Страница 55 из 110
— Ненавижу! — как ярость с королевской руки, срывается злое, неправильное слово.
— Мидир, ну ты что, Мидир! Ну скажи, что ты шутишь! — о дверь шлепаются обе раскрытые ладони. — Выпусти меня наконец!
— Ты опять уйдешь!
— Потому что ты держишь меня так крепко, что я задыхаюсь!
— Я не могу — не могу! — потерять еще и тебя!
Теперь створке достается с другой стороны с особой злостью. Мидир трет окровавленные костяшки.
— А я тут себя теряю, — показывается в образовавшейся дырке серый раскосый глаз Мэллина.
— А я сломаю тебе руку, лишу магии, и ты проведешь дома хотя бы месяц, — холодно, как отец или старший брат, произносит Мидир.
— О, чудесное решение, мой король! Дом, милый Дом! Как мне тебя не хватало! Век бы не возвращаться!
Судя по звуку, младший брат сползает на пол и стучится головой о многострадальную дверь…
***
— От старшего шли письма, много писем, — вновь продолжил волчий король. — Мэллин появился, а Мэрвина я больше так ни разу и не видел после его разрыва с отцом.
Мидир закрыл глаза. Память о брате навалилась камнями волчьего Дома, сдавила грудь. Воспоминания опять на время превратились в реальность, жгли тело, рвали душу когтями неукрощенного зверя.
— Неужели они так и не помирились?
— Нет. Мэрвин пал жертвой политических игр за трон галатов. Я не спас его.
— Мэрвин погиб… И ты винишь себя столько лет. Почему?
— Потому что брат не позвал меня на помощь, когда оказался в лапах врагов, и погиб вместе с женой. Мне удалось вытащить только Джареда.
— Ты не виноват в их жизни и смерти. Каждый сам выбирает свою дорогу и попутчиков. Мэрвин сделал свой выбор, ты — свой. Дай покой призракам прошлого.
Вина накатила вновь, кромсая не хуже живых кристаллов неблагого моря, что сами вгрызаются в плоть и неостановимо доходят до сердца.
Прохладные ладони Этайн легли на виски, в голосе, в неразборчивых утешениях слышалась ставшая уже привычной забота и любовь.
— Я не спас Мэрвина! — прорычал Мидир.
— Может, он, как неблагие, не хотел быть спасенным? Ты спас Джареда, — губы Этайн коснулись его губ, ее руки гладили его спину. — И он стал твоим волком и советником. Ты смог многое! А кто был советником до него?
Этайн, как обычно, знала, когда и что говорить.
— Одна подлая шавка, советник моего отца. Он возжаждал корону Благого двора и оговорил белых волков. Я был молод, я был просто слеп! А он стравливал нас друг с другом и вносил смуту в Дом Волка.
— Мне кажется или он плохо кончил?
— Его я убил сам, — хрипло произнес волчий король и сильнее прижал к себе вздрогнувшую Этайн.
— Как хорошо, что король не до конца убил в тебе человека.
— Я не человек, Этайн, — не стал прятаться за слова Мидир.
— Ты понял меня… — прошептала она. — Соблюдать все заветы и нарушать все правила… Какие же разные у тебя братья!
— Теперь, зная мою семью, ты будешь меньше любить меня, моя красавица?
— Мидир! — встрепенулась Этайн. — Как ты можешь?! Наоборот, я, наоборот… — оторвалась от него, закрыла лицо ладонями. — Выходит, земные женщины несут вам лишь боль и смерть?
— Любовь, Этайн, — он поймал ее пальцы своими, притянул к губам. — Но, видимо, она и правда рождается только через боль.
Он не обманывал: просто сердце ощутимо ныло, непривычно и сладко.
Мидир шевельнулся, отодвигая от себя Этайн и странные мысли. Лежащая рядом накидка сползла, и взгляд волчьего короля привлекли два фолианта.
— «Слово Благого двора», «Нравы и обычаи королевских волков»! Кто дал их тебе?
— Я попросила Джареда, а он был так добр, что принес из библиотеки. Он всегда вежлив и внимателен, но сегодня он словно растерял всю свою настороженность.
Потому что королева стала для Джареда членом семьи, священной для волка… Вот только говорить об этом Мидир пока не хотел. Произнес иное, вспомнив собственные муки по заучиванию этих книг и не в силах скрыть недоверие:
— И тебе интересно?
