Страница 58 из 73
Как итог, сборы затянулись на добрых полчаса, вместо обычных пятнадцати минут. Половину этого времени я честно гонялась за ребёнком по всей квартире, выуживая мелкую из самых неожиданных мест, пока господин адвокат, явно нервничая, варил кофе на кухне, собирал бумаги в пап и пытался не споткнуться от вертевшегося под ногами Кошмара.
Кот заботу байкера явно не ценил, подставляя то хвост, то лапы, то всего себя целиком. Отчего Лектор ругался. Себе под нос, громким, не злым шёпотом, почти цензурно…
Но прыгая на одной ноге в ванной, в попытке впихнуть себя в классические брюки холодного мятного цвета, я не могла не оценить красочность звучащих эпитетов. Вот что значит, педагог со стажем!
Тихо фыркнув, я нервно одёрнула приталенную блузку с рукавами фонариками, обхватывающими руку чуть выше запястья. Оттянула ворот, делая вырез чуть скромнее, чем он висел на острых плечах. И поправив пояс, широкой лентой обхвативший талию, глубоко вздохнула, проведя рукой по гладко зачёсанным волосам, собранным в неизменную косу.
— Ну что… — усмехнулась собственному бледному отражению, которое не украсил ни лёгкий макияж, ни другая одежда, ни вроде бы в кои-то веки спокойный сон. Как был бледный упырь-недокормышь, так им и осталась, ага. — Писец, конечно… Но погнали, да?
— Варь, выходи, — словно услышав мои слова, отозвался Ярмолин с той стороны двери, деликатно постучав по косяку. — Времени не так много осталось.
Вздохнула, прислонившись лбом к прохладному стеклу. И досчитав до десяти и обратно, вышла из ванной, привычно подхватывая дочь на руки. Не оглядываясь, не давая себе шанса на раздумья, забыв про телефон, оставшийся где-то на диване, я вышла из квартиры, крепко прижимая к себе притихшую Манюню.
И молчала до самого здания суда, к которому мы подъехали на джипе Алексея, яростно протестовавшего если не против женщины за рулём, то против моего малыша матиза точно. Самым весомым аргументом стало то, что в этой машине у него колени уши подпирают и вряд ли мне нужна радикулитная белка в качестве адвоката. Впрочем, спорить на эту тему у меня не было никакого желания, так что безропотно усевшись на заднее сиденье с ребёнком, я сидела, закрыв глаза, уткнувшись носом в волосы малышки и впервые в жизни молясь Богу. Или кто там смотрит за нами сверху.
— Варь, идём… — тихо позвал Лектор, припарковавшись и оглянувшись на нас. — За Маней присмотрит Эльза.
— А…
— Не надо ей это всё видеть, Варь. Правда, — вздохнув, байкер махнул кому-то на стоянке рукой.
Кого он там увидел, я так и не поняла. Но и не удивилась, почти, когда открылась дверь машины и Марья аккуратно перебралась на руки к той самой блондинке-администратору клуба. Эльза, она же, как я теперь знала Изабелла Араньева, на мгновение сжала мои пальцы и кивнула головой, явно стараясь приободрить. И перехватив поудобнее ёрзающее и энергичное чудо, спокойно вернулась к другому внедорожнику. Рядом с ним наворачивал круги Верещагин.
Успокоился начальник службы безопасности только, когда его обожаемая девушка оказалась снова рядом с ним. Правда, ненадолго. Маня, узревшая дядю Олю (я небезосновательно подозревала, что парня называют так исключительно из вредности), тут же принялась выпытывать у того что-то очень уж важное. А я…
Я зажмурилась. Крепко-крепко. Сжала пальцы в кулаки так, что ногти больно впились в кожу ладоней. И набрав в грудь воздуха, резко выдохнула, выбираясь из машины. В душе всё кипело и дрожало, а по спине полз липкий, едкий страх, пробирающийся под кожу. Но я всё равно шагала, упорно заставляя себя подняться по мраморной лестнице наверх. Туда, где среди монументальных колон, эпохи старого доброго советского классицизма притаился вход в само здание суда. Лектор молча шёл чуть позади, давая хоть какое-то ощущение поддержки.
Только этого всё равно было мало. Я видела пару знакомых внедорожников, несколько байков и даже, кажется, некоторых членов банды. Я знала, что там, внутри меня наверняка уже поджидают родители, приехавшие первым же поездом, благо расстояние было не таким уж большим. Я даже понимала, что где-то там есть люди, которым я действительно небезразлична и они готовы встать на мою защиту. Поддержать меня при любых обстоятельствах. Но…
Это было не то. Не хватало самого главного, и в кои-то веки это был не Варяг, заменивший мне в первое время семью и не Петя, давно ставший кем-то вроде младшего непутёвого братца. С каждой ступенькой, приближаясь к дверям из цельного дерева, потемневшим от времени и непогоды, я всё острее чувствовала острую необходимость в успокаивающем прикосновении знакомой тёплой ладони, скользящей по спине и плечу. Мне всё больше не хватало рядом Кощея и я ничего не могла поделать с этой дикой, неуместной, но такой важной сейчас потребностью
Резко вздохнула, сжимая зубы, кусая губы. И упрямо продолжала идти, гордо вскинув голову и не обращая внимания на смешок Андрея, стоявшего на крыльце недалеко от входа, в окружении своих сослуживцев. Видимо, они вышли на перекур и теперь с насмешливым пренебрежением смотрели на меня, отпуская едкие комментарии. Владислава Алёхина рядом с ними не было, но это ничего не меняло.
Муж был уверен в собственной победе и выглядел хозяином положения, чем подстёгивал мои страхи, за последнее время превратившиеся в холёных, откормленных демонов, съедавших меня изнутри. И схватившись за ручку двери, я невольно вздрогнула, от очередного раската смеха, в ответ на шуточку бывшего мужа, отпущенную явно в мою сторону. Глаза невольно защипало, эмоции взяли дурную привычку скакать в самой непредсказуемой манере.
Вот только если Андрюша надеялся, что я промолчу, то это славное время прошло давно, а момент для перевоспитания он благополучно пропустил. И расправив плечи я не глядя протянула руку с оттопыренном в извечном и любимом молодёжью жесте. Смех оборвался так же внезапно, как и прозвучал. Ярмолин тихо хмыкнул, открывая дверь и пропуская меня вперёд.
Что бы прошептать, наклонившись к моему уху, стоило нам пройти внутрь здания:
— Молодец. Держись, Варь. Мы ещё повоюем!
— Угу, — невесело усмехнулась, невольно обхватив себя руками за плечи. Приступ храбрости прошёл, оставив вместо себя уже надоевшую неуверенность и тоску. Мне нужно было знать, что я не одна, нужно было что бы меня обняли, что бы я не чувствовала себя потерявшимся по дороге ребёнком.
Но не Лектора же просить об этом, не так ли? Да и потом, это всё равно будет не то и не тот человек. Проверенно…
Возле самого зала заседания было многолюдно. По широкому коридору то и дело сновала охрана здания суда, бегали секретари, спешили по своим делам адвокаты в образцово отглаженных костюмах. На креслах для посетителей устроились мои родители, тут же кинувшиеся обниматься, стоило нам подойти поближе. Мама встревожено заглядывала в глаза, отец просто, молча, сжимал моё плечо, позволив уткнуться ему в плечо по старой, детской привычке. И я всё-таки не смогла удержаться от слёз, прижимаясь к нему крепче, вдыхая давно позабытый запах оружейной смазки и одеколона. А папа, как тогда, в далёком теперь уже детстве, гладил меня по волосам, ничего не говоря.
Только этого всё равно было мало. И отстранившись, я криво улыбнулась понимающе усмехнувшемуся отцу, отойдя в сторону и прислонившись плечом к стене. Руки мелко подрагивали, выдавая моё состояние, а стрелка на часах, висевших прямо напротив дверей зала, как назло, ползла издевательски медленно, отсчитывая оставшееся до начала заседания время. Закрыв глаза, я попыталась отвлечься на что-то другое, в попытке успокоиться и взять себя в руки.
Я думала о тех заказах, что так и остались невыполненными, недовольных клиентах, названивавших мне несколько часов подряд. О Петьке, моём ненаглядном шефе, наконец-то разочаровавшемся в своей неземной и такой горячей любви с красивым именем Елена. Я даже вспоминала о том, что где-то там должна была подойти очередь в садик, и стоило бы позвонить в Управление образования при администрации нашего славного города. Но как назло, мысли, раз за разом, возвращались к единственному человеку, который мог успокоить меня в данный момент. И который так явно отсутствовал в этом чёртовом здании.