Страница 12 из 14
Священник долго размышлял над тем, какую же из записей ему следует включить. Экзорцизм на неродном для нечисти языке может повлечь за собой самые непредсказуемые последствия, как благоприятные. Так и не очень. Как правило, все же, неблагоприятные. Казимир прикинул, какой природы магия перед ними была. Всё в его сознании говорило о том, что это внебрачный сын Гекаты, однако никакая ведьма не могла подчинить своей воле полубога, эти приходят по собственной воле, а пытающиеся подчинить их своей воле смертные всегда плохо кончают. Никаких исключений. Юноша что-то говорил прокельтских духов, но те были живыми апологиями природы и гармоничного существования, но уж точно не смерти. Значит, рассудил Казимир, перед ними была или невероятно сильная ведьма, или какая-то принципиально новая неведомая сила. Здесь ксёндз понял, почему умнейшие существа из другого мира спасовали перед такой загадкой: им патологически не нравились предложенные варианты ответа. И чем больше они погружались в раздумья, тем тяжелее им становилось признать столкновение с силами за пределами их могущества. Казимиру пришлось поспешно подавлять в себе приступ презрения к этим высшим существам за их малодушие и бороться с собственной гордыней. Сейчас ему нужно было решить, какую именно из аудиозаписей включить, чтобы хотя бы на несколько мгновений освободить своих спутников из-под чар этого диковинного места. «Господ, на тебя одного уповаю», - взмолился Казимир и нажал на кнопку с равносторонним треугольником.
Сначала ничего не произошло. Ровный, почт синхронный звук их шагов был единственным, который нарушал тишину того участка мертвого города, в котором они очутились. Затем улицы наполнились вибрациями голоса столь сладкого и неземного, что он явно никогда не принадлежал этому миру. Священнику показалось, что пел ДемисРуссос, но поклясться в этом он не мог. Хотя было бы иронично, признался он себе, если бы древнейший орфический экзорцизм напел человек с голосом сказочного принца.
Казалось, в воздухе зависли крохотные кусочки хрусталя, и голос певца заполнил все пространство, заставляя его звенеть и изгоняя зловоние средневековья в никуда. Волк, Кот и юноша остановились. Сияние глаз оборотней поугасло, а глаза парня наоборот, прояснились. Прежде чем они успели что-то сказать, перед ними вырос священник в черной сутане и прижал палец к губам. Он держал в другой руке старый кассетный диктофон, и из которого доносилось какое-то прямо-таки райское пение. Не медля ни секунда, Казимир сунул в руки юноше приборчик, и тот безмолвно принял его, хотя по взгляду можно было понять, что если они выберутся отсюда живыми, вопросами он его замучает до смерти. Казимир растер в ладонях ладан и смочил руки водой из Иордана. Не обращая никакого внимания на вялые протыстынелюдей, он растер им глаза и виски этой странной смесью. Ксёндз уже повернулся было к Виктору, чтобы совершить те же манипуляции, однако в этот момент раздался оглушительный грохот литавр, знаменующий завершение экзорцизма.
Всё вокруг начало с грохотом распадаться на мельчайшие кусочки. Величественныеособняки покрывались трещинами и рассыпались в пыль прямо у них на глазах, а фронтон величественного викторианского строения прямо перед ними рассекла огромная трещина. Разлом тут же заполнила своим сиянием красная луна, и он стал похож на грязную рваную рану. На небе начали появляться звезды, а и их свет уже не отвращал взгляд, а наоборот, казался единственной истой и невинной вещью в этом забытом богом клочкереальности. Пусть эти звезды и были далёкими и холодными.
Раздался оглушительный треск, и дом, до этого лишь треснувший, теперь рухнул, разваливаясь на ходу на сотни кусков поменьше, и поднимая огромное облако пыли. Всё это напоминало рушащуюся дешевую декорацию, и в чем-то это совпадение было верным: сейчас должны был появиться кукловод. А пока он не появился, Казимир кратко изложил своим спутникам суть недавних событий и свои соображения по этому поводу:
- То есть ты считаешь, что есть в мире ведьма, способная призвать полубога? - Баюн старался спроситьскептически, но в голос против его воли прокрадывалась насмешка. – Бред. Просто Бред. А вам всего лишь повезло. – С этими словами он повернулся к пылевой завесе, ожидая, пока она спадет.