— Мне интересно все, что касается твоего народа, мой король.
— Что же особенно запомнилось моей королеве?
— О, я знала, что ши странные, но чтобы настолько! В Доме Огня можно забеременеть от поцелуя, а в Доме Неба дети иногда не определяются с полом до совершеннолетия… В Доме Солнца и Огня правят женщины, как у нас когда-то, очень давно. Правда и то, что вы не убиваете людей, — Этайн замолчала, а пальцы сжали серебристый шелк блио.
— Но?..
— Как! Я не понимаю, как вам удается совмещать несовместимое? Волки говорят: «Мы — свободный народ!», когда они связаны множеством правил, законов, и…
— Ты всегда против правил! То-то вы так славно спелись с Мэллином! — резко захлопнул том Мидир.
— О нет, сердце мое! Только не говори, что ты ревнуешь! Просто… — вздохнула Этайн, — я лучше многих знаю, что такое клетка, пусть и золотая. Мне жаль, что многие заключают в нее себя сами.
Змейка на шее Этайн сверкнула серебром, черный глаз словно подмигнул Мидиру, напоминая, кто создатель этой клетки, и он задохнулся от ярости.
— Что ты понимаешь! Весь наш мир стоит на беспрекословном подчинении! Мы слишком долго были разобщены, слишком много воевали без повода — до тех пор, пока ши почти не осталось, а наша земля не взбунтовалась от безумной и глупой магии!
— Прости, мой король, — тихо ответила Этайн. Опустилась на колени, прижав к груди ладони, и бешенство Мидира схлынуло. — Я не хотела ни огорчать тебя, ни сомневаться в тебе или твоем народе. Я приняла его, как свой. Я постараюсь понять его законы и жить по ним.
— Пустое, — ответил Мидир. — Что интересно тебе?
— Расскажи неразумной, кого берут в стражи?
— Королевских волков, — обрадовался он возможности поговорить об ином, слишком нехороша была беседа о клетке! И злился он больше на себя. Просто клетка Этайн стала шире, и только. Не ощутить границ.
Он поднял Этайн с колен, усадил рядом.
— Я понимаю, отчего ты спрашиваешь о стражах, их много тут, в замке, однако мы находимся в столице, а как любая столица, наша живет не только битвами. Не обязательно становиться стражами. Можно быть кем угодно, заниматься любым искусством. Большая часть жителей столицы — мастера, а не воины. Ты знаешь девиз нашей семьи?
— «Кому много дано, с того многое спросится»?
— Да, мой Фрох. Кровь обязывает. Однако стать королевским волком можно и не имея титула. И тут уж все правила куда более жесткие, чем для простого ши.
— Как гвардия у земного короля, — прикусила губу Этайн. — Эохайд тоже не прикрывается величием рода. Спасибо, что разрешаешь читать, — быстро перевела она разговор на другое, почуяв его вновь возникшую тревогу и недовольство.
— Ты моя королева. Не земная наложница, не лугнасадная жена! Тебе можно и нужно узнавать наш мир! — озлился Мидир в который раз за этот день, а Этайн, нисколько не испугавшись, прижалась к нему, довольная. — Не прикасайся ко мне, когда я такой злой, — дернул плечом.
— Правда? И даже целовать нельзя? — а сама потянулась губами, и Мидир подставил щеку.
— Я зря запрещал тебе ходить по замку, — пропустил волчий король сквозь пальцы тяжелые медные пряди. — Да, в моих покоях есть все, что пожелаешь, но теперь ты в полном праве гулять, где захочешь. Моя королева, — быстро коснулся алых губ, удерживая себя от большего, — может даже пострелять у Алана в свое удовольствие.
Этайн, взвизгнув, вновь поцеловала его в щеку…
Новости с границ пришли после полудня, и Мидир решил с глазу на глаз переговорить с советником.
— Ветры Нижнего были милостивы к нам, мой король, — начал Джаред. — Все вестовые вернулись… — запнулся.
— Говори, — замер Мидир от очень нехорошего предчувствия.
— Воронка, мой король. Воронка по сути, но это ров — вокруг всех наших земель. Громадная, подобных которой я не видел. И, судя по темному небу с молниями, готовится вторжение.
— Люди?
— Я уверен в этом.
— Когда?!
— Возможно, сегодня.
— Грифон предлагал помощь, — решил поделиться Мидир. — И был очень настойчив.