Страница 77 из 85
Все снова и снова задаются вопросом: что же теперь будет? Ведь они не раз слышали пророчества Распутина (а может быть, угрозы?), адресованные царице: «Если со мной что-нибудь произойдет, ты потеряешь свою корону, и на вас обрушится страшное несчастье…» Но не сбылось ли это пророчество, произнесенное Распутиным на случай его насильственной смерти, еще при его жизни, именно благодаря его же усилиям?
Эпилог
Начался 1917 год. И после смерти Распутина его имя остается у всех на устах. Не его ли протеже, министр внутренних дел Протопопов, приказал закрыть бурное заседание Думы в декабре прошлого года? Не витает ли дух Распутина, как и прежде, подобно тени, над событиями, которые привели к беспорядкам, близким к гражданской войне? Возмущение общественности, после скандала между Думой и правительством начавшей действовать открыто, направлено против царицы, которая на глазах у всех своим «регентством» под влиянием Распутина ввергла страну, находившуюся в тяжелом положении во время войны, в руины. Демонстрации стали обычным явлением. В феврале 1917 года массовые забастовки достигают своего апогея, Царь, поддавшись давлению, отрекается от престола.
«Мы свободны от Вас, — бросает анонимный автор в „Открытом письме“ в одной из петербургских газет упрек Александре, которая, лишившись власти, находится со всей семьей под домашним арестом в Царском Селе. — Не потому, что Вы немка, ненавидим мы Вас — Екатерина II тоже была немкой. Но она окружила себя элитой, чтобы даровать стране величайший в истории расцвет. А что сделали Вы? Какой-то мужик, неграмотный и развратный, был Вашим единственным другом и советчиком, с которым Вы имели наглость править Россией…»
Газеты переполнены серийными публикациями и сообщениями о том, кто и каким был Распутин «в действительности». В сатирической форме рассказывается о его жизни, задним числом откровенно клеймя его. «В салоне графини Игнатьевой», — так начинается один из сатирических эпосов, а заканчивается такими словами: «…и даже амур на потолке отворачивается с отвращением вместо того, чтобы смотреть на эту титулованную дуру вместе с ее мужиком и бродягой…»
«Акафист» — поклонение святым — воспевает другую мысль, в стиле восхваления святых по православному ритуалу:
«Дьяволу я рекомендую Григория Нового, предателя христианской веры, разрушителя России, осквернителя женщин и девочек, который ради Дьявола бесславно поплатился жизнью (…) Радуйся, Григорий, оскорбленной церкви, победе Питирима, падению Священного Синода, аресту Гермогена, назначению Штюрмера, лжи прелюбодеяния, радуйся, великий развратник Григорий, темным силам, злому демону, твоим покровителям, мошенникам, радуйся, Григорий, великий злодей…»
На сороковой день после смерти Распутина — по аналогии с представлениями православных верующих, согласно которым умерший в этот день попадает в царство небесное — в другой петербургской газете появляется «Загробный Гришки Распутина Высочайший манифест».
«Дьвольскою милостию мы, Григорий 1-ый и последний, конокрад и бывший самодержец Всероссийский, царь банный, великий князь рваный и прочая, и прочая, и прочая.
Объявляем всем скверным нашим распутницам, министрам- карманникам, жандармам-охранникам и прочей нашей своре.
Пребывание имеем мы сейчас в аду и каждый день с вельзевулова благословения в жаркой бане паримся, приобщив к сему адских блудниц, давно сгнивших Екатерин[84] и Мессалин. Но только не умеют они нам услугу оказать, не умеют раболепие показать, как показывали нам в Царском Селе, когда были мы навеселе, и соскучилися мы здесь изволили без немки-Сашки[85], без Николки Ромашки[86], без Вырубовой Анны, без Протопоповой охраны, без Штюрмерова почитания, Щегловитова пяток лизания, без Фредерикса барона и без Сухомлинова шпиона (…), а также без прочих фараоновых рож и синодских ханжей-святош.
Призываем всех наших скверных распутниц, министров-карманников, жандармов-охранников, баронов и фараонов, а также немецких шпионок и шпионов, что на Руси при мне высшие места занимали и ради Вильгельма[87] с русским народом воевали, призываем их всех, чтобы они посторонились и поскорее в ад ко мне явились.