- Думаю, он всего лишь напуган, - доверительным тоном сказал Волк. – Во всяком случае, ваш вариант мне кажется единственно верным. Хоть и неприятным. – Признал он и присоединился к Баюну в созерцании завесы, которую уже начала разрывать на куски налетевший легкий ночной ветерок.
- Что же нам делать? – Виктор успел только спросить, и уже не успевал услышать ответ священника, а тот не успевал сказать своё «Я не знаю», потому что пылевой занавес окончательно раздвинулся. Или растворился в воздухе.
Первыми, что они увидели, был обезглавленный человеческий скелет, усаженный на трон из дерева. Со скелета обрывками свисало нечто, что еще несколько часов назад было ярко-белым платьем.
- Лилия, - охнул юноша, нов то же мгновение его плечо крепко стиснул Волк, давя в зародыше поток сантиментов и бессмысленных сотрясаний воздуха. Будь юноша поумнее, он был бы ему благодарен, но сейчас он просто разозлился, и пообещал себе, что так этого не оставит.
На скелет была наспех и нелепо водружена оленья голова. Волк сообразил, что это было то самое черное существо, которое подло напало на него сзади во время дуэли с Королем, и он ему переломил хребет. Видимо, теперь ему оставалось служить своим хозяевам в смерти, так как в жизни Волк его оставил в состоянии совершенно недееспособным.
К слову о хозяевах. Рядом с троном безмолвно замерла женская фигура в черном балахоне. Из-под капюшона на грудь мертвыми змеями падали две толстые седые косы, схваченные грязно-серого цвета лентами, а из частей лица был виден только подбородок, морщинистый и острый. Как в замедлении, фигура подняла руки в черных матерчатых перчатках и захлопала:
- Браво! Браво! – зазвенел совсем не старческий, задорный голос. – Не сами так с Божьей помощью, а?
И расхохоталась. Капюшон с лица не спал, но Виктор был готов поклясться, что в сиянии луны блеснуло два разноцветных глаза – изумрудный и аквамариновый.
- Кто ты? – не удержался он. Парень свято верил, что из всех присутствующих у него было больше всего оснований задавать вопросы. – Зачем ты это делаешь?
Самый неудачный выбор, рассудил Баюн. Сейчас начнется поток псевдофилософии, сомнительной мотивации и непомерного пафоса.
- Как зачем? – голос из-под капюшона изобразил самое искреннее удивление, какое только могло бы быть. Вспомните свой путь сюда. Пока вас не разбудил слуга несуществующего господина.
И они вспомнили. Волк вспомнил азарт охотника, прячущегося в тенях, Виктор вспомнил об историях и загадках на каждом шагу, а Баюн снова как будто на мгновение приобщился к тому безграничному потоку знаний, что тек через него на тех волшебных улицах. Ксёндз уже начал было беспокоиться, что его спутники снова попали под злые чары, но увидел, что они все пребывали во вполне бодром расположении духа, здравом уме и при трезвой памяти.
- Видите? – фигура вкрадчиво заговорила. – В тот краткий миг вы все были мертвы. Какждый из вас в смерти получил то, чего жаждал при жизни. Вам всем открылись врата к безграничному счастью, из которого каждого из час когда-то давным-давно выдернули помимовашей воли. Мне стоило лишь один раз заглянуть за эту грань, чтобы все понять. От четкого иразмеренного порядка, где каждый знал свое место, мы перешли к безудержным метаниям от одной точки к другой, и все равно с заведомо известным финалом. Который почему-то ни у кого язык не повернется назвать счастливым.
- И ты хочешь принести это состояние всем вокруг? – голос Баюна был опасно задумчив.
- Определенно. Постепенно, от одного местечка к другмоу, заводя себе единомышленников. Да вы ведь и сами все видели. Неужели вам не понравилось?
- Понравилось, - этот хрипловатый голос уже принадлежал Волку. – Я не мастер рассуждать о высоком, но я вижу всё происходящее несколько в ином свете. То была не смерть, а лишь околосмертное состояние. Гипноз, кома, стазис – называйте, как хотите. Так может каждый живой.