Страница 4 из 57
В ораве мальчишек, бегающих за фордовской коляской без лошади, одним мальчиком стало меньше. Эбнеру приходилось выпрашивать гроши, когда не удавалось заработать их. Отец становился в очередь за куском хлеба с сотнями голодных людей, а мать, накинув на исхудалые плечи шаль, отправлялась в другой конец города за супом. Церковь немного помогала им, но большинство прихожан были рабочие, у которых достаточно было своих невзгод. Средства благотворительных обществ истощились; по всей Америке свирепствовали голод, холод и нищета.
Такую жизнь мальчик вел в течение двух-трех лет. Учиться ему больше не пришлось, он бегал на посылках и выполнял случайную работу, когда удавалось найти ее. Наконец застой кончился, старшие братья устроились на вагонном заводе; отец, за это время поседевший, был рад получить место ночного сторожа. Некоторое время Эбнер доставлял покупки на дом, но потом получил работу на заводском складе, где сколачивал ящики. Ему посчастливилось выжить и вырасти, но он не мог, как его отец, похвалиться здоровьем. Он был худощав, немного сутулился, рот был слегка искривлен и спереди, как у белки, торчали два больших зуба. Но он отрастил рыжие усы, как у отца, и у него были честные серые глаза и добрый нрав. Он был и остался, по выражению баптистов, "хорошим, неиспорченным мальчиком", и, когда пришло время, его одели в белый балахон и окрестили по всем правилам.
Ему внушили отцовскую веру в родную страну и ее учреждения, и, несмотря на нищету и горести, он сохранил эту веру на всю жизнь. Во всех странах бывают тяжелые времена, уверяли его газеты; это закон природы, и от него нет спасения. А вот теперь процветание возвращается, и Америка как была, так и осталась величайшей и богатейшей страной в мире; работай не покладая рук и живи трезвой и богобоязненной жизнью, и ты добьешься успеха. В Америке были недовольные и агитаторы, которые в создавшихся условиях обвиняли политиков, или богатых, или кого угодно, но только не самих себя; Эбнер встречался с ними время от времени, но, несмотря на все их убеждения, он продолжал смотреть на правительство своей страны так же, как смотрел на бога, как на что-то далекое и возвышенное, чему следует поклоняться, даже если оно грозит уничтожить его. Он стал верным сторонником республиканской партии и голосовал за "протекционизм и процветание" до конца своих избирательных дней.
6
Все одиннадцать лет с тех пор как Генри Форд покинул ферму и поселился в Детройте, в его мастерской не переводились коляски без лошадей. Все его лишние деньги уходили на покупку деталей и все свободное время на решение проблем. Он делал машины с двухцилиндровым двигателем, затем с четырехцилиндровым; он продавал их, и они двигались, и он присматривал за тем, чтобы они продолжали двигаться.
Он пытался завязать сношения с деловым миром и деловыми людьми, но его поиски единомышленников не увенчивались успехом. Деловые люди хотели наживать деньги на продаже колясок без лошади, и они считали, что прежде всего надо найти богача, который может позволить себе дорогую игрушку; затем надо точно выяснить, какого сорта игрушку ему хочется, сделать ее для него и получить с него денежки. На этом все расчеты с покупателем должны кончиться, и если бы он пришел жаловаться, что его дорогая игрушка не в порядке, его обвинили бы в назойливости.
Но Генри Форд упорно продолжал смотреть на это дело с совершенно иной точки зрения. Коляска без лошади не игрушка для богачей, а полезная вещь для всех. Глупо спрашивать у человека, чего он хочет; покажите ему вещь, тогда он будет знать, что ему хотеть. Начните производить множество колясок, которые можно продать по дешевой цене, и дело пойдет и будет приносить доход. Этот товар сам будет рекламировать себя по дорогам, и очень скоро вы наладите массовое производство и разбогатеете без всякого риска. "Кто хочет разбогатеть со мной?" - спрашивал мистер Форд, но не находил охотников.
Он вошел в соглашение с группой, которая называла себя Детройтская автомобильная компания. Он был главным инженером, но не мог контролировать ни продажу, ни тип производимых автомобилей; это его не" устраивало, и вскоре он вернулся в свою маленькую мастерскую - единственное место, где он мог делать то, что ему хотелось.
Это были дни велосипедного помешательства, когда все ездили по улицам Детройта на так называемых "безопасных". Все говорили о велосипедах, сравнивая "колумбийцев", "монархов" и "английских гумберов" с велосипедами местного производства. По тогдашним подсчетам, число велосипедов в Соединенных Штатах доходило до десяти миллионов. Вот оно, массовое производство, говорил мистер Форд, и когда-нибудь то же самое произойдет с колясками без лошади, или автомобилями, как их стали называть.
Различные марки велосипедов рекламировались во время гонок. Предприниматели нанимали профессиональных гонщиков и платили им большие премии за победу над соперниками. У мистера Форда не было денег для оплаты гонщиков, но он сам мог управлять своим автомобилем, и он вызвал на соревнование некоего мистера Уинтона, который делал автомобиль в Кливленде и широко его рекламировал.
Это было большое событие - первые автомобильные гонки. Они состоялись на ипподроме Гросс-Пойнта, невдалеке от Детройта, и газеты подогрели интерес к ним. Прибыло много зрителей, преимущественно на велосипедах; в их числе молодой рабочий по имени Эбнер Шатт, приехавший на модели, известной под названием "Желтое колесо Стирна", которую он ценой многих лишений приобрел из вторых или третьих рук. На нем был велосипедный картуз, но не было соответствующего костюма. Его лучшие воскресные брюки были схвачены у лодыжек зажимками.
Девять лет прошло с тех пор, как Эбнер видел мистера Форда латавшим свою первую детскую коляску. Эбнер никогда не забывал этих дней и всякий раз, встречая изобретателя, едущего в автомобиле, в знак приветствия махал ему рукой; когда он читал в газетах об успехах мистера Форда, он испытывал гордость, потому что с самого начала был причастен к этому делу. Эбнер Шатт, облокотившись о перила трибуны, - лицо у него было красное и рот широко открыт, - громкими криками подбодрял своего героя. Кричали и другие зрители, но герой не обращал на это внимания, он весь сосредоточился на стоявшей перед ним задаче - гонки могли принести славу и богатство, но могли и кончиться несчастным случаем, даже смертью.