Дан в аду в день сороковой нашей собачьей кончины. На подлинном собственною его скотского Величества задней ногой наляпано.
Гришка».
Кроме того, публикуются дневники наружного наблюдения за Распутиным в 1915–1916 годов и фотографии, которые дают представление о его жизни в последние годы:
«10 января. Ш. принесла ему (Распутину) ковер в качестве подарка. Р. отправил телеграмму в Царское Село: „Я душой с Вами, мое чувство — это чувство бога…“
12 января — Р. принял просителя с ходатайствами на Высочайшее имя. Одно — о помиловании друга и освобождении его из-под ареста, другое — из-за осуждения за махинацию с векселем. Взял по 250 рублей…
12 февраля. (…) Распутин в сопровождении неизвестной женщины отправился на улицу Троицкую, 15–17, к дому Андронникова. Вернулся домой лишь на следующий день в половине пятого утра (…)
3 апреля. В час ночи Распутин привел к себе на квартиру женщину, которая у него ночевала (…)
9 апреля. Провел вечер с 9.45 на Садовой, до 18.00 у А.Ф. Филиппова, бывшего издателя „Денег“ и „Биржевого дела“; пришел домой в 6.30 утра.
25 апреля. Р. отправил телеграмму Тобольскому епископу Варнаве: „Был у Обер (-прокурора Синода), в отношении войны — отрицательно, был любезен, но не поможет нашему делу…“
26 апреля. Около 10 часов вечера незнакомые мужчины и женщины у Р., 10–12 человек, среди них (банкир) Рубинштейн (…)
27 апреля. Р. вызывают по телефону в Царское Село, но так как он не выспался, Волынский и Кузова советуют ему не ехать в таком состоянии: „Это все испортит“.
2 июня. Р. возвращается в 10 часов вечера пьяный с (банкиром) Манусом и с Кузьминским и просит швейцара прислать массажистку (…) На лестнице он докучает жене швейцара и требует разрешить поцеловать ее. Ей удается вырваться и позвонить (домашней работнице Р.) Дуне, которая его уводит…»
Министры и высокопоставленные чиновники Царя, арестованные Временным правительством, допрашиваются. Как из мозаичных стеклышек, из их высказываний можно составить сценарий игры Распутина. Квинтэссенция информации на основе показаний начальника полиции Белецкого, министра внутренних дел Хвостова, «князя» Андронникова, журналиста и помощника министра Штюрмера, Манасевича-Мануйлова, и бывшего коменданта дворца сводится к следующему: (Из сообщения:) «Чтобы воспрепятствовать тому, чтобы царь не был дискредитирован поведением Р. и чтобы тем самым противодействовать антидинастическим течениям, за Р. установлено тайное наблюдение на улице и в квартире. К нему также приставлена женщина-агентесса, Н. И. Червинская. Агенты также тайно приводили его с компрометирующих оргий домой. Белецкий давал Р. ежемесячно по 1500 рублей за обещание больше не направлять к нему и к министру внутренних дел никаких просителей. Но тот обещания не сдержал. Просители приходили даже в квартиры чиновников и осаждали их жен. Выплачиваемую сумму увеличили — это проходило через Андронникова, но все равно его никогда нельзя было удержать под контролем.
Своих кандидатов (на посты министров и т. д.) он встречал в квартире Андронникова. Многие молодые мужчины напрасно льстили себя надеждой о его гомосексуальных наклонностях. Он получал за свои посреднические услуги деньги. Только на них и жил. После этого мужчин представляли Вырубовой и дворцовому коменданту Дедюлину, и наконец царице, которая рекомендовала соответствующего кандидата государю. Если затем тот был им принят, ему нужно было только произвести как можно более хорошее впечатление и сказать, чего он хочет.
Во время заседаний Думы пытались, по возможности, удалить Р. из столицы, чтобы создать спокойную атмосферу. (…) Для одной такой поездки по монастырям пригласили старого друга Р.; тот потребовал за это повышения в должности. Это выполнили, как и условие Р., снять с должности губернатора Тобольска (который посылал доносы в Петербург о поведении Р.). За обещание, отправиться в эту поездку, Р. взял большую сумму, но потом все-таки не поехал (…).
84
Намек на то, что царица Александра в последнее время проявляла враждебность даже к Екатерине II.
85
Уничижительно к Александре.
86
Николай в игре слов ромашка — Романов.
87
Кайзер Германии.