нам, - Степан не слушал выкрики ребят, взяв себе на поднос еду, он прошёл к своему столу....

Глава.

На следующий день с самого раннего утра медсестра Клава начала делать уборку в процедурном кабинете. Она от души налила в воду хлорки и беспощадно натирала этим раствором каждый предмет в кабинете.

- Клавдия Петровна, вы же только недавно делали генеральную уборку! Зачем же опять? Что же вы себя не жалеете, - Лёня хотел сказать и его, ибо от хлорки ужасно резало в глазах, но тактично промолчал.

-Миленький ты мой, в процедурном кабинете, должна быть стерильная чистота, - заботливо произнесла медсестра, и Лёня не нашёлся, что ответить на такой весьма внушительный довод, потому лишь, пожав плечами от удивления, прошёл в свою комнату на время уборки.

После обеда, в санчасть пожаловал сам командир. Лёня как раз был в процедурном кабинете. Командир вёл себя вызывающе, он без приглашения вошёл в кабинет и бесцеремонно стал рыскать по углам. Он заглядывал буквально в каждый уголок, принюхивался, брал в руки и внимательно рассматривал каждый предмет. Лёня сразу догадался, по какому поводу обыск, и чтобы не выдать себя, предпочёл, молча заниматься своими делами. Командир между тем, подошёл к штырю капельницы. Сердце Лёни замерло, он вспомнил звук разбившегося стекла, но не помнил, чтобы крышечка от бутылочки с рванными стеклянными краями, была им выброшена. Каково же было его облегчение, когда он увидел штырь с целой бутылкой.

" Клавдия Петровна, должно быть, поменяла, ай да умничка", - с радостью подумал он о медсестре. Командир заглянул и в контейнер для белья. И опять сердце Лёни замерло от страха. И там они, торопясь, забыли с Колей навести порядок. В контейнере могли быть капли крови на стенках. Но всё обошлось, похоже, и там было всё чисто.

-Что это у вас так хлоркой воняет? - брезгливо сморщив нос, произнёс командир.

Лёня к этому времени сумел успокоиться и довольно сурово ответил.

-Вы находитесь в процедурном кабинете, где должна быть стерильная чистота, - повторил он слова медсестры. А потом осмелев и вовсе спросил:

- Что вы здесь ищете, товарищ командир?

Командир, как-то загадочно улыбаясь, вышел из кабинета. Сердце Лёни ушло в пятки, он нутром почувствовал неладное и оказался прав. Через пару секунд командир вернулся и, схватив Лёню за грудки, довольно произнёс.

-Слушай ты, сучёнок, на кого рот открыл. Я тебя гниду одним пальцем раздавлю. Не ответишь на мой вопрос, тут же убью. Что это? Чья это кровь! - командир махал перед носом Лёни брюками, испачканными в крови.

-А, впрочем, можешь не отвечать. Я и без тебя знаю.

Несколько секунд Лёня молчал, понимая, что это конец, кровь на брюках была артиста. Испачканный кровью халат он постирал сразу, но впопыхах, спрятав брюки в угол за умывальник, надеясь постирать потом, забыл про них. Но спасение пришло неожиданно, он вдруг вспомнил, что в прачечную бельё ещё не сдавали и рубашка Коли, вся в крови, лежит в ящике для грязного белья. Грубо убрав руку командира, понимая, что уверенность в словах и действиях его спасение, Лёня вызывающе бросил.

-Это я у вас должен спросить, - и он уверенным шагом подошёл к ящику и достал грязную рубашку Коли.

Теперь он, размахивая перед командиром рубашкой, язвительно тихо произнёс.

- Что такое должно было произойти, чтобы один боец был нашпигован дробью, другой избит до полусмерти, и вдобавок, оба были брошены в мороз одни в лесу и как результат - у обоих обморожения. Я сам, был весь в крови, оказывая ребятам помощь.

Командир обескуражено смотрел на Лёню, не зная, что ответить. А Лёня между тем нападал.

- По какому праву вы тут устраиваете обыск?! Я буду вынужден написать начальнику на вас рапорт. Нет, даже два! Второй будет касаться превышения вами служебных обязанностей. Зря я в тот раз поверил вам и не дал ход, делу с разодранной кистью

Лицо командира выдавало всю ту палитру ненависти, которую тот испытывал к врачу, но не мог высказать. Казалось, он готов убить Лёню, так неистово сжимались его кулаки, чувствовалось, что он изо всех сил старается сдержаться. Лёня потом долго будет вспоминать те минуты, когда он, замерев от страха, всё же нашёл в себе силы, спокойно стоять и, не отводя взгляда, смотреть на командира. То ли под влиянием смелости врача, что доказывало его правоту, то ли по другой причине, но командир сумел обуздать свой гнев и уже спокойно спросил.

-У вас мои ребята, как они?

-Я думал, что вы вчера ещё зайдёте, ибо состояние ребят из рук вон плохое.

-Да некогда всё было... Леонид Александрович, - командир стал любезен, - честное слово в последний раз.

-Вы сломали Сергею психику, он всё время плачет, я не думаю, что он в состоянии вернуться в строй.

-Хорошо! Значит дозрел. За него вы не переживайте, я пришлю к нему нужного человека. Он для нас пока не потерян.

-О чём это вы?

-Да, это у нас свои дела, пусть они вас не волнуют. А что со вторым?

-У Коли переломы и отбиты многие внутренние органы.

-Когда он сможет вернуться в строй?

-Не раньше, чем через две недели.

-Так долго?

-А вы что хотели? Ваши садистские выходки не знают границ.

-Ну, полно вам горячится. Две недели так две недели... Да, кстати к вам артист не заходил.

-Артистов мне только не хватало, - Лёня сделал вид, что не знает никакого артиста. Он быстро отвернулся от командира, чтобы не нароком не выдать себя. Чуть позже сделал вид, что собирается уходить.

-Странно, сказали, что он к вам пошёл. Значит, не видели?

-Не знаю я никакого артиста, мне не до развлечений, - чтобы скрыть тревогу, которая вновь возникла у него в груди, Лёня говорил демонстративно громко и раздражённо.

-Всё, всё ухожу, извините за вторжение, - уже в дверях командир как бы повинился.

Как только за ним закрылась дверь, Лёня, схватив брюки, прошёл с ними в туалет и там, положив в раковину, поджёг. Он с удовольствием смотрел на огонь и, не замечая дыма, радовался как мальчишка, ощущая себя разведчиком, которому едва пришлось избежать провала. Когда же он вошёл в свою комнату, то увидел перевёрнутый матрас. Его сердце тотчас ушло в пятки. Он с ужасом осознал, что телефон командир взял с собой и уже направляется к начальнику